Нежная дикарка - Брукс Хелен - Страница 16

• Предыдущая
• 16/39
• Следующая

В ту самую минуту, когда Келси блаженно вытянула гудевшие от усталости ноги под прохладной тонкой простыней, тишину нарушили первые раскаты грома. Гроза наконец разразилась, но, глядя на ослепительные вспышки молний за окном и слушая, как в стекло колотит град и шквальный ветер, Келси невольно пришла к печальному умозаключению, что этой грозе не сравниться с той бурей, что в клочки разметала маленький уютный мирок, в котором она жила. Маршалл снова ворвался в ее жизнь, как безжалостный смерч, вырвал из привычной, знакомой обстановки и, закрутив, перенес в дикую, полную тревог местность, начисто лишенную понятных ориентиров, по которым можно сверяться в пути.

Как ни старалась, Келси так и не могла понять, почему она совершила такой безрассудный поступок и согласилась на его абсурдное предложение, однако дело было сделано. Она молча ворочалась с боку на бок, не в силах успокоиться. Грег при всей его злобе никогда в жизни не смог бы так ее потрясти, как этот мужчина. Гроза за стенами дома выдохлась и начала стихать, но, если бешено колотящееся сердце ее не обманывало, буря в ее жизни еще только начиналась.

— Келси, Маршалл приехал! Келси и без матери знала об этом. Она слышала, как прошелестели по гравию дорожки колеса его машины, но решила, что ни за что не бросится к нему со всех ног, будто школьница на первом свидании. С этой минуты она решила сохранять спокойствие и держать его во всех смыслах на расстоянии.

Вчера она от усталости буквально провалилась в сон и, проспав до позднего утра, проснулась от звука дождевых капель, тихонько стучавших в оконное стекло. Лежа в блаженном полузабытьи и прислушиваясь к памятному с детства бодрящему перезвону церковных колоколов, доносившемуся издалека, она стала размышлять о происшедшем, сопоставляя факты и отыскивая в них хоть какую-то логичность.

Теперь, когда у нее появилось время для того, чтобы осмыслить вчерашние события, ей пришлось признать, что предложение Маршалла было и великодушным, и своевременным. В один миг он спас ее от страшных неприятностей, причем так, что не пострадали ни ее гордость, ни чувство собственного достоинства. Он ясно дал ей понять, что рассматривает их помолвку как нечто временное, ее можно расторгнуть по обоюдному соглашению в любое удобное для них время, а пока у нее есть чем заняться. О таком шансе ее подруги на работе могут только мечтать. Перепроектировать интерьеры целого дома! Большинство дизайнеров получают такой заказ, если только он вообще выпадает на их долю, имея за плечами лет этак двадцать работы. Внезапно Келси нахмурилась. Придется как следует потрудиться. Необходимо, чтобы он за свои деньги получил достойную работу.

Проникшие в комнату соблазнительные запахи ростбифа и йоркширского пудинга подняли Келси с постели. Она быстро приняла душ и натянула чистые джинсы и пушистый теплый джемпер. Стоял сентябрь, и после грозы заметно похолодало. Келси расчесывала волосы до тех пор, пока они не легли по плечам блестящей волной, а затем, слегка тронув веки серыми тенями, а ресницы — тушью, спустилась вниз помочь матери приготовить завтрак. Если учитывать ее душевное состояние, она позавтракала с отменным аппетитом, а затем, уговорив мать подремать в гостиной, Келси убрала со стола и принялась мыть посуду. Наведя в кухне обычный образцовый порядок, она тихонько проскользнула к себе в комнату, написала заявление об увольнении с работы и села на кровать ждать Маршалла. Ждать его внизу было нельзя. Келси понимала, как не терпится Рут узнать всю подоплеку ее скоропалительной помолвки, а маминого допроса с пристрастием ей сейчас не вынести. Сегодня вечером она возвращается в Лондон, и если удастся оттянуть расспросы до этого момента…

— Келси! Ты меня слышишь? Приехал Маршалл.

Она бросила взгляд на золотые часики. Три минуты. Это вполне приличная пауза. Теперь можно спускаться. Она сумеет встретить его достойно.

Не ответив матери, она молча спустилась по лестнице, внешне спокойная, но внутри вся как сжатая пружина. Из гостиной доносился его голос, и она похолодела. “Прекрати, — раздраженно приказала она себе. — Он тебя не съест”.

— Добрый день. — Входя в гостиную, она сдержанно улыбнулась, и Маршалл, улыбнувшись в ответ, скользнул по ее лицу пытливым взглядом. Он не ответил на приветствие, а продолжал молча жечь ее глазами, и ей скоро стало не по себе. — А я как раз заканчивала писать заявление об уходе.

— Само собой, — медленно протянул он. — Правда, я об этом уже позаботился. У меня с отцом Грега деловое знакомство; когда я позвонил ему и рассказал о нашей помолвке и моих проблемах с особняком в Португалии, он с превеликим удовольствием рассчитал тебя в ту же минуту.

— Ты это сделал? — От гнева Келси даже стала заикаться. — А не кажется ли тебе, что это несколько.., чересчур…

— Чересчур самонадеянно? — (Так, значит, и он через столько лет не забыл об их столкновении в саду?) — Ничуть. Со вчерашнего дня ты находишься под моим покровительством, и я буду поступать, как сочту нужным. Боюсь, с этим тебе придется смириться. — Он не повышал голоса, но в его темно-карих глазах она безошибочно прочитала предостережение.

— Может, поедем куда-нибудь проветриться? — При матери она не могла высказать все, что думает о его самоуправстве, но, казалось, еще немного — и она просто лопнет от возмущения.

Едва они оказались в машине, как она коршуном налетела на него:

— Я вполне в состоянии улаживать свои дела сама, Маршалл! Не вздумай больше поступать подобным образом, не посоветовавшись со мной.

Он уже завел было двигатель, но, выслушав ее нагоняй, тут же снова его заглушил.

— А я-то думал, что это за уловки такие? — проговорил он с насмешливой улыбкой. — Мне уже даже начало казаться, что тебе не терпится остаться со мной наедине.

— Я не шучу! — (Ему не удастся сбить ее с толку.) — Я…

— Погоди! — Улыбка сбежала с его лица, оно стало холодным и жестким, а в голосе зазвучали такие нотки, от которых перед глазами Келси всплыло лицо Анны. — Во-первых, ты нисколечко не способна сама улаживать свои дела. А во-вторых, не знаю, как ты обычно разговариваешь со знакомыми мужчинами, но, если я еще хоть раз услышу от тебя что-нибудь в подобном тоне, ты очень скоро поймешь, что много на себя взяла. Вчера я говорил о вежливом обращении, и я не шутил. Понятно?

В ее глазах застыла ярость, щеки залила обжигающая краска.

— Понятно. Значит, мне не дозволено ни возражать тебе, ни иметь о чем-либо собственное мнение?

Он шепотом выругался, с тихим вздохом откинулся на сиденье и слегка покачал головой, при этом скользнув взглядом по ее сердитому лицу.

— Нет. Я не это имею в виду, и ты, черт возьми, сама отлично это знаешь. — Он не скрывал своего раздражения. — Ты можешь говорить мне что угодно, однако я рассчитываю на вежливый тон. Кроме того, было бы неплохо, если бы ты перестала видеть в каждом моем поступке злой умысел, но я не собираюсь требовать невозможного. Ну так как, ты серьезно хочешь покататься или, может быть, вернемся в дом?

Изо всех сил стараясь взять себя в руки, она пожала плечами:

— Делай что хочешь.

— Ты лучше так не говори, — медоточивым голосом возразил он. — Если бы я стал делать то, что хочу, я бы тебя сейчас крепко-крепко поцеловал, как и положено поступать с девушкой, с которой ты только что обручился.

В ответ она в замешательстве вытаращила на него глаза, и он тихо рассмеялся:

— Ну, ты и злючка…

Они неторопливо проехались по обсаженной деревьями главной улице маленького городка, который по размерам лишь ненамного перерос деревню. Выехав за черту города, Маршалл на перекрестке свернул с шоссе, которое вело к Лондону, и прибавил скорости.

Проехав некоторое время в полном молчании, они оказались на маленькой площади, бывшей центром крохотной деревушки; здесь Маршаллу пришлось притормозить, чтобы пропустить перебегавших дорогу детей, как вдруг из живописной старинной церкви напротив на улицу высыпали люди: здесь была свадьба.

• Предыдущая
• 16/39
• Следующая