НИЧЬЕ ВРЕМЯ - Лукьяненко Сергей Васильевич - Страница 34
- Предыдущая
- 34/35
- Следующая
Я достал телефон, набрал номер Светланы. Телефон не отвечал. Наверное, пошла с Надюшкой гулять, а трубку опять забыла в комнате…
На душе у меня вовсе не было так легко, как я пытался показать.
Чем же мы, все-таки, лучше? Интригуя, сражаясь, обманывая? Мне нужен этот ответ, в очередной раз нужен. И не от умницы Гесера, привыкшего плести кружева из слов. И не от себя самого – себе я уже не верю. Мне нужен ответ от человека, которому я доверяю.
А еще я должен понять, как Гесер обманул Инквизицию.
Потому что если он поклялся Светом – и соврал…
Тогда за что я сражаюсь?
– Будь оно все… – начал я и осекся. Не проклинать – этому учат в первые же дни после инициации. А вот – почти сорвался…
Будь оно все. Просто будь.
И тут в дверь позвонили – будто угадали, что мне сейчас не к чему оставаться одному.
– Да! – крикнул я через всю комнату, вспомнив, что дверь не запирал.
Дверь приоткрылась, просунулась голова Ласа. Мой сосед огляделся, спросил:
– Ничего, не помешал?
– Нормально, входи.
Лас вдвинулся в комнату, огляделся. Сказал:
– Не, у тебя ничего так… только унитаз надо поставить… Можно еще разок помыться? Сейчас, или вечером… мне понравилось.
Я сунул руку в карман, нащупал связку ключей. Представил себе, как ключи разбухают, расщепляются…
И бросил Ласу свеженький комплект.
– Лови!
– Зачем? – разглядывая ключи заинтересовался Лас.
– Мне надо будет уехать. Пользуйся пока.
– Ну вот, только нормальный человек поселился… – огорчился Лас. – Обидно. Скоро уезжаешь?
– Сейчас, – сказал я. Мне вдруг стало ясно, как я хочу увидеть Светку и Надю. – Может, еще вернусь.
– А может и нет?
Я кивнул.
– Обидно, – повторил Лас, приближаясь. – Я тут у тебя минидисковик видел… держи.
Я взял маленький диск.
– «Боевые протезы» – объяснил Лас. – Мой альбом. Только при женщинах и детях не включай!
– Не стану, – я повертел диск в руках. – Спасибо.
– У тебя проблемы какие-то? – спросил Лас. – Извини, если не в свои дела лезу, но вид какой-то больно унылый…
– Да нет, ничего, – встряхнулся я. – По дочке соскучился. Поеду сейчас… жена с ней на даче, а у меня тут работа…
– Святое дело, – одобрил Лас. – Нельзя ребенка обделять вниманием. Хотя если мать с ней – это главное.
Я посмотрел на Ласа.
– Мать, все-таки, главное для ребенка, – с видом Выготского, Пиаже или иного мэтра детской психологии, сказал Лас. – Биологически так обусловлено. Мы, самцы, все-таки в первую очередь заботимся о самке. А самки – о детеныше.
В квартиру Тимура Борисовича меня впустили без споров. Охранники выглядели вполне нормально и вряд ли имели хоть малейшее представление о недавних событиях.
Гесер со своим вновь обретенным сыном пили чай в кабинете. Большом, хотелось даже сказать «обстоятельном» кабинете, с массивным письменным столом, с кучей всяких забавных безделушек на полках старинных шкафов. Удивительно, как сходятся их вкусы. Кабинет Тимура Борисовича удивительно походил на рабочее место его отца.
– Проходи, молодой человек, – улыбнулся мне Тимур Борисович. – Видишь, все устроилось.
Он покосился на Гесера, добавил:
– Молодой еще, горячий…
– Это точно, – кивнул Гесер. – Что случилось, Антон?
– Надо поговорить, – сказал я. – Наедине.
Гесер вздохнул, посмотрел на сына. Тот встал:
– Схожу-ка я к своим оболтусам. Нечего им штаны тут просиживать, найдутся дела.
Тимур Борисович вышел, мы остались наедине с Гесером.
– Ну, что случилось, Городецкий? – устало спросил Гесер.
– Мы можем говорить свободно?
– Да.
– Вы не хотели, чтобы ваш сын стал Темным Иным, – сказал я. – Верно?
– А ты бы хотел видеть свою Надюшку Темной Волшебницей? – вопросом ответил Гесер.
– Но Тимур неизбежно стал бы Темным, – продолжал я. – Вам нужно было получить право на его реморализацию. Для этого Темные, а еще лучше – Инквизиция, должны были запаниковать и совершить какие-то неправомерные действия в отношении вашего сына…
– Что и произошло, – сказал Гесер. – Так, Городецкий. Ты хочешь меня в чем-то обвинить?
– Нет, я хочу понять.
– Ты же видел, я клялся Светом. Я не встречался ранее с Тимуром. Я ничего ему не обещал, не посылал писем. И никого не привлекал для этих целей.
Нет, Гесер не оправдывался. И не пытался заморочить меня. Он будто условия задачи излагал – с удовольствием ожидая, какой же ответ даст ученик.
– Витезславу достаточно было задать еще один вопрос, – сказал я. – Но, видимо, этот вопрос был слишком человеческим для него…
Гесер качнул веками, будто репетируя кивок.
– Мать, – сказал я.
– Витезслав когда-то убил свою мать, – объяснил Гесер. – Не со зла. Он был молодым вампиром и не мог себя контролировать.
– Кто мать Тимура?
– В досье должно быть имя.
– Там могло стоять какое угодно имя. Написано, что мать Тимура погибла в конце войны… но я знаю одну женщину-Иную, которая с того времени пребывала в теле птицы. С точки зрения людей она умерла.
Гесер молчал.
– Вы действительно не могли его найти раньше? – спросил я.
– Мы были уверены, что Тимка умер, – тихо сказал Гесер. – Это Ольга не хотела смириться. И когда ее реабилитировали – продолжила искать…
– Нашла сына. И дала ему опрометчивое обещание, – закончил я.
– Женщинам позволено проявлять лишние эмоции, – сухо сказал Гесер. – Даже самым мудрым женщинам. А мужчины на то и существуют, чтобы защитить и свою женщину, и своего ребенка. Рационально и вдумчиво все организовать.
Я кивнул.
– Ты меня осуждаешь? – с любопытством спросил Гесер. – Антон?
– Кто я такой, чтобы осуждать? – спросил я. – У меня дочь – Светлая Иная. И я сам не хотел бы отпустить ее во тьму.
– Спасибо, Антон, – Гесер кивнул и явственно расслабился. – Рад, что ты это понял.
– Интересно, как далеко вы пошли бы ради сына и Ольги, – сказал я. – Ведь Светлана что-то почувствовала? Какую-то опасность для меня?
Гесер пожал плечами:
– Предчувствия – штука ненадежная.
– Если бы я решил рассказать Инквизиции правду, – продолжал я. – Решил бы уйти из Дозора в Инквизицию… Что тогда?
- Предыдущая
- 34/35
- Следующая
