Друид Шаннары - Брукс Терри - Страница 2

• Предыдущая
• 2/86
• Следующая

Постепенно он стал знакомить ее с магией. Сначала демонстрировал ей свою волшебную силу — несложные приемы и действия, чтобы не испугать девушку. Потом позволил ей испытать ее собственную силу против его могущества. Она изумилась, узнав, что тоже обладает магической силой, и была потрясена, увидев, на что способна ее магия. Она ни секунды не колебалась, перед тем как прибегнуть к ней. Напротив, это ей нравилось, и каждый раз она сгорала от нетерпения попробовать свои силы.

— У тебя есть имя, — сказал Король. — Хочешь узнать его?

— Да. — Девушка настороженно посмотрела на него.

— Тебя зовут Оживляющая. — Он помолчал. — Понимаешь почему?

На мгновение она задумалась:

— Кажется, понимаю.

Он подвел ее к древнему орешнику, кора которого свисала со ствола широкими шероховатыми лентами. Прохладный ветер принес аромат жасмина и бегонии. Король и его дочь опустились на мягкую траву. Сквозь высокие стебли к ним пробрался грифон и потерся клювом о ладонь девушки.

— Оживляющая, — произнес Король Серебряной реки, — тебе предстоит долгий путь.

Медленно и осторожно объяснил он девушке, что она должна покинуть Сады и отправиться в мир людей. Он сказал, куда надо идти и что делать; он говорил о Темном Родиче, о горце и еще о ком-то, чьего имени не назвал; о порождениях Тьмы, об Уль Бэке и Элдвисте и Черном эльфийском камне. Говоря с нею, открывая ей тайну ее происхождения и предназначения, он ощущал в груди боль, которую мог испытывать только смертный. Боль порождала тоску, и от этого голос его дрожал и слезы застилали глаза. Удивленный, он на мгновение умолк, пытаясь справиться с чувствами. Потом, сделав над собой усилие, заговорил вновь. Девушка молча следила за ним. Она не возражала и не задавала вопросов — просто выслушала его и приняла все как есть.

Когда Король Серебряной реки закончил, она встала.

— Я понимаю, чего от меня ждут. Я готова.

Но он покачал головой:

— Нет, дитя мое, пока еще нет. Ты поймешь это, когда уйдешь отсюда. Независимо от того, кто ты и на что способна, ты все-таки остаешься уязвимой, и я не в силах защитить тебя. Будь осторожнее, опасайся того, чего не понимаешь.

— Да, — ответила она.

Он дошел с нею до границы Садов. Дальше начинался мир людей. Вместе оглядели они гибнущие земли. Затем долго стояли, не говоря ни слова. Наконец девушка сказала:

— Я вижу, что нужна там.

Король мрачно кивнул, уже переживая потерю, хотя девушка еще не ушла. «Она — всего лишь порождение стихий», — подумал он и тотчас же осознал, что это не так. Она представляла собою нечто гораздо большее. И поскольку он вдохнул в нее жизнь, она была еще и частью его самого.

— До свидания, отец, — промолвила девушка и отвернулась.

Она покинула Сады и исчезла во внешнем мире, не поцеловав и не обняв его на прощание. Она просто ушла, уверенная, что должна поступить именно так.

Король Серебряной реки закрыл глаза. Внутренняя боль утомила его, истощила силы. Он нуждался в отдыхе. Быстро сбросив с себя человеческий облик, он избавился таким образом не только от фальшивой оболочки, но и стер воспоминания о ней. Король вновь превратился в создание магии, каким и был всегда.

Но чувство, которое он испытывал к своей дочери, Оживляющей, осталось где-то в глубине его сознания.

Уолкер Бо вздрогнул и проснулся.

«Темный Родич».

Неожиданно прозвучавший тихий голос остановил его на край черного омута, в который он соскальзывал, вытянул его из непроглядной тьмы и перенес в серую дымку света. От внезапного напряжения свело мышцы ног. Он приподнял голову, разгибая занемевшую руку, с трудом открыл глаза и тупо уставился перед собой. Все тело ныло, как будто его жгли каленым железом, боль накатывала волнами, и казалось, ей не будет конца. Он сжался в комок, пытаясь ослабить муку. Но правая его рука оставалась вытянутой — тяжелая и нескладная, она уже не принадлежала ему. До локтя она превратилась в камень и была навсегда прикована к земле.

Он закрыл глаза, стараясь не думать о боли, приказывая ей уйти, исчезнуть. Но ему не хватало сил, магия его почти иссякла, растраченная в борьбе, когда он пытался справиться с ядом асфинкса. Семь дней назад он пришел в Чертог Королей в поисках Черного эльфийского камня, не зная, какая его здесь подстерегает опасность.

«Да, — лихорадочно думал он. — Меня хотели погубить. Но кто? Порождения Тьмы или кто-то еще? В чьих руках теперь Черный эльфийский камень?»

В отчаянии он вспоминал события, которые привели его сюда. Дух Алланона, умершего триста лет назад, призвал наследников магии Шаннары — его племянника Пара Омсворда, Рен Омсворд и его самого — спасти друидов, а потом пришел Коглин, в прошлом друид, убеждая их внять призыву. И они собрались у Хейдисхорна, когда-то служившего местом отдыха друидов; там им явился Алланон и возложил на каждого особую миссию. Уолкеру поручалось восстановить Паранор, исчезнувшую обитель друидов, и вернуть его жителей. Он отказывался до тех пор, пока Коглин не явился к нему вновь, на этот раз с томом «Истории друидов», где говорилось о Черном эльфийском камне, обладающем силой, способной возродить Паранор. Тогда-то Уолкер и направился к злому духу озера, хранителю людских и земных тайн.

Уолкер обвел взглядом погруженную во мрак пещеру: двери вели в усыпальницы королей Четырех Земель, похороненных там много веков назад. Возле склепов, в которых покоились мертвые, лежали груды сокровищ, каменные часовые несли стражу: застывшие, бесстрастные лица, невидящие глаза. А Уолкер умирал.

Слезы застилали глаза, ослепляли, хотя он старался сдерживать их. Каким же он был глупцом!

«Темный Родич».

Слова отдались безмолвным эхом: дразнящее, горькое воспоминание. Голос принадлежал обитателю Угрюмого озера, гнусному вероломному духу. Это он виноват в том, что случилось с Уолкером. Загадки злого духа привели его в Чертог Королей, на поиски Черного эльфийского камня. Дух наверняка знал, что ожидает Уолкера: никакого эльфийского камня он не найдет, зато попадет в ловушку асфинкса.

«А на что я надеялся?» — мрачно спрашивал себя Уолкер. Угрюм-из-Озера ненавидел его больше, чем кого бы то ни было. И Уолкер сделал прямо-таки все, что в его силах, чтобы помочь коварному духу, — нетерпеливо устремился навстречу смерти, наивно полагая, что сумеет защитить себя от любого встреченного на пути зла. «Помнишь? — бранил он себя. — Помнишь, как ты был уверен в себе?"

Он скорчился: яд жег его огнем. «Так-то! Где же теперь твоя уверенность?"

Уолкер заставил себя встать на колени и склонился над расщелиной в полу пещеры. Рука его слилась с камнем. Он едва мог различить останки асфинкса: тело змеи обвилось вокруг его окаменевшей руки. Они соединились навечно, прикованные к скале. Он сжал губы и закатал рукав плаща. Рука, серая по локоть, была твердой и уже не сгибалась, каменные прожилки ползли, поднимались вверх, к плечу.

Процесс был медленным, но неотвратимым — постепенно все тело превратится в камень.

«Даже если и так, какая разница, — подумал Уолкер, — я умру от голода или от жажды гораздо раньше, чем окаменею».

Прошло семь дней. Все припасы были съедены, а остатки воды он допил два дня назад. Теперь силы быстро покидали его. Почти беспрерывно Уолкера бил озноб, все реже прояснялось сознание. Сперва он пытался бороться, призывая на помощь магию, чтобы изгнать яд из своего тела и вернуть руке жизнь. Но магия оказалась бессильна. Тщетно пытался он оторвать руку от каменного пола — прикован он крепко, приговорен без всякой надежды на освобождение. В конце концов усталость сморила его и он уснул. По мере того как проходили дни, Уолкер все чаще погружался в сон, а желание пробудиться становилось слабее и слабее.

Голос Угрюма заставил его очнуться. Он отчетливо осознал, что если уснет снова, то больше не проснется. Уолкер глубоко дышал, стараясь подавить страх. Он не должен сдаваться, так умирать нельзя.

• Предыдущая
• 2/86
• Следующая