Разговоры под водку - Брукс Кирсти - Страница 28

• Предыдущая
• 28/59
• Следующая

Обычно Малкольм работал в булочной у своего отца, вместе с четырьмя сестрами и двумя братьями. Они неплохо зарабатывали и ни в чем не нуждались, но реальным источником денежных средств было дедушкино наследство, которое они получили через своих родителей. Как-то я по пьяни болтала с его братьями и сестрами и узнала, что сами родители при этом остались на бобах. Какая-то интересная у них система в семействе.

— Конечно, только я теперь принимаю заказы. Мукой больше руки не пачкаю.

Я повернулась к Элен, которая все еще глазела на Малкольма. Да, в финансовых сферах бандану не часто увидишь.

— Семейство Малкольма владеет пекарней «Бест бредс бейкериз», — пояснила я ей.

— И мы обслуживаем более двухсот кафе, ресторанов и пабов в городе. Я только что заключил с твоей подругой Джози хорошую сделку на поставку булочек, — доложил Малкольм и улыбнулся мне.

Я тоже улыбнулась. Малкольм вызывал у Джози рвотные позывы, но товара он не жалел. И мы с ней пока не нашли зернового хлеба лучше, чем у него. К тому же иногда мне нравилось пококетничать с его братом Джеймсом. Он милый. Я бы всерьез подумала о нем, не будь он такого рода-племени.

— Это просто здорово, Малкольм, но я работаю!

Шкалу его умственного развития сильно заклинило после того, как он несколько лет назад подружился с диджеем Максусом и местными наркоманами. От этой дружбы он был в таком состоянии, что однажды в пекарне положил сахар вместо муки. Это застопорило поставку хлеба на целый день, пока они не поменяли ингредиенты и не задобрили разгневанных клиентов. После этого Малкольм перешел на более мягкие наркотики, но увы, эффект от дружбы с Максусом оказался слишком длительным.

— Да ладно, Кэссиди, не надо грубить.

— Надо, Малкольм, — прошипела я.

Он церемонно встал и кивнул нам обеим:

— Что ж, до скорой встречи.

— Мечтать не вредно.

— Я все слышал! А вот твоя подружка Джози меня не гнала!

Он резко повернулся и пошел прочь. Что-то для гетеросексуала он излишне раним.

Я рассмеялась. Да Джози будет ослеплять его многообещающими улыбками, пока не получит свои булочки бесплатно. А потом вытолкает за дверь, да еще наподдаст туфелькой.

— Еще бы! Она же в тебя влюбилась, — сквозь смех сказала я.

Он обернулся:

— Правда?

— Гуд бай, Малкольм, — помахала я ему рукой и повернулась к Элен: — Извини. Мой бывший приятель немного со странностями. Совершенно не знаком с правилами приличия.

Она, не отрываясь, смотрела ему вслед:

— Ты его хорошо знаешь?

— Ну, общались когда-то. Он такой тормоз.

— Тормоз? Да он просто великолепен!

Я поперхнулась и закашлялась:

— Неужели?

— Конечно.

Элен все смотрела на дверь, которую он только что закрыл. А я смотрела на шарфик, повязанный на ее шее. Я вспомнила пять коробок с женской одеждой в доме Дэниела.

— Ты не знаешь, что за коробки лежат у Дэниела в кладовке?

— Знаю. Они там давно лежат. Он говорил, что это вещи его сестры. Но теперь я вспомнила — она никогда не приезжала к нему. Может, его матери? Нет, не в ее вкусе. — Она перехватила мой взгляд и добавила: — Однажды, когда он пошел в магазин, я их просмотрела. Ну, одну коробку, во всяком случае. Из любопытства.

— Любопытство — это хорошо. Но теперь, когда мы знаем, что он хранит сувениры из прошлого, как думаешь, могут те вещи тоже быть сувенирами?

— Э, да. Наверно.

— И все-таки это не доказательство. Нет ничего, к чему можно было бы придраться. Ничего противозаконного. Почему мужчины — обязательно ублюдки? Об этом не говорится даже в книгах по психологии. Тебе самой решать, чего ты хочешь на самом деле. Ты и вправду мечтаешь выйти замуж за мужчину, который чахнет над трофеями прошлых любовных связей? Если так, то к чему тогда весь этот сыр-бор? Но если нет… А вдруг он опасен? Или все еще любит всех этих девушек? Мы не знаем. Но я собираюсь разузнать хотя бы о мисс Кроссовкинг.

Она хотела перебить меня, но я остановила ее жестом:

— Я не буду тебя особенно грузить, но если найду что-нибудь касающееся ваших отношений с Дэниелом, то сразу сообщу. Я знаю, это не входит в мою работу, но я просто не могу этого так оставить. Здесь явно что-то кроется, и я хочу знать, что.

— Хорошо, и знай, я заплачу. Мне тоже любопытно.

— Великолепно!

Когда я отодвинула свой стул, она притронулась к моей руке:

— Кэсс, ты можешь дать мне номер телефона своего друга?

Я деланно улыбнулась. Ненавижу сводничество. Когда она поймет, что он лузер, а он обнаружит, что она помешана на чистке зубов зубной нитью, то оба примутся обвинять меня.

— Ладно, но дай слово, что снова не задумаешь сразу съезжаться.

Если ей нравится Малкольм, что ж, пусть забирает. Может, он лучше, чем Дэниел.

Я пришла на работу, застав Барри в легком раздражении. Он разговаривал с покупательницей — молодой, симпатичной и весьма удивленной девушкой.

— А Билл Мюррей? А Брюс Уиллис в «Шакале»? Зачем смотреть, как хорошие парни превращаются в плохих? Вы и так читаете об этом всякий раз в газетах. Зачем тратить, — он глянул на коробку, — пять долларов девяносто пять центов, когда можно взять отличный фильм — «Черную тьму», например. Это триллер, Вин Дизель там перерождается в хорошего. — Он побарабанил по DVD-диску, лежащему перед ним, и продолжил: — Сейчас Пирс вам нравится, но после того как вы посмотрите это, вам захочется пожаловаться в актерскую ассоциацию.

— Но мне все равно, — ответила она.

Проходя через турникет, я поняла, отчего Барри вошел в такой раж. Девушка вся буквально светилась. Мне такое состояние знакомо. Или она регулярно занималась сексом, или была беременна. А может, я просто начиталась женских журналов. Может, это любимая работа на нее так действует или налаженное домашнее хозяйство.

— Ладно, — сказала она добродушно, — я слышала, что это хороший фильм. Хочу взять напрокат. Вот моя карточка. Дайте мне на DVD.

— Дай ей диск, Барри, — сказала я, откинув прилавок, и взяла его за плечо. — Пойди, рассортируй то, что мы сдаем в аренду на неделю, ладно? Я сама тут справлюсь.

Барри, как зомби, двинулся к полкам, а я повернулась к девушке:

— Простите. Кино — вся его жизнь.

— Хорошо, что хоть кто-то так увлечен своей работой.

Она улыбнулась. Нет, это явно секс.

Из прохода между полками с детскими фильмами донеслось:

— И Гаррисон Форд в фильме «Что скрывает ложь»! Нечего вам там смотреть!

Я оформила ей диск.

Когда покупательница ушла и магазин опустел, я подозвала Барри:

— Как это понимать?

Он смущенно сказал:

— Извини. Меня это просто задело. Это же плохой фильм! Она даже «Чужого» не смотрела, а берет «Портного из Панамы»!

— Но это ее выбор.

— Сомневаюсь. Наверняка она берет фильмы для своего парня. Я видел — она прямиком шла к фильмам ужасов, но потом, должно быть, отвлеклась на женские сопли. Спорим, она пожалеет об этом?

Я кивнула:

— На десять баксов.

Он широко ухмыльнулся:

— Десять на то, что она будет убита горем.

— И не захочет никакого секса, — закончила я за него,улыбнувшись в ответ.

Вот так. У меня никакого секса и в помине не было, а я улыбалась! Да, я улыбалась изо всех сил.

— По крайней мере, с тем парнем, для кого она их берет, — сказал он и вдруг нахмурил брови: — Что с тобой?

— А что? — переспросила я, по-прежнему улыбаясь. Он отступил на шаг и сказал:

— Ты на что-то злишься?

Улыбка моя померкла. Может быть, мне нужно больше тренироваться с улыбками? Я повернулась к кассе, чтобы он не увидел, как я краснею.

— Ни на что.

— Ну ладно, — сказал он осторожно. — Вот, у нас есть три батончика «Марс». Хочешь один?

— Один? Нет уж, давай два, а лучше — все три.

Вечер тянулся томительно долго. Мы поставили «Хищника» и наворачивали «Марс». Я знала, что проиграю пари. В одиннадцать я почувствовала себя совершенно разбитой. Тогда-то и позвонил Сэм и сказал, что хочет встретиться со мной в полицейском участке на Хиндли-стрит в девять утра. Положив трубку, я расправила плечи и посмотрела на свое отражение в окне.

• Предыдущая
• 28/59
• Следующая