Всю ночь напролет - Брокуэй Конни - Страница 39

• Предыдущая
• 39/77
• Следующая

— Да, пожалуй, ты права. Кроме того, я больше не нуждаюсь в одобрении леди Диббс.

— Что ты имеешь в виду? — спросила Энн.

— Только то, что сказала, Энн. Я просто следую твоему примеру. Вспомни, когда ты начала выезжать в свет, то неукоснительно придерживалась одного правила: «Забудь о дамах и сосредоточь все свое внимание на джентльменах».

— Я никогда себе ничего подобного не позволяла.

— Да полно, Энн! Позволяла, да еще как! Недаром джентльмены до сих пор о тебе судачат. И кроме того, совершенно очевидно, что леди Диббс не питает к тебе нежных чувств. У меня есть основания полагать, что эта вражда пустила свои корни еще несколько лет назад… Не надо смотреть на меня с таким потрясенным видом, Энн. Будь я на твоем месте, я бы этим гордилась.

— Откуда ты набралась всех этих глупостей?

София насмешливо фыркнула в ответ.

— У стен тоже есть уши. Лучше признайся, Энн. Тебе же было ровным счетом наплевать на этих женщин. Как, впрочем, и Мэтью. Вы были полностью поглощены друг другом.

— София, — промолвила Энн, — ты не понимаешь. И никогда не понимала. Мой брак был…

— Заключен на небесах, — подхватила София. Ее голос внезапно стал жестким.

Энн покачала головой, сострадая всем сердцем несчастной, запутавшейся девушке:

— Нет. Ты ошибаешься.

Однако София уже ее не слушала. Она немного отступила назад.

— Всему свету известно, каким счастливым, просто идеальным было твое замужество. Что до меня, то я не стремлюсь к идеалу. Мне нужно положение в обществе. И власть. Ну, и конечно, удовольствие. — Она подняла руку, подзывая к себе какого-то молодого щеголя, стоявшего в дальнем углу комнаты. — И не обязательно именно в такой последовательности.

Джек не спускал с нее глаз.

Намеренно, целеустремленно, невозмутимо Энн доводила его до безумия. И дело тут было не только в ее платье, хотя, Бог свидетель, оно ни в коей мере не претендовало на скромность.

По-видимому, Энн решила, что исполнила свой долг вдовы, потому что ее наряд в этот вечер привлек внимание буквально всех мужчин. Верхняя часть груди выдавалась над корсажем в обрамлении тончайшего красно-оранжевого шелка. Сверкающая материя облегала ее талию, струящимся потоком ниспадая вдоль бедер и подчеркивая их изгибы.

Она танцевала, словно вакханка. Ее глаза вызывающе блестели, а бант на затылке, поддерживавший облачко темных волос, придавал ей несколько легкомысленный вид. Одна непослушная прядь упала на сюртук ее партнера по танцу, запутавшись в складках его галстука, и это зрелище наполнило сердце Джека ревностью.

А между тем он не имел права ревновать. Он утратил это право, жадно лобзая воровку, и страсть, которую та ему внушала, превратила его в жалкого просителя.

Он знал, что не без сожаления расстанется со своими нежными чувствами к Энн, но никак не ожидал такой бездонной муки. Ему казалось, будто кто-то вырвал сердце у него из груди. Эта женщина, такая прелестная и такая неприступная, не раз страдала от дурного обращения, и она волновала его как никто другой. Энн порхала по переполненной гостями бальной зале, словно экзотическая ночная птица в поисках добычи.

Джек нахмурился. И как ему такое могло прийти в голову? Почему он отводил Энн Уайлдер роль хищницы, когда она выглядела столь болезненно уязвимой? И разве он сам не являлся тому доказательством? Разве не он открыл в ней эту слабость?

Она заслуживала того, чтобы ее — как выразилась бы Джулия Нэпп — обожали. Истоки его обожания находились в его чреслах.. Воровка ясно дала ему это понять. Его разбирало вожделение — к Энн? к воровке? к обеим? — и притом самого примитивного, животного свойства.

Джек больше не узнавал себя. Любовь всегда казалась ему несбыточной мечтой, словно созданной для того, чтобы он лишился рассудка от жажды ее познать. Но теперь, когда он убедился в том, что это чувство и впрямь было не более чем мечтой, вдова ничуть не утратила в его глазах прежней прелести. Скорее наоборот, его влекло к ней еще сильнее.

Танец закончился. Энн, сделав реверанс своему партнеру, собралась было покинуть бальную залу, но тут к ней неожиданно приблизился лорд Веддер. Она подошла к нему, он раскрыл ей объятия, и музыка заиграла снова.

Ладонь лорда Веддера легла ей на талию, пожалуй, слишком интимным жестом, а его голова склонилась над ней так низко, что казалось, будто он целует ее. Джек насторожился, усилием воли заставив себя смотреть в их сторону. Энн излучала уверенность в себе, и джентльмены слетались на этот свет, точно ночные мотыльки на пламя костра. Ее и Джека разделяла теперь целая толпа ее поклонников.

Так вот как она выглядела в свой первый сезон, когда безраздельно царила в лондонском свете. Вот что она представляла собой до того, как Мэтью взял ее в жены и укротил ее нрав.

— Добрый вечер, полковник.

Обернувшись, Джек увидел рядом Стрэнда. Еще один из осведомителей отца. Джек был искренен с Джеймисоном, когда сказал ему, что не ждал никакой верности со стороны Стрэнда. Тем не менее ему очень хотелось бы ошибиться.

— Лорд Стрэнд! — приветствовал он его.

— Вы, я смотрю, не танцуете? — спросил Стрэнд.

— Нет.

— Напрасно. Хотя формально вас нельзя назвать джентльменом, мне все же казалось, что с вашими безупречными манерами вы едва ли станете сознательно разочаровывать даму.

— Какую даму?

Лицо Стрэнда медленно расплылось в улыбке, полной искреннего веселья.

— Ну и ну! — рассмеялся он. — Вот здорово! Клянусь, вы помогли мне отвести душу больше, чем я мог себе представить.

— Если мне удалось развеять вашу скуку, Стрэнд, то я рад быть вам полезным. Но вам все же лучше подыскать для этого какое-нибудь другое средство. У меня забот хватает.

— Ах да, — кивнул Стрэнд, потирая пальцем нос. — Как продвигается ваше расследование? Вам уже удалось выяснить, что за женщина скрывается под маской воровки?

— Нет.

— Но вы приблизились к цели? — спросил Стрэнд.

— Возможно.

— Вот как? — поддразнил его Стрэнд, на лице которого проступало любопытство. — До чего же вы стали скрытным, полковник! Только не говорите мне, что она в самом деле принадлежит к высшему обществу.

— Я и не собираюсь ничего вам говорить, — отозвался Джек невозмутимо. — Но, будьте любезны, ответьте, пожалуйста, что навело вас на мысль, будто тот грабитель, которого я разыскиваю, — женщина?

— Ну… — Стрэнд пожал плечами. — Я пришел к этому выводу, наблюдая за тем, на ком из гостей сосредоточено ваше внимание и к кому вы обращались с расспросами.

Вид у Стрэнда был самый беспечный. По-видимому, он уже догадывался о том, что Джеку было известно о его связи с Джеймисоном. Но Стрэнд также хорошо знал и то, что Джек крайне неохотно делился собранными им сведениями с кем бы то ни было.

— Впредь мне следует вести себя осмотрительнее, — заметил Джек вежливо.

Стрэнд заметно погрустнел.

— Странно… Мне казалось, что мы… — Он явно собирался добавить еще что-то, однако передумал. — Конечно же, нет. Тем не менее, будь я на вашем месте, я бы постарался поскорее покончить с этим делом. На днях ко мне явился Джеймисон.

— С какой целью?

— Он хотел знать, чем вы занимаетесь. — Стрэнд сделал паузу и, так и не дождавшись ответа Джека, снова рассмеялся: — Будь я проклят, Сьюард, если мне когда-либо доводилось встречать более дотошного следователя, чем вы. Возможно, именно поэтому вам и удается выведать так много секретов. Одним вашим невозмутимым видом и менторским тоном вы заставляете людей чувствовать себя так неловко, что они от страха начинают болтать, что в голову придет, забыв об осторожности, поскольку видят в вашем молчании знак неодобрения.

— Извините. Я вовсе не хотел притворяться, будто мне все равно.

Взгляд Стрэнда стал острым.

— Позвольте мне высказаться начистоту. Джеймисон требует, чтобы воровка была поймана и убита, а ее личные вещи сожжены. По какой-то непонятной причине он сомневается в том, что вы способны справиться с этим заданием.

• Предыдущая
• 39/77
• Следующая