Катакомбы - Катаев Валентин Петрович - Страница 22

• Предыдущая
• 22/89
• Следующая

Такое же чувство испытывала Валентина. Высунув винтовку за борт машины, она, так же как и Петя, всматривалась в темноту и слышала рядом дыхание мальчика, который, сжав рот, сопел носом и пыхтел, как рассерженный еж.

Если не считать утомительной тряски, до Хаджибеевского лимана доехали без всяких происшествий. Степь, казалось, вымерла. Один только раз взлетела осветительная ракета. Она взлетела так близко, что при плавно движущемся свете они увидели во всех подробностях берег лимана, обросшие тиной, торчащие из воды сваи и несколько разбитых черных лодок. Одна лодка, наполовину наполненная водой, блестевшей при лунном свете осветительной ракеты, тяжело плавала у берега. Они даже увидели черпак, который плавал в лодке и, в свою очередь, тоже был наполовину наполнен водой и походил на маленькую лодочку. По дну балки они съехали вниз и стали торопливо откачивать из лодки воду. Действуя черпаком и ведром, имевшимся в хозяйстве Святослава, они вычерпали столько воды, что лодка могла удержать их всех четверых на поверхности лимана. Тогда они влезли в эту грубо сколоченную из ветхих досок, рассохшуюся, давно просмоленную и обросшую ракушечками посудину, более похожую на длинный ящик, чем на лодку, и стали отталкиваться от берега.

Весел в лодке не было. Отталкивались винтовкой, черпаком и палкой, которую нашли на берегу. В лимане было очень мелко, и довольно долгое время удавалось двигаться отталкиваясь. Но едва они отъехали от берега метров на тридцать — сорок, как Святослав крикнул:

— Стой!

В тот же миг он выпрыгнул из лодки и, по пояс в воде, бросился к берегу.

— Гребите! — крикнул он издали. — Я сейчас вернусь!

И он исчез, шлепая в темноте по воде. Скоро на берегу вспыхнула и погасла спичка, а через несколько минут снова послышалось шлепанье и показался силуэт Святослава, расталкивающего грудью неподвижную, тяжелую воду лимана. Святослав взобрался в лодку, сел на банку и долго вытирал рукавом лоб. Он молчал, и чувствовалось, что он чем-то подавлен. Наконец он мрачно сплюнул в воду и махнул рукой.

— Э, чего там! — сказал он решительно. — Нехай пропадает! Когда так, то так. Ни нам, ни им. — И, заметив, что все сидят неподвижно, наблюдая за ним, сердито прибавил: — Чего же вы спите, товарищи? Еще рано спать. А ну-ка, разом!

Выхватив из рук Валентины винтовку, он спустил ее прикладом в воду и с силой оттолкнулся от дна. Лодка сильно, но плавно прибавила ходу.

— Больше жизни, товарищи!.. Эй, хлопчик, бери черпак и откачивай… И ты тоже, Валечка. Бери ведро, не стесняйся… А вы, Матрена Терентьевна, я вас очень прошу, помогайте мне палкой. Здесь еще довольно мелко.

Петя сунул гранату за пазуху и начал вычерпывать воду. Схватив ведро, Валентина последовала его примеру. И это было совсем не лишнее, так как из всех щелей в лодку струилась вода и дряхлая посудина каждую минуту готова была затонуть. Матрена Терентьевна и Святослав без устали работали палкой и винтовкой, короткими толчками продвигая лодку вперед. Лиман в этом месте оказался не особенно широк, и можно было рассчитывать минут за сорок достигнуть противоположного берега. Однако дно стало понижаться. Оно понижалось быстро и ощутительно. Винтовка уже не доставала до дна. Тогда Святослав удлинил винтовку, привязав к ней поясом палку. Это позволило еще некоторое время двигаться.

Надо было торопиться, так как начинало светать. Кроме того, несмотря на отчаянные усилия Валентины и Пети, которые, не останавливаясь ни на секунду, как заведенные, выливали из посудины воду, вода не только не убывала, а прибывала. Она уже доходила до банок и уже кое-где их покрывала. Лодка страшно отяжелела. Святослав с трудом двигал ее. Лодка не слушалась, поворачивалась, начинала крутиться на месте. Матрена Терентьевна помогала Святославу, как могла. Она просто гребла руками, выбиваясь из сил и обливаясь потом. Святослав время от времени оборачивался назад и всматривался в смутно удаляющийся берег, как бы чего-то напряженно ожидая.

Вдруг на берегу, на том месте, где остался брошенный автомобиль, стрельнула красная молния, и через две секунды долетел удар взрыва. По сухому бурьяну забегали языки пламени, освещая клубы черного дыма, повалившего из машины. Эхо взрыва покатилось по вздрогнувшей поверхности лимана. При багровом свете коптящего пламени люди в лодке увидели развороченный взрывом, вставший на дыбы остов автомобиля.

Они снова принялись за работу и благополучно перевалили за середину лимана. Это была самая трудная и опасная часть пути. Дальше пошло легче. Вода здесь стояла не выше пояса. Неся оружие и вещи на плечах, они выбрались на пологий берег, покрытый толстым ровным слоем целебной хаджибеевской грязи, жирной и вонючей, как вакса.

Здесь они наконец почувствовали себя в безопасности. Но они ошиблись. Опасность оказалась гораздо ближе, чем можно было предположить. Неприятельская разведка уже обошла город с запада. Не встречая сопротивления, очень осторожно и медленно она вышла на подступы к Усатовым хуторам. Тут немцы и румыны, видимо, окопались на высотках за Хаджибеевским парком и время от времени, по своему обыкновению, пускали осветительные ракеты в разные стороны. Одна ракета загорелась совсем недалеко от того места, где высадился Святослав со своими спутниками. При сильном гелиотроповом свете Петя увидел плоскую серую поверхность грязи, кое-где тронутую алмазным налетом соли. Вся серая мерцающая поверхность была как бы покрыта крупной клеткой смолисто-черных трещин. В некоторых местах из грязи торчала какая-то пузырчатая красноватая трава — «марсианская», как подумал Петя.

Развалины грязелечебницы и обгорелые столбы купален как-то особенно уныло отражались в плоской смолисто-розовой рапной воде лимана. Вдалеке Петя увидел трамвайную линию, которая тянулась во всю длину панорамы, с погнутыми крестами своих железных мачт, с трансформаторными шкафами и бетонными грибами остановок, пробитыми снарядами, с ржавой решеткой арматуры, видневшейся в пробоинах.

Еще так недавно туда и назад — в город и из города — с веселым звоном бегали здесь нарядные вагончики электрички. Теперь же все являло вид такого безжалостного разрушения, такого мрачного, безнадежного беспорядка, что Матрена Терентьевна, тяжело вздохнув, забормотала:

— Ах, боже мой, боже мой, что они наделали, эти головорезы!

Пока осветительная ракета плыла в небе, радиусами поворачивая вокруг людей едкие длинные тени, никто не двигался. Святослав осмотрелся.

— Паршиво, — сказал он наконец. — Эти гады уже тут.

Ракета погасла и как бы унесла с собой в темноту мрачное видение Хаджибеевского лимана, резко освещенного химическим, «марсианским» светом. Они еще некоторое время оставались неподвижны и безмолвны, ожидая другой ракеты. Но другой ракеты не последовало. Очевидно, их не заметили. Тогда они пошли по засохшей грязи к трамвайной линии, взобрались на полотно и двинулись по развороченным шпалам в сторону города. Все молчали, всецело полагаясь на Святослава, который с наганом в руке решительно шагал через шпалы. Скоро они поравнялись с каменным ракушечным забором, за которым виднелись громадные обнаженные деревья. Это был Хаджибеевский парк.

Уже настолько рассвело, что можно было хорошо рассмотреть породы деревьев. Здесь были могучие столетние дубы в три обхвата, еще не всюду обронившие свои тяжелые, как бы вырезанные из железа и покрытые ржавчиной листья, ореховые деревья, шелковицы, пятнистые шоколадно-фисташковые платаны с заплывшими вензелями на коре, нежной, как лайка, и с шерстяными шариками плодов на ветках и, конечно, акации, увешанные черными стручками. Они, как в бреду, предостерегающе размахивали своими голыми сучьями.

Святослав остановился и стал прислушиваться. Он слушал довольно долго, поворачивая голову в разные стороны. Особенно долго он прислушивался к почти неразличимым звукам, которые ветер изредка доносил со стороны города.

— Чуете?

Матрена Терентьевна прислушалась, повернув ухо против ветра, к городу. Она услыхала отдаленный стук пулеметов и звук мотора. Она вопросительно посмотрела на Святослава.

• Предыдущая
• 22/89
• Следующая