Цетаганда - Буджолд Лоис Макмастер - Страница 46

• Предыдущая
• 46/69
• Следующая

— Это не единственный для меня выбор, как провести этот вечер, — заявил Айвен.

— Разве я говорил что-то насчет выбора? Это шанс, и мы должны его использовать. — Он гаденько продолжил, — Кроме того, если ты и дальше будешь оставлять свои генетические образцы по всему городу, твое потомство может кончить тем, что им воспользуются в последующие годы на выставке искусств. В качестве кустов.

Айвена передернуло:

— Ты ведь не думаешь, что они могли бы… Да и не зачем… э-э, или могли бы?

— Конечно. Например, когда ты улетишь, они могли бы воссоздать интересующие их действующие части тела — дрессированными, любого размера — весьма милый сувенир. А ты-то думал, что дерево с котятами — верх неприличия.

— Вот это уже перебор, братец, — заявил Айвен с чувством уязвленного достоинства. Его голос в сомнении затих. — …Ведь ты же не думаешь, что они серьезно могли бы сделать что-нибудь такое, правда?

— На свете не найдется безжалостнее страсти, чем страсть цетагандийского художника, ищущего новые средства выразительности. — Он твердо добавил, — Мы идем на вечер в саду. Я уверен, это мой выход на связь с Райан.

— Вечер в саду, — со вздохом согласился Айвен. Он не выразительно уставился в пространство. Через минуту он небрежно бросил: — А знаешь, как жаль, что она не может просто забрать генный банк назад с его корабля. Тогда бы у него остался ключ, но без замка. Это здорово поставило бы его в тупик, готов поспорить.

Майлз медленно опустился в кресло Айвена у стола. Когда дыхание к нему вернулось, оп прошептал:

— Айвен, это же великолепно. Почему я раньше об этом не подумал?

Айвен обдумал последнюю реплику:

— Не потому ли, что это не тот сценарий, который позволит тебе сыграть героя-одиночку перед хаутом Райан?

Они обменялись мрачными взглядами. В этот раз Майлз отвел глаза первым.

— Я понимаю этот вопрос как риторический, — натянуто ответил он. Но не произнес этого очень громко.

«Вечером в саду» это мероприятие назвали неверно, решил Майлз. Он пристально вглядывался мимо посла Форобьева и Айвена, когда они втроем после закладывающего уши подъема вышли из шахты лифта определенно на открытый воздух крыши. Слабые золотистые искорки в воздухе над ними отметили наличие легкого силового экрана, защищающего от нежелательного ветра, дождя или пыли. Сумерки здесь, в центре столицы, предстали серебристым сиянием в атмосфере, с высоты полукилометрового здания, возвышавшегося над зелеными кольцами парковых дорог, окружавших Небесный Сад.

Изогнутые клумбы цветов и карликовых деревьев, фонтаны, ручейки, дорожки и арки нефритовых мостиков превращали крышу в ниспадающий лабиринт в самом изысканном цетагандийском стиле. Каждый поворот дорожек открывал и обрамлял собой новый вид на простирающийся до горизонта город, хотя лучшими были те, что смотрели на огромное мерцающее императорское яйцо птицы феникс в сердце города. Фойе шахты лифта, открывавшееся на все это, укрывали своды виноградныхлоз, а на полу была тщательно вымощена мозаика разноцветных камней: лазурита, малахита, зеленого и белого нефрита, розового кварца и других минералов, назвать которые Майлз даже не мог.

Оглядываясь по сторонам, на Майлза постепенно снизошло, почему протокольный офицер заставил их надеть черные мундиры своих Домов, когда бы Майлз предположил, что зеленые мундиры были бы вполне подходящими случаю. Здесь невозможно было одеться слишком нарядно. С молчаливого согласия посол Форобьев был допущен в качестве их сопровождающего, но даже Форриди пришлось сегодня вечером дожидаться их в гараже внизу. Айвен, также оглядываясь, вцепился в их приглашение немного крепче.

Их предполагаемая хозяйка, Леди д'Хар, стояла на пороге фойе. Находится внутри своего дома для нее, очевидно, считалось тем же самым, что находится внутри пузыря, поскольку она лично встречала своих гостей. Даже в преклонном возрасте ее хаут-красота приковывала взгляд. На ней было одеяние из дюжины тончайших покрывал ослепительной белизны, ниспадавших и обернувшихся вокруг ее ног. Густые серебряные волосы стекали на пол. Ее муж, гем-адмирал Хар, чье массивное присутствие при обычных обстоятельствах доминировало бы в любом помещении, казалось, сливался с фоном рядом с ней.

Гем-адмирал Хар командовал половиной Цетагандийского флота, и его позднее — в силу служебного долга — прибытие на последние церемонии похорон Императрицы было поводом для сегодняшнего вечера в честь возвращения домой. Он был облачен в свой кроваво-красный имперский мундир, который он мог бы увешать достаточным количеством медалей, чтобы утопнуть, случись ему упасть в реку. Вместо этого он решил всех превзойти лентой на шее с медальоном с обманчиво простым названием «За заслуги». Из-за отсутствия всех прочих побрякушек этот орден невозможно было не заметить. Или сравниться с ним. Она присуждалась крайне редко исключительно по усмотрению самого Императора. Не много было наград выше этой в Цетагандийской империи. Впрочем, хаут-леди рядом с ним была одной из них. Лорд Хар и ее бы приколол на свой китель, если бы мог, почувствовал Майлз, хотя он завоевал ее уже сорок лет назад. Для лицевой раскраски гем-клана Хар были характерны в основном оранжевые и зеленые цвета; на изборожденном глубокими морщинами лице этого человека узорам не доставало четкости, и в сочетании красным мундиром они ужасно резали глаз.

Гем-адмирал Хар внушал благоговение даже послу Форобьеву, как рассудил Майлз по чрезвычайной формальности его приветствий. Хар был вежлив, но явно озадачен: «Что делают эти иноземцы в моем саду?» Однако он положился на леди д'Хар, которая со спокойным легким поклоном освободила Айвена от его нервно протянутого приглашения и голосом, смягченным годами до сладкого альта, направила их к месту, где были представлены напитки и угощения.

Они побрели вперед. Оправившись от шока при виде леди д'Хар, Айвен завертел головой в поисках знакомых молодых гем-леди. Безуспешно.

— Тут от стены до стены одни старые клячи, — в ужасе шепнул он Майлзу. — С нашим приходом здешний средний возраст упал с девяноста до восьмидесяти девяти лет.

— До восьмидесяти девяти с половиной, я бы сказал, — прошептал Майлз в ответ.

Форобьев приложил палец к губам, прекращая дальнейшие комментарии на эту тему, но глаза его сверкнули веселым согласием со сказанным.

Верно. Вот она, истина: В сравнении с этим, Иэнаро и его компания на деле были жалкими, ничтожными аутсайдерами, исключенными по возрасту, по рангу, по богатству, по… Всему. По саду были рассеяны полдюжины пузырей хаут-леди, сиявших, как бледные лампады, — зрелище, которого Майлзу за пределами Небесного Сада видеть еще не приходилось. Оказывается, леди д'Хар поддерживает светские отношения со своими хаут-родственниками, точнее бывшими родственниками. «Райан здесь?» Майлз молился, чтобы так и оказалось.

— Жаль, что я не мог привести сюда Маз, — с сожалением вздохнул Форобьев. — Как вам это удалось, лорд Айвен?

— Не мне, — отрекся Айвен. Он махнул большим пальцем в сторону Майлза.

Брови Форобьева вопрошающе поднялись.

Майлз пожал плечами: — Мне было сказано изучать иерархию власти, так вот она, разве нет? — По правде говоря, сам он более в этом не был так уверен.

На ком лежит бремя власти в этом завернутом обществе? На гем-лордах, без колебаний сказал бы он однажды, которые контролируют оружие — главную угрозу насилием. Или на хаут-лордах, которые контролируют гемов некими косвенными способами. Конечно не на уединенных хаут-женщинах. Или же их знания являются чем-то вроде власти? Очень хрупкий тип власти. Разве хрупкая власть — это не оксюморон? Звездные Ясли существуют, потому что их защищает Император; Император существует, поскольку ему служат гем-лорды. При всем этом хаут-женщины создали Императора… создали саму расу хаутов… создали гемов, если уж на то пошло. Власть созидать… Власть разрушать… он сморгнул, чувствуя головокружение, и стал жевать канапе в форме крошечного лебедя, которому сперва откусил голову. Судя по вкусу, оперение было сделано из рисовой муки, начинка — острая белковая паста. Синтезированное лебединое мясо?

• Предыдущая
• 46/69
• Следующая