Обменные курсы - Брэдбери Малькольм Стэнли - Страница 68

• Предыдущая
• 68/81
• Следующая

– Знаете, что он сказал? Мы единственные посетители. Понятно, для экскурсий сейчас поздно. Теперь я объясню вам замок. Когда-то было много правителей из других мест, которые хотели нас угнетать. Они жили в замке и смотрели вниз на город, что делают жители. Если кто-то зарабатывал деньги, захватители их отнимали. Если была красивая жена или дочь, тоже отнимали. Смотрите, вот колодец, очень глубокий, но пить из него нельзя, знаете почему? Потому что сюда бросали жителей, которые плохо слушались, не хотели отдавать своих жен и дочерей или свое золото. Киньте камень, смотрите, как глубоко. Да, они были очень злые, эти захватители, при них жилось плохо. Только народ знал секрет, что большие гордые иноземцы в пышных нарядах на самом деле не настоящие. Они просто сами себя выдумали. Однажды они растворились в воздухе и умерли. А замок остался народу, и за то, что злые люди оставили одну хорошую вещь, их можно чуточку простить. Не слишком сильно, только маленькую чуточку.

Высокие башни уходят в небо; на них гулят голуби, роняя помет в историю.

– Сюда, Петвурт, – говорит Любиёва. – Это, как вы называете, захожее место?

– Отхожее, – поправляет Петворт.

– Ну вот, на случай, если вы так не считаете, кое-что в мире все-таки меняется к лучшему, – говорит Любиёва. – Вам бы не хотелось исправлять здесь свои дела. Думаю, теперь мы войдем внутрь, и я покажу вам башню. Вот кирка, обратите внимание на алтарь. Его сделал очень хороший резник. Узнаете сюжет? Это святой Михаил, он убивает… как вы называете?

– Дракона, – отвечает Петворт.

– Видите, мы друг друга учим, – говорит Любиёва. – Вот дракон. Следующий раз я буду лучше экскурсовод. А вот там, в стеклянной спальнице, как вы это называете? Костец?

– Скелет, – отвечает Петворт, глядя на усыпальницу, где под пузырчатым стеклом лежат череп и кости. Их покрывают лохмотья некогда роскошного одеяния – обрывки пыльной шляпы с перьями, расшитого камзола, штанов, отделанных золотым шнуром, высоких сапог.

– Жалко, что некому починить его одежду, – говорит Любиёва. – Знаете, я думаю, он лежит здесь, чтобы чему-то вас научить. Надеюсь, вы усвоите урок, иначе все эти годы он напрасно тратил свое время.

– Думаю, я понял, – отвечает Петворт.

– А вот это моща святого в ларьке, – говорит Марыся. – Теперь мы пойдем в башню, она очень красивая.

С башни открывается пасторальный вид на безбрежные колышущиеся леса.

– Мой дорогой мистер Петвурт, думаю, сегодня вы правда видели замок, не как прошлый раз, когда делали экскурсию в другое место. Ой, не тревожьте, я больше не буду спрашивать про тот день с писательницей. Думаю, мы хотим ее позабыть. И это легко, когда вокруг так красиво.

Позже, когда солнце начинает гаснуть, они возвращаются в старый Глит.

– Хотите что-нибудь съесть? – спрашивает Марыся. – Я знаю место, где вам понравится. Вы сможете попробовать местные глитские еды.

В боковой улочке они находят уютный старый ресторанчик с низким сводчатым потолком; посетителей довольно много. Судя по всему, это иностранцы, потому что одни говорят по-немецки, другие, кажется, по-болгарски; не приглашенные лекторы, как Петворт, а туристы, для которых путешествие – нечто приятное и желанное. Они счастливы, как и полагается туристам.

Приносят меню, начинается привычная литания.

– Что вы хотите? – спрашивает Марыся. – Это мясо барана, а может быть, вы хотите мозги? Вот суп с ногами внутри, а вот традиционное местное блюдо – моченый зеленый оголец с прокислыми молоками.

Петворт смотрит в меню, но слова опять новые. Он устал от бессонной ночи, долгого подъема, свежего воздуха и палящего солнца. Свежие впечатления утратили свою прелесть.

– Самый простой бульон и омлет, – говорит он.

– Ой, Петвурт, я огорчила. Я думала, вы приехали узнавать все наши обычаи. Вы сами сказали мне, помните, в аэропорту, когда я вас встретила и вы захотели меня обнять? Или сейчас вам не так приятно? Может быть, вам не нравится моя страна?

– Нравится, конечно, – отвечает Петворт.

– Знаете, на кого вы похожи? На девушку, которая грустится из-за несчастной любви. Вы хотите быть британцем, таким вежливым, но на самом деле у вас всё налицо. Ладно, я закажу мозги. Я хочу веселиться. Для меня это очень особенное событие.

– Правда? – спрашивает Петворт. – Почему?

– Если бы вы чуточку знали мою страну, вы бы поняли, но, увы, бедный Петвурт, на самом деле вы очень плохо знаете мир, только то, что у вас в голове. Не так легко ездить в другие города, останавливаться в провинциальной гостинице, есть в таком традиционном ресторане. Для этого надо иметь очень хорошее личное дело и еще некоторое особое разрешение. Так вот, дорогой Петвурт, у меня превосходное личное дело, и вы – мое разрешение. Так что хотите груститься – груститесь, но не надо испорчивать мне настроение. Я хочу веселиться. Знаю, вы много путешествуете, для вас это обычное, а вот для меня – особенное. Не забывайте, я не какая-то писательница. У меня нет большой смелости, только очень скучная жизнь в Слаке. Мне не покровительствуют академики, за мной не бегают воздыхатели, И я не сочиняю удивительные истории, только немножко перевожу и читаю вам меню и еще забочусь, чтобы у вас не было неприятностей. Надеюсь, вы не думаете, что это очень просто? Поэтому я закажу мозги, и если хотите добрый совет от переводчицы, которая всегда старается вам помочь, то забудьте эту писательницу. За ней хорошо доглядят.

– Доглядят? – спрашивает Петворт. – С ней что-то случилось?

– Не думаю, – отвечает Марыся Любиёва, – но, может быть, ей тоже придется отправиться в поездку. У нее маленькие неприятности, которые вы помогли. У нашего Союза писателей есть прекрасный дом отдыха на озере Катуруу. Может быть, она захочет поехать туда. Очень тихое место, она встретится там с другими писателями и сможет спокойно и конструктивно обсудить свои долги. Ей будет очень хорошо, и вам не надо даже об этом думать.

– Ее туда отправили? – спрашивает Петворт.

– Не знаю, – говорит Марыся. – Или она останется в Слаке. Мне этого не докладывают. О, вот и официантка. Хотите сделать заказ на языке Глита? Нет? Ладно, я вас переведу.

У официантки под белым фартуком спрятана черная сумка-набрюшник, и кажется, что она беременна деньгами. На столе горит одинокая свеча, озаряя длинные, без колец, пальцы, бледное лицо и голубые веки Любиёвой.

– Я вредная, я заказала вам мозги, – говорит она. – Теперь, пожалуйста, забудьте насовсем писательницу. Не думаю, что вы видели реальную женщину, как не видели реального замка. Она очень странная. Я немножко знаю ее историю, помните, я дарила вам книгу, она еще у вас? Знаете, что у нее было много мужей, она вам сказала? Один очень знаменитый, министр, всем известный. Так вот, он себя застрелил.

– Ясно, – говорит Петворт. – И как это случилось?

– Не знаю, я не всё знаю, – говорит Марыся. – Просто они были счастливы вместе и всегда на людях, а потом не стали. Она от него ушла и написала книгу, и ее напечатали. Книга появилась в магазинах, а после в один день этот человек сел за стол на своей очень роскошной даче, достал ружье и выстрелил себе в голову. Кто знает – почему? Муж и жена – очень большой секрет, не поймешь, кто обманул и как. Может даже, это было не дома, а на работе, в ЦК. Только теперь она знаменитая писательница и все гоняются за ее книгой, а он – не министр и вообще никто. Это не ваш мир, Петвурт.

– Не мой, – соглашается Петворт.

– Вы всегда такой внимательный и грустный, – говорит Любиёва. – Что ж, это ваша привилегия. Или привилегия вашего народа. Вы ждете каких-то вещей, как американец, а мы не такие. Мы знаем, что должны жить для пользы общества, и умеем радоваться. А вы, думаю, не радуетесь. Вы не знаете, зачем вы в мире, да?

– Наверное, не знаю, – отвечает Петворт.

– Ой, Петвурт, вы такой странный, – смеется Марыся Любиёва в свете единственной свечи. – Всегда вы курите, пьете вино или черный кофе и смотрите на девушек. О да, я вас видела, вы глядите вот так, на всех красивых. А здесь, разумеется, есть на кого посмотреть. Наши девушки очень красивые и женственные при полном равноправии. Думаю, поэтому англичане всегда их любят и хотят с ними жениться

• Предыдущая
• 68/81
• Следующая