Опоздавшая невеста - Хокинс Карен - Страница 58

• Предыдущая
• 58/71
• Следующая

Дождь за окном усилился. Он колотил по крыше, как будто хотел пробиться в дом, но Арабелла не слышала: она думала, как сказать Люсьену, что свадьбы не будет.

Ливень сплошным потоком обрушивался на постоялый двор, грязная вода заливала дорогу. Стоя под карнизом, с которого текла вода, Люсьен хмуро смотрел на дождь. Проклятие, кончится когда-нибудь этот потоп?

Его плащ весь промок, сапоги покрылись слоем грязи, сам он был до крайности раздражен. Скрипя зубами от нетерпения, он снял шляпу и встряхнул. Холодные капли брызнули на грязный порог.

Два часа ушло на то, чтобы найти дом епископа, чтобы узнать, что того нет дома и в скором времени его не ждут. Прождав почти час впустую, Люсьен в конце концов поехал за ним и нашел толстого священника в доме его сестры. Ему пришлось долго упрашивать и расстаться с двумя золотыми соверенами, для того чтобы убедить епископа вернуться в Йорк и выписать разрешение.

Сделав дело, Люсьен направился в Роузмонт, но непогода его задержала. Люсьен надел шляпу и опустил поля, думая о том, как бледна была Арабелла, когда стояла сегодня днем в холле. В глазах у нее ясно читалось сомнение. Но Люсьен знал, как его развеять. Он вспомнил Арабеллу после занятия любовью: улыбка полна блаженства, глаза сияют счастьем. Он нетерпеливо потоптался. «Проклятие, мне надо ехать домой».

Эта мысль остановила его. С каких это пор он считает Роузмонт домом? Старое прогнившее поместье имело значение только потому, что там живет Арабелла. Может быть, в этом все дело, не в доме, а в его Белле. Люсьен вынул из кармана сигару и зажег ее. Ему хотелось поскорее назвать Роузмонт своим домом, а Арабеллу – женой.

В грязный двор въехал экипаж и, подняв веер брызг, остановился. Тепло укутанный кучер спрыгнул и устало пошел под дождем открывать дверь. Тут вышел и пассажир экипажа. Люсьен рассеянно отметил, что на плаще мужчины было множество накидок, от которых тот казался одинаковым как в высоту, так и в ширину.

– Окаянный дождь, – пробормотал мужчина, прыгая через лужи к двери, где стоял Люсьен. Оказавшись под навесом, он осмотрел каждый дюйм своей одежды, проверяя, не добавилось ли там грязи, снял шляпу с широкими полями, и тусклый свет из окна упал на густые светлые кудри. – Черт! Испортил мои новые ботинки, треклятый дождь. Последний раз я в Йоркшире. Никогда не видел такого отвратительного мокрого места за всю свою... – Он посмотрел на Люсьена и умолк. – Люс? Ты ли это?

Люсьен вздрогнул от неожиданности. Эдмунд Вальмонт был одним из немногих людей, которых он мог назвать своими друзьями. Несмотря на то что молодой человек был наивен и здравого смысла у него было меньше, чем следовало, сердце у него было доброе.

– Что ты здесь делаешь, приятель? Где-нибудь поблизости будут скачки?

Толстый молодой джентльмен схватил его руку и с воодушевлением ее потряс.

– Невероятно! Ведь я еду тебя искать. Я получил письмо от твоей тетушки и собирался найти тебя и... – Эдмунд склонил голову и посмотрел на вывеску постоялого двора, вода с его накидок полилась на сапоги Люсьена. – Разве это Роузмонт? Мой кучер сказал, что это постоялый двор.

– Твой кучер прав. Роузмонт расположен на побережье, к северу отсюда.

Лицо Эдмунда прояснилось.

– Не могу себе представить, чтобы ты остановился на обычном постоялом дворе. Герцог должен... – Он замолчал, на лице его появилось сомнение. – Люс, ты, случайно, не в Лондон едешь, чтобы повидать Лайзу? Я имею в виду, что ты должен знать... что... ну... она не совсем... – Он остановился и попытался взять себя в руки, испуганно глядя на Люсьена. – Люс, я не знаю, как тебе сказать, но...

– Лайза сегодня утром приехала в Роузмонт. Эдмунд вздохнул с облегчением:

– Слава Богу! Чертовски неприятное занятие – сообщать тебе, что твоя сестра исчезла, хотя мы все знаем, что она в состоянии о себе позаботиться, а я... – Он нахмурился. – Кстати, если ты не едешь в Лондон, что ты здесь делаешь?

– Я ездил по делу, – коротко ответил Люсьен. – Как раз возвращался в Роузмонт, когда начался дождь, и я не захотел рисковать: Сатана может поскользнуться в этой грязи.

– О! Прекрасно, если ты не против подождать, пока Дотсон сменит лошадей, я с радостью довезу тебя до Роузмонта в своём экипаже. Ты мог бы послать за Сатаной кого-нибудь завтра утром.

Люсьен посмотрел в сторону конюшен.

– Много ему нужно времени?

– Мигом будет готов. Я ему сказал, чтобы поторопился, хотел как можно скорее тебя найти.

Подтверждая его слова, экипаж вернулся быстро, и, обменявшись несколькими словами с хозяином постоялого двора, Люсьен следом за Эдмундом забрался в карету.

– Боже, как я рад, что нашел тебя! – Эдмунд устроился в углу кареты, вытащил носовой платок и начал вытирать им грязь со своих сапог. – Бедняга Боттл будет дуться несколько недель, если я их испорчу.

– Боттл?

– Мой новый камердинер. Я выиграл его в карты у Чамберса. Этот дурак поставил все деньги и Боттла на то, что сможет попасть в сигару у кого-то во рту. Он промазал, и пуля попала прямо в окно к Уайтам.

– Чамберс меньший дурак, чем тот, кто держал для него сигару. Кто был этот идиот?

Пухлые щеки Эдмунда покраснели, и он стал оправдываться:

– Мы изрядно набрались, и я... ну, это не важно. Боттл стоит того, чтобы в тебя стреляли. Правда, Люс, у меня никогда не было такого слуги. Чувствую себя так, словно женился, только в отличие от жены он не ноет. – Эдмунд запихнул грязный платок под сиденье и с облегченным вздохом выпрямился. – Ну, он просто, превосходный. Говорю тебе, Люс, я чертовски рад, что Лайза благополучно добралась. Ваша тетя была очень обеспокоена, когда я уезжал.

– Ничего удивительного: тетя Лавиния склонна к мелодраме. Мне следовало ей написать, как только Лайза приехала, но меня отвлекли. Я очень благодарен тебе за то, что ты отправился в такую даль.

– Не стоит. Видишь ли, у меня были другие причины для отъезда из города.

– Да? Опять за тобой следят?

– Нет. Хуже. – Эдмунд печально покачал головой, его круглое лицо помрачнело. – Намного хуже.

– А! Несомненно, женщина. Да еще с сердитым мужем.

– Хуже. Тетя Мадди. Она лишилась рассудка, а я вынужден за это расплачиваться.

Люсьен усмехнулся. Тетя Мадди была старая ведьма в парике, обожавшая шокировать тех, кто ее любил.

– Что же сумасбродная Мадди натворила на этот раз? Завела страстный роман с принцем-регентом?

Эдмунда передернуло.

– Боже, Люс! Даже в шутку не говори такого. – Он запустил руку в волосы и теребил их до тех пор, пока они не превратились в нечто похожее на нимб вокруг его головы. – Моя тетя решила, что мне пора жениться.

– И поэтому ты сбежал?

– Ты знаешь, Люс, что собой представляет тетя Мадди. У меня не было выбора. Надо было или бежать, или жениться на какой-нибудь страшной бабе с усами.

– Что за вздор!

– Я не вру, Люс. Она хотела, чтобы я начал ухаживать за Мэри Халфорд. Навязывала мне ее до тех пор, пока я не перестал выходить из дома. Или приглашала к нам в карету Маргарет Ярроу, а ты знаешь, что она собой представляет.

– Что-то не вспомню... А, погоди. Довольно полная женщина с медно-рыжими волосами.

– Да, это она, – мрачно сказал Эдмунд. – И у нее щель между передними зубами, от которой меня бросает в дрожь.

– Но почему тете Мадди вздумалось тебя на ней женить? Эдмунд вспыхнул.

– Это не очень прилично, но ты почти родственник, поэтому тебе скажу: моя тетя считает, что у девицы Ярроу широкие бедра и она будет легко рожать.

– И часто скорее всего.

– Только не от меня. Боже мой, Люс, я лучше умру, чем обреку себя каждое утро за завтраком смотреть на это лицо. Я пытался вразумить тетю Мадди, но она стала внушать мне, что я старею... – Эдмунд встревоженно повернулся к Люсьену. – Я ведь не старею?

– Конечно, нет. Ты выглядишь точно так же, как пять лет назад, когда мы с тобой познакомились.

Это, по-видимому, успокоило Эдмунда, потому что он умолк и только время от времени ворчал. Когда они подъехали к длинной дороге, которая вдоль берега вела к Роузмонту, он повернулся к Люсьену:

• Предыдущая
• 58/71
• Следующая