'Черносотенцы' и Революция - Кожинов Вадим Валерьянович - Страница 48

• Предыдущая
• 48/94
• Следующая

Здесь необходимо уяснить, что к моменту начала "черносотенного" движения в силу целого ряда различных обстоятельств и тенденций установилось такое положение, что любое - именно любое - критическое суждение в адрес евреев оценивалось в интеллигентской среде как нечто совершенно недопустимое; те, кто "позволял" себе высказать публично такие суждения, становились поистине отверженными.

Об этом правдиво и ярко сказал в 1909 году в письме своему другу, известному тогда литератору Ф. Д. Батюшкову (внучатому племяннику поэта) Александр Куприн. Говоря о негативных сторонах деятельности еврейства, писатель констатировал: "... мы об этом только шепчемся в самой интимной компании на ушко, а вслух сказать никогда не решимся. Можно печатно иносказательно обругать царя и даже Бога, а попробуй-ка еврея! Ого-го! Какой вопль и визг поднимется... И так же, как ты и я, думают - ноне смеют сказать об этом - сотни людей" (из числа литераторов). И закончил Куприн свое послание так:

"Сие письмо, конечно, не для печати и не для кого, кроме тебя. Меня просит Рославлев подписаться под каким-то письмом ради Чирикова (русский писатель, которого тогда травила еврейская печать; см. об этом воспоминания Евгения Чирикова в "НС", 1991, № 6. - В.К.). Я отказался". 98 Тем самым Куприн как бы неопровержимо заверил правоту своего диагноза: критически отзываться о евреях невозможно.

Кто-либо может предположить, что Куприн все же преувеличивал. Но вот чрезвычайно выразительные суждения по поводу того же "дела Чирикова", опубликованные в том же 1909 году одним из крупнейших еврейских деятелей XX века В. Е. Жаботинским. Он писал, что когда Чириков и Арабажин (критик, его поддержавший) "уверяют, что ничего антисемитского не было в их речах, то они оба совершенно правы. Из-за того, что у нас считается очень distingue (благовоспитанным. - фр.) помалкивать о евреях, получилось самое нелепое следствие: можно попасть в антисемиты за одно слово "еврей" или за самый невинный отзыв о еврейских особенностях. Я помню, как одного очень милого и справедливого господина в провинции объявили юдофобом за то, что он прочел непочтительный доклад о литературной величине Надсона... То же самое теперь с г. Чириковым. Хороши или плохи русские бытовые пьесы последних лет, я судить не берусь, но г. Чириков совершенно прав, когда говорит, что глубоко почувствовать их может только русский, для которого Вишневый Сад есть реальное впечатление детства, а не еврей. Если бы г. Чириков сказал: "а не поляк", никто бы в этом не увидел ничего похожего на полонофобию. Только евреев превратили в какое-то запретное табу, на которое даже самой безобидной критики нельзя навести, и от этого обычая теряют больше всего именно евреи, потому что, в конце концов, создается такое впечатление, будто и само имя "еврей" есть непечатное слово...". 99

Такая в сущности абсурдная "ситуация" была создана к началу XX века. Ныне, в конце XX века, это положение поистине доведено до предела во всех так называемых "цивилизованных" странах, исключая разве только Японию, где, впрочем, почти нет евреев. Можно бы привести бесчисленные примеры прямо-таки идиотских случаев обвинения тех или иных людей в "антисемитизме". Сошлюсь только на один.

Много лет плодотворно работает русский историк Р. Г. Скрынников, изучающий главным образом явления и события второй половины XVI - начала XVII века. Он, без сомнения, является сегодня наиболее значительным исследователем этого периода истории России. И вот в США в журнале "Russian Review" (Ohio) появляется отклик на работы Р. Г. Скрынникова. Как сообщается в № 2 "Вопросы истории" за 1994 год, адъюнкт-профессор Техасского университета Честер Даннинг, характеризуя одну из книг историка, "отмечает наличие полезных фактических уточнений, но в целом считает ее малооригинальной... Даннинга шокируют места в книге, звучащие антисемитски" (с. 189; нет сомнения, что вторая фраза "объясняет" низкую оценку вполне заслуживающей одобрения книги).

"Антисемитскими" являются в глазах рецензента следующие "места" книги Р. Г. Скрынникова "Смута в России в начале XVII в." (Л., 1988, с. 201-202), посвященные самозванцу Лжедмитрию II ("Тушинскому вору"), претендовавшему на русский престол в 1607-1610 годах:

"Иезуиты произвели собственное дознание о происхождении самозванца и ... утверждали, что имя сына Грозного принял некий Богданка, крещеный еврей, служившим писцом при Лжедмитрии I. Иезуиты весьма точно описали жизнь самозванца в Могилеве... После восшествия на престол в 1613 году Михаил Романов официально подтвердил версию о еврейском происхождении Тушинского вора... Филарет Романов (двоюродный брат последнего царя-Рюриковича - Федора Иоанновича и отец первого царя династии Романовых Михаила Федоровича. - В.К.) долгое время служил самозванцу в Тушине и знал его очень хорошо, так что Романовы говорили не с чужого голоса. Сохранилась польская гравюра XVII века с изображением самозванца. Польский художник запечатлел лицо человека, обладавшего характерной внешностью. Гравюра подтверждает достоверность версии о происхождении Лжедмитрия II, выдвинутой Романовыми и польскими иезуитами независимо друг от друга. После гибели Лжедмитрия II стали толковать, что в бумагах убитого нашли Талмуд и еврейские письмена. Царя в России называли светочем православия. Смута все перевернула. Лжедмитрий I оказался католиком. "Тушинский вор" (Лжедмитрий II. - В.К.) - тайным иудеем".

Р. Г. Скрынников сообщает также, что перед своим "превращением" в сына Ивана Грозного будущий самозванец прислуживал "в доме священника в Могилеве... За неблагонравное поведение священник высек его и выгнал из дома... В этот момент его и заприметили ветераны московского похода Лжедмитрия I. Один из них, пан Меховецкий, обратил внимание на то, что голодранец "телосложением похож на покойного царя" (с. 194), то есть Лжедмитрия I, - и уговорил его стать самозванцем.

Несомненно, есть немалые основания объявить эти сообщения русофобскими. Подумайте только: какое-то ничтожество, к тому же высеченное за "неблагонравное поведение", очень многие русские люди признали царем; ему долго "служил" будущий Патриарх веся Руси и отец первого Романова Филарет! Впрочем, что поделаешь - это горестная для русских историческая правда Смутного времени, с которой приходится смириться.

• Предыдущая
• 48/94
• Следующая