Каникулы в Аризоне - Бродрик (Бродерик) Аннетт - Страница 18

• Предыдущая
• 18/29
• Следующая

Тщательно модулируя голос, она спросила тоном профессионального врача:

– Скажите, пожалуйста, сэр, как давно вы замечаете за собой этот ненасытный сексуальный аппетит?

Подбирая пустые тарелки, он пожал плечами.

– С тех пор, как я рядом с вами, доктор.

– Ясно. Тогда это лечится просто. Она поднялась и пошла к палатке.

– Будто бы? – бросил он ей вслед, провожая взглядом грациозную фигурку.

Прежде чем скрыться в палатке, Пейдж бросила через плечо:

– Конечно. Устраните источник – и вы устраните проблему.

Помыв и упаковав посуду, Хок громко сказал, чтобы она услышала:

– Это что же, шоковая терапия? Минуту спустя Пейдж вышла, одетая в свои уже довольно-таки потрепанные одежки.

– Может, и шоковая, зато эффективная. Они дружно сняли палатку, и когда все было уже запаковано в большой рюкзак и в маленький, для Пейдж, Хок заметил:

– Я бы предпочел менее эффективное лечение, с вашего позволения.

Хок пошел впереди, Пейдж – след в след за ним, любуясь его могучими плечами, которые несли, как пушинку, рюкзак весом по меньшей мере шестьдесят фунтов.

– Что ж, можно попробовать, поэкспериментировать, что-нибудь подберем.

– Как скажете, док. – Он говорил, не оборачиваясь. – Я в хороших руках, знаю, так что ставьте на мне любые эксперименты, какие вашей душе угодно.

Моей душе угодно, чтобы ты был со мной, подумала Пейдж, но из тактических соображений решила промолчать.

Хок задал такой ровный, размеренный темп, что миля за милей таяли у них под ногами. Он виртуозно выбирал наилегчайший путь, и Пейдж жалела, что не сумела вчера совладать со своими чувствами и пустилась через горы одна, В трудных местах Хок помогал ей, и Пейдж открыла новую радость – справиться с препятствием и поймать на себе восхищенный взгляд Хока.

Было далеко за полдень, когда счастье изменило им. Речка внезапно ушла под землю, и они остались посреди узкого, глухого каньона. Хок остановился, положив руки на бедра, оглядел малоприветливую местность и наконец сказал:

– Почему бы не устроить привал? Место вполне подходящее.

Пейдж с облегчением опустилась на землю. Ее тело вот уже часа два протестовало против жестокого обращения с ним, но она решительно не хотела просить Хока о передышке. По ее настоянию пустились они в этот путь. Не признаваться же теперь в собственной слабости!

А тут по крайней мере можно было еще набрать чистой воды и посидеть в холодке. Не без труда подогнув колени, Пейдж напилась из пригоршни, умыла пылающее лицо. Неужели не далее как сегодня утром они весело плескались в этой самой реке? Да нет, это было много-много лет назад.

Много-много лет они уже вместе. Пейдж не очень ясно помнила свою жизнь до Хока и отказывалась думать о том, что будет, когда они вернутся по домам, к своим каждодневным обязанностям. «Здесь и сейчас» – вот все, что у нее было. И этим приходилось довольствоваться.

Хок протянул ей ломоть хлеба и кусок вяленого мяса. Зачерпнул воды в кружку.

– Спасибо, – пробормотала она, садясь поодаль, в тень дерева.

Хок смерил ее озабоченным взглядом. Уж не замучил ли он бедняжку? Ее «спасибо» прозвучало, как будто они были едва знакомы, ничего друг о друге не знали. Или как будто он был ей абсолютно безразличен.

С той минуты, как она пришла в себя после их вынужденной посадки, она относилась к нему, может быть, и сдержанно, но с теплотой. Он все время ощущал на себе сильное излучение ее заботы. Теперь словно щит встал между ними. Кого защищать – ее или его? Он подсел поближе, кусая хлеб и глядя вдаль.

Возможно, она пыталась защитить его, в полной мере осознав их теперешние отношения – вернее, отсутствие таковых в формальном плане. Но ведь она отдалась ему – безоглядно, безусловно. Как же это понимать?

Может, она наконец нашла мужчину, который ее расшевелил, и решила продолжить свое образование? Что он значил для нее? Что он мог значить? У нее – блестящая карьера, а кто такой он? Голь перекатная.

Хок доел хлеб с мясом, вытянулся на земле и закрыл глаза. Он не собирался ломать над этим голову. Ему нечего ей предложить, и они оба это знают. С ранних лет он усвоил, что надо брать от жизни то, что она предлагает, и не устраивать себе проблем. В качестве философии – неплохой способ выжить. Не хотеть того, чего не можешь получить, – вот и весь секрет.

Пейдж смотрела на вольно разлегшегося Хока и завидовала его способности мгновенно засыпать и мгновенно просыпаться и при всех обстоятельствах контролировать свои чувства. Ее в данный момент мучили чувства, о существовании которых в себе она даже не подозревала. Теперь они ожили и требовали выхода, а она не знала, что с ними делать.

Подходить к ним с позиций разума бессмысленно. Чувства – как бедовые детки, только и ждущие, как бы устроить бузу. Сколько их ни урезонивай, они не бросят своих шалостей, которые до добра не доводят.

Сейчас ей нужно держать в голове только одно: как попасть во Флагстаф. Отец и профессия – вот вся ее жизнь. Можно только молиться, чтобы отец выкарабкался.

Она мысленно перебрала все, что было в его пользу: относительно молодой возраст, хорошая физическая форма – он об этом специально заботился. Все в руках Божьих, конечно, но Пейдж молила Бога, чтобы Он подарил им с отцом еще сколько-то лет.

Впервые Пейдж осознала, какой константой в ее жизни был отец. Хотя она любила мать, но по образу мыслей была ближе к отцу и испытывала к матери сложные чувства. Понимала, каково ей жить на задворках отцовской жизни, но не разделяла ее боль, потому что с ранних лет постаралась стать частью этой самой отцовской жизни.

Вместо того чтобы сидеть и мечтать, я всегда добивалась, чего хочу, вдруг осенило ее, к собственному удивлению. Самоанализ до сих пор отнимал у нее не слишком много времени.

– Нам пора, Пейдж.

Густой голос Хока вывел ее из на редкость глубокого сна, в который она провалилась против своей воли. Хок стоял над ней, протягивая руку. Пейдж ухватилась за нее и встала. Хок дернул ее чуть сильнее, чем надо, и она упала ему на грудь. Со спокойной основательностью он завладел ее губами.

Черт побери! Вся ее только что созревшая решимость соблюдать дистанцию вмиг улетучилась. Это нечестно! Но она уже прилипла к нему и возвращала поцелуй до тех пор, пока он не оторвался от нее с изменившимся лицом.

– Нам надо выбраться отсюда до ночи. Будем надеяться, чуть дальше река снова выйдет на поверхность и мы найдем ее.

Хок опять пошел первым, Пейдж – следом. Она не могла Отделаться от мысли, что было бы с ней, если бы ей достался другой пилот, без опыта жизни в диких условиях. Пришлось энергично помотать головой. Не думай об этом. Будь благодарна Богу за Хока.

Еще не раз ей пришлось благодарить Бога, потому что идти становилось все трудней и трудней. Река больше не вела их. Они карабкались вверх, спускались вниз, и Пейдж только изумлялась, откуда Хок знает, куда идти. Она уже давно перестала ориентироваться и к тому же выбилась из сил.

Лишь когда сумерки таинственно затемнили все вокруг, Хок остановился.

– Переночуем здесь.

Пейдж огляделась. Место ничем не отличалось от тысячи других мест, которые они миновали, но вопросов она не задавала. Просто помогла Хоку поставить палатку, расстелить спальник, собрать хворост и приготовить простую еду.

Ни у нее, ни у него язык не ворочался от усталости. Чуть посидев у костра после ужина, они забрались в спальный мешок и заснули как убитые.

На рассвете, когда солнце еще не взошло, Хок тихонько потряс Пейдж за плечо. Та захныкала, недовольная исчезновением своей удобной подушки.

– Пора идти, моя дорогая, – сказал Хок, разлучая ее со сновидениями.

Пейдж ошалело приподнялась и тут же ощутила на своем теле множество болевых точек. Она полагала, что она в хорошей форме, но этот небольшой походец опрокинул ее представления о себе.

У Хока сжалось сердце, когда он увидел, как Пейдж морщится от боли. Она проявила чудеса выносливости, чего еще от нее требовать? Но отдыхать было непозволительно. Они отдалились от воды, да и запасы провизии быстро таяли. Сегодня надо было во что бы то ни стало добраться до человеческого жилья.

• Предыдущая
• 18/29
• Следующая