Плохие парни - Бруно Энтони - Страница 30

• Предыдущая
• 30/68
• Следующая

Уставившись на Кинни, Иверс кивнул ему, как будто благословляя на удачный брак.

– Какие-нибудь вопросы? – осведомился Иверс.

Гиббонс думал, что Кинни непременно выскочит с вопросом, чтобы продемонстрировать шефу блеск своего ума. Но Кинни промолчал, и на Гиббонса это произвело хорошее впечатление.

– Мы закончили? – поинтересовался Гиббонс.

– Берт, мы не закончим, пока вы не поймаете Тоцци.

Умный все-таки ублюдок.

– Что ж, тогда пойду займусь своим делом. – Гиббонс встал. – Билл, поговорим позже.

И он стремительно пошел к двери.

– Результаты, Берт! – крикнул ему вдогонку начальник. – Главное – результаты.

Гиббонс грохнул за собой дверью и отправился на поиски единственно возможного лекарства.

Справившись с насущной проблемой. Гиббонс вернулся к письменному столу в кабинете, в котором стояли столы и других специальных агентов. Столы были поставлены в один ряд и, как правило, пустовали, потому что специальные агенты проводили большую часть времени вне конторы. С тех пор как Гиббонс ушел в отставку, здесь, однако, произвели перестройку, сделав для каждого агента своего рода выгородку. Новый порядок пришелся Гиббонсу не по душе. Чего ради создавать здесь такой интим? Чтобы в носу ковырять, что ли? Бабу сюда приводить? Если уж тебе понадобилось укромное место, то ищи его вне конторы. Так или иначе, раньше бывало достаточно одного взгляда по сторонам, чтобы выяснить, кто есть, а кого нет на месте. Теперь же ты слышал со всех сторон неясные бесплотные голоса и ничего не видел. Кабинет превратился в крысиный лабиринт – и чего ради? Еще одна причина посмеяться над идиотизмом Иверса.

– Берт?

Гиббонс поднял голову. У входа в его клетушку стоял Билл Кинни.

– В чем дело?

Гиббонс умел произносить такие невинные на слух фразы так, что они звучали призывом убираться к такой-то матери.

Он знал это, но не считал нужным избавляться от этого недостатка.

Кинни сел в мягкое коричневое кресло под кожу, единственное, что мог предложить посетителю Гиббонс.

– Не понравился мне сегодняшний спектакль. – Кинни говорил, понизив голос и избегая называть Иверса по имени. – И противно и глупо. Просто отвратительно.

Гиббонс взял скрепку и принялся раскручивать ее. А раскрутив, взял двумя пальцами, как крошечное копье.

– Да, дерьмом попахивало.

– И не понравилось мне, как он меня подставляет и выставляет. – Кинни подался вперед, опершись локтями о колени. – Тоцци был вашим напарником, и это ваше расследование. Я не собираюсь лезть в ваши дела. Да у меня и собственных полно, через самый край.

– А ему вы об этом сказали?

Кинни кивнул.

– Он ничего и слушать не стал. Мне кажется, главная его забота – как бы вас побольше зацепить.

– На это он мастер.

Гиббонс превратил скрепку в латинскую букву L.

– А что, если мне заняться сбором компьютерной информации на Тоцци, не мешая вам проводить расследование? Только введите меня в курс дела, чтобы он при случае не загнал меня в угол. А больше мне ничего не нужно.

– Звучит хорошо.

– Вот и отлично. – Кинни улыбнулся. – Договорились, Берт.

– Договорились.

Гиббонс даже подумал, не сказать ли Кинни, что он терпеть не может, когда его называют Бертом.

Кинни вытащил из кармана свои золотые часы в форме стоп-сигнала и поглядел на циферблат.

– Ах ты дьявол! Мне надо бежать. – Защелкнул часы и поднялся с места. – Встретимся за ленчем.

После его ухода Гиббонс задумался над выражением «встретимся за ленчем». Звучало оно, как фраза из журнала мод. Он представил себе женщину в узкой юбке и в шляпе с полями шире, чем пицца, которая пощипывает, но есть на самом деле не хочет. Кинни парень что надо, подумал Гиббонс. Ладно, пускай пока называет его Бертом.

Вернувшись вечером домой. Гиббонс открыл пиво и принялся готовить себе на ужин то, что другой назвал бы завтраком, – яичницу из трех яиц, несколько ломтиков ветчины, тосты из ржаного хлеба. Он бы еще и картошки пожарил, но слишком много возни, и все равно она не получится такой же вкусной, как в ресторане. Радио в кухне было настроено на станцию, передающую классическую музыку, соната Листа хорошо звучала под аккомпанемент шипящей сковороды. Музыка напомнила Гиббонсу о затейливых венских пирожных, украшенных завитушками крема и полосками глазури.

Он выпустил яйца на сковородку, намазал хлеб маслом и смахнул со стола почту. Готовя еду, он выпил первую банку пива и открыл вторую. Но стоило ему приняться за глазунью, как зазвонил телефон. Он посмотрел на то, как растекается по тарелке желток, и решил не брать трубку.

Но тут же передумал.

– Слушаю? – сказал он, занося телефон в гостиную.

– Это я.

На этот раз Тоцци было куда лучше слышно, как будто он звонил с соседней улицы.

– В чем дело?

– Когда-нибудь слышал такую кличку – Гунн?

Гиббонс сел на диван.

– Гм-м... да вроде бы нет.

– Телохранитель Варги и, насколько мне известно, тот человек, который взял на себя грязную работу в деле тех троих.

Через открытую дверь на кухню Гиббонс наблюдал за тем, как остывает его яичница, пока Тоцци рассказывал ему о том, как он прижал Бобо Боччино насчет Варги и убийства Ландо, Блэни и Новика.

– Почему бы тебе завтра не поглядеть в архиве, что у нас есть на Гунна?

– Могут возникнуть проблемы. Библиотекарь отслеживает, чем именно я занимаюсь в архиве. Начинаю подозревать, что меня обкладывают со всех сторон.

Гиббонс поведал Тоцци об утренней беседе с Иверсом и о назначении Кинни ему в напарники.

– Ну а что насчет этого Кинни? – поинтересовался Тоцци. – Может доставить неприятности?

– Нет. Типичный агент, по уши в делах и рад отвязаться от лишнего задания.

Забавно было говорить о «задании» именно с Тоцци. Собственно, задание было обезвредить его.

– Так как же нам выяснить насчет этого Гунна? Он может привести нас к Варге.

Гиббонс внезапно вспомнил об язвительном замечании Брента Иверса и ухмыльнулся в трубку:

– Проверенным на практике методом... нам он достался потом и кровью.

– Что ты имеешь в виду?

– В другой раз расскажу. Чем ты сейчас занимаешься?

– Разыскиваю одного негодяя.

По тону Тоцци Гиббонс понял, что тот почему-то недоволен собой.

– Чего ради?

– Слышал, что он сейчас работает на Ричи Варгу.

– Кто он такой?

– Факельщик.

Поджигатель? Странный выбор для Варги. Поджигать дома, чтобы получать страховку, – это довольно жалкий бизнес для того, кому светили огни рекламы Бродвея. В наркобизнесе деньги были куда больше и доставались они куда быстрее. Если Варга вернулся в преступный мир, думал Гиббонс, то он непременно должен заниматься наркотиками.

– Установил уже, где он находится?

– Нет. Возможно, нынешней ночью. Я дам тебе знать.

– Хорошо. А я попробую разобраться с телохранителем. Легче на поворотах, приятель.

– Ты тоже.

Гиббонс повесил трубку и вернулся на кухню. Желток растекся уже по всей тарелке. Он хлебнул хороший глоток пива, затем уселся за еду. Яйца были чуть теплые, но это не имело никакого значения. Гиббонс ел быстро и с аппетитом. Он решил нынче ночью кое-кого проведать, проверенным на практике методом.

Он проглядел почту и вышвырнул все в мусорное ведро, за исключением счетов за газ и электричество, и приглашения на лекцию о различиях между христианской и мусульманской концепциями войны в XII веке, которую Лоррейн должна была читать в Корнельском университете. Она всегда присылала ему подобные приглашения, хотя он умудрился ни разу не побывать на ее лекциях. Раньше она делала на этих приглашениях интимные приписочки, но это было уже давно.

Гиббонс отложил почту и спешно закончил ужин. Ему надо было поторапливаться, если он хотел прибыть в пристойное для визита время. По радио грустное сопрано выводило арию о превратностях судьбы из какой-то итальянской оперы. Гиббонс не любил оперу. Он находил ее излишне драматичной.

• Предыдущая
• 30/68
• Следующая