Энциклопедический словарь (К) - Брокгауз Ф. А. - Страница 29

• Предыдущая
• 29/211
• Следующая

В поэме «Оs Lusiadas» К. воспевает потомков Lusus'a — друга или сына Бахуса, который, по сказаниям, поселился в Португалии и был там королем. Она состоит из 10 песен, заключающих в себе 1102 октавы. Ни один из европейских народов не имеет национального эпоса, подобного «Лузиадам». К. воспевает всё, что составляет славу португальцев, все выдающаяся исторические события и происшествия; он рассказывает открытие Васко да-Гамы, вплетая в рассказ эпизоды из прежней и позднейшей португальской истории. Горячий патриот, К. стремился обессмертить героические подвиги и национальные традиции своих соотечественников. С прелестью стиха поэма К. соединяет верную передачу фактов, так что К. может быть назван лучшим историком своей страны. К. — великий мастер рисовать картины природы; в особенности ему удается описание моря. «Португальский Гомер» был также и превосходным лириком: в его неясных и грациозных canzoes, одах, элегиях и эклогах отражается вся его несчастная жизнь. Первый сборник стихотворений К.: «Rythmas, divididas еm cinco partas» появился уже после его смерти, в 1595 г.; вторая часть: «Rimas» — в 1616 г. В молодости К. написал три драм. пьесы: «Еl Rei Seleuco», «Filodemo» и «Os Amphytrioes», не имевшие продолжительного успеха. Лучшие издания сочинений К.: «Obras» (Лис., 1860 — 69), «Os Lusiadas» (Лис., 1880), народное издание «Obras» — 1874. Поэма К. переведена на все европейские языки, даже по несколько раз; так, напр., на французском существует 9 переводов. По-русски переводились отрывки Жуковским. Жизнь К. вдохновила многих поэтов и драматургов: Антонио де-Кастилио, Фред. Галм, Деланда. Особенно известна поэма Альмеида Гарета: «Камоэнс», последние строфы которой заключают в себе жестокий упрек соотечественникам за горькую судьбу поэта. В настоящее время слава К. чрезвычайно велика в Португалии. Горячий патриотизм, которым проникнуты «Лузиады», много содействовал пробуждении португальской национальности в 1640 г. По решению парламента, в 1860 г., воздвигнут в Лиссабоне памятник К. — статуя работы Бастоса.

Литература. John Adamson, «Memoirs of the life and writings of Luis de Camoens» (Лонд); A.F. de Castilho, «Camoes, Estudo historico-poetico» (Лиссаб. 1863); J.M. Latino Coelho, «Luiz de Camoes» (Лиссаб. 1880); С. Castello Branco, «Lniz de Camoes» (Порто-э-Брага, 1880); Garett, «Memorias Biographicas» (Лисс. 1881 — 84); С. v.. Reinhardstoettner, «L. von С.» (Лпц. 1877); Th. Braga, «Bibliographia Camoniana» (Лиссаб. 1880); Clovis Lamarre, «Camoens et les Lusiades» (П. 1878); Burton, «Camoens, his Life and the Lusiades» (1886), Loiseau, «Histoire de la litterature portugaise» (1886); Wilhelm Storck, «Lais'de Camoens Leben» (Падерб., 1890).

М. В.

Кампанелла (Tommaso Campanella) — итал. философ и коммунист (1568 — 1639), род. в Калабрии, в ранней молодости вступил в доминиканский орден, но скоро обнаружил большое свободомыслие в религиозных вопросах, навлек на себя ненависть богословов и должен был оставить родину. В 1598 г., вернувшись в Неаполь, он был схвачен вместе с несколькими монахами и отдан под суд по обвинению в колдовстве и в составлении заговора для ниспровержения испанцев и всего существующего строя, с целью провозглашения республики. Подвергнутый неоднократной пытке, он был приговорен инквизиционным трибуналом к пожизненному заключению и провел в тюрьме 27 лет, пока, благодаря вмешательству папы Урбана VIII, не был выпущен на свободу, в 1626 г. Конец своей жизни К. провел во Франции, где получал пенсию от Ришелье. Большая часть сочинений К. написана им в тюрьме и издана впоследствии стараниями его ученика, Адами. Политические и экономические свои взгляды К. излагает в «Civitas solis», «Questiones sull'optima republica» и «Philosophia realis». Их отличительная черта — смесь фантастического элемента со здравым, реальным представлением о жизни. «Civitas solis» изображает, в форме романа, идеальную страну — город Солнца. Население этого города государства ведет «философскую жизнь в коммунизме», т.е. имеет все общее, не исключая и жен. С уничтожением собственности уничтожаются в г. Солнца и многие пороки, исчезает всякое самолюбие и развивается любовь к общине. Управляется народ верховным первосвященником, которого называют Метафизиком и выбирают из числа мудрейших и ученейших граждан. В подмогу ему учрежден триумвират Могущества, Мудрости и Любви — совет трех подчиненных Метафизику руководителей всей политической и общественной жизни страны. В заведовании Могущества находятся дела войны и мира, Мудрость руководит науками и просвещением, Любовь заботится о воспитании, о земледелии, о продовольствии, а также и о таком устройстве браков, при котором «дети рождались бы самые лучшие». К. находит странным, что люди так заботятся о приплоде лошадей и собак, вовсе не думая о «человеческом приплоде», и считает необходимым строгий выбор брачующихся, для совершенства поколения. В г. Солнца этим заведуют жрецы, точно определяющие, кто с кем обязан временно соединиться браком для производства детей, причем женщин полных соединяют с мужчинами худыми и т.п. Те женщины, которые оказываются бесплодными, становятся общими женами. Столь же деспотически, но сообразно способностям каждого, распределяются между жителями работы; похвальным считается участвовать во многих разнообразных работах. Вознаграждение за труд определяется начальниками, при чём никто не может быть лишён необходимого. Продолжительность рабочего дня определяется в 4 часа и может быть еще сокращена при дальнейших технических усовершенствованиях, которые К. прозревал в будущем: так напр., он предсказывал появление кораблей, которые будут двигаться без парусов и вёсел, при помощи внутреннего механизма. Религия жителей г. Солнца — это, по всей вероятности, религия самого К.: деизм, религиозная метафизика, мистическое созерцание; всякие обряды и формы устранены. Таким, как г. Солнца, К. желал видеть весь мир и предрекал в будущем «всемирное государство». Ему казалось, что Испания и испанский король призваны к этому мировому политическому господству, бок о бок с которым должно упрочиться мировое господство римского папы (мысль, разработанная им в соч.: «De Monarchia Messiae» и появляющаяся вновь в истории социализма в учении сенсимонистов). См. R. von Mohl, «Geschichte u. Litteratur der Staatwissenschaften» (I); Sudre, «Histoire du communisme»; Reyband, «Reformateurs ou socialistes modernes» (т. I); Villegardelle, «La cite du soleil» (1841; перевод, с вступительной статьей); Amabile, «Fra Т. Campanella, la sua congiura, i suoi processi e la sua pazzia» (1882); статья проф. Лексиса, в «Handworterbuch der Staatswissenschaften».

Н. Водовозов.

Философия К. удивительным образом совмещает в себе все три главных направления новой философии — эмпирическое, рационалистическое и мистическое, которые в раздельном виде выступили у его младших современников Бэкона, Декарта и Я. Бема (Бэкон родился несколько раньше К., но первое философское сочинение К., «Lectiones physicae, logicae et animasticae», вышло в 1588 г., а первое Бэконово только в 1605 г.). Подобно Бэкону, К. задается «восстановлением наук» (instauratio scien tiarum, ср. Instauratio magna Бэкона), т.е. созданием новой универсальной науки на развалинах средневековой схоластики. Источниками истинной философии он признает внешний опыт, внутренний смысл и откровение. Исходная точка познания есть ощущение; сохраняемые памятью и воспроизводимые воображением мозговые следы ощущений дают материал рассудку, который приводит их в порядок по логическим правилам и из частных данных, посредством индукции, делает общие выводы, создавая, таким образом, опыт — основание всякой «мирской» науки (ср. с Бэконом). Но это основанное на ощущениях познание само по себе недостаточно и недостоверно — недостаточно потому, что мы познаем в нем не предметы, каковы они на самом деле, а лишь их явления для нас, т.е. способ их действия на наши чувства (ср. с Кантом); недостоверно это познание потому, что ощущения сами по себе не представляют никакого критерия истины даже в смысле чувственнофеноменальной реальности: во сне и в безумном бреду мы имеем яркие ощущения и представления, принимаемые за действительность, а затем отвергаемый как обман; ограничиваясь одними ощущениями, мы никогда не можем быть уверены, не находимся ли мы во сне или в бреду (ср. с Декартом). Но если наши ощущения и весь основанный на них чувственный опыт не свидетельствует о действительном существовании данных в нем предметов, которые могут быть сновидениями или галлюцинациями, то и в таком случае, т.е. даже в качестве заблуждения, он свидетельствует о действительном существовании заблуждающегося. Обманчивые ощущения и ложные мысли доказывают все-таки существование ощущающего и мыслящего (ср. с Декартовым cogito — ergo sum). Таким образом, непосредственно в собственной душе или во внутреннем чувстве мы находим достоверное познание о действительном бытии, опираясь на которое мы, по аналогии, заключаем и о бытии других существ (ср. с Шопенгауэром). Внутреннее чувство, свидетельствуя о нашем существовании, вместе с тем открывает нам и основные определения или способы всякого бытия. Мы чувствуем себя: 1) как силу или мощь, 2) как мысль или знание и 3) как волю или любовь. Эти три положительных определения бытия в различной степени свойственны всему существующему, и ими исчерпывается все внутреннее содержание бытия. Впрочем, как в нас самих, так и в существах внешнего мира бытие соединено с небытием или ничтожеством, поскольку каждое данное существо есть это и не есть другое, есть здесь и не есть там, есть теперь и не есть после или прежде. Этот отрицательный момент распространяется и на внутреннее содержание или качество всякого бытия, в его трех основных формах; ибо мы имеем не силу только, но и немощь, не только знаем, но и находимся в неведении, не только любим, но и ненавидим. Но если в опыте мы видим только смешение бытия с небытием, то наш ум относится отрицательно к такому смешению и утверждает идею вполне положительного бытия или абсолютного существа, в котором сила есть только всемогущество, знание есть только всеведение или премудрость, воля — только совершенная любовь. Эта идея о Божестве, которую мы не могли извлечь ни из внешнего, ни из внутреннего опыта, есть внушение или откровение самого Божества (ср. с Декартом). Из неё выводится, затем, дальнейшее содержание философии. Все вещи, поскольку в них есть положительное бытие в виде силы, знания и любви, происходят прямо из Божества в трех его соответственных определениях; отрицательная же сторона всего существующего или примесь небытия, в виде немощи, неведения и злобы, допускается Божеством как условие для полнейшего проявления его положительных качеств. По отношению к хаотической множественности смешанного бытия эти три качества проявляются в мире, как три зиждительные влияния (influxus): 1) как абсолютная необходимость (necessitas), которой все одинаково подчинено, 2) как высшая судьба или рок (fatum), которым все вещи и события определенным образом связаны между собой и 3) как всемирная гармония, которой всё согласуется или приводится к внутреннему единству. — При своей внешней феноменальной раздельности все вещи, по внутреннему существу своему или метафизически, причастны единству Божию, а через него находятся в неразрывном тайном общении друг с другом. Эта «симпатическая» связь вещей или естественная магия предполагает в основе всего творенья единую мировую душу — универсальное орудие Божие в создании и управлении мира. Посредствующими натурфилософскими категориями между мировой душой и данным миром явлений служили у К. пространство, теплота, притяжение и отталкивание. В мире природном метафизическое общение существ с Богом и между собой проявляется бессознательно или инстинктивно; человек в религии сознательно и свободно стремится к соединению с Божеством. Этому восходящему движению человека соответствует нисхождение к нему Божества, завершаемое воплощением божественной Премудрости в Христе. Приложение религиозно-мистической точки зрения к человечеству, как общественному целому, еще в юности привело К. к его теократическому коммунизму (см. выше). К. был если не самым глубокомысленным, то без сомнения самым широким и универсальным умом между представителями новой философии, не исключая Лейбница и Шеллинга. Он не был достаточно оценен, потому что его идеи с разных сторон претили людям самых различных направлений. Одних отпугивало его учение о причастности всего существующего Богу, что могло казаться прямо пантеизмом; других отталкивал его коммунизм; третьим были неприятны его религиозные верования и теократические идеалы. Помимо своего философского значения, К. был передовым бойцом современной ему положительной науки и твердо защищал Галилея, на что после него не осмелился Декарт.

• Предыдущая
• 29/211
• Следующая