Труба - Брэдбери Рэй Дуглас - Страница 1

• 1/2
• Следующая

Дождь лил весь вечер, и свет фонарей тускло пробивался сквозь его пелену. Две сестры сидели в столовой. Старшая – Джулия – вышивала скатерть. Младшая – Анна – сидела у окна, неподвижно глядя на темную улицу. Она прижалась лбом к стеклу, неподвижно пошевелила губами и вдруг сказала:

– Я никогда не думала об этом раньше.

– О чем ты? – спросила Джулия.

– До меня только что дошло. Там же настоящий город под городом. Мертвый город там, прямо под нашими ногами.

Джулия поджала губы и быстрее заработала иголкой.

– Отойди-ка от окна, – сказала она. – Этот дождь на тебя что-то навевает.

– Нет, правда. Ты когда-нибудь думала об этих трубах? Они же лежат под всем городом, под каждой улицей и выходят прямо в море. По ним можно ходить, не наклоняя головы, – быстро говорила Анна, вдохновленная дождем, падавшим с черного неба, барабанившим по мостовой и исчезавшим под решетками люков на каждом перекрестке. – А ты бы хотела жить в трубе? – Ну уж нет!

– Но ведь это же так забавно! Следить за людьми через щелочки. Ты их видишь, а они тебя – нет. Как в детстве, когда играешь в прятки, и никто тебя не может найти. А ты все время среди них, и все видишь, знаешь все, что происходит. Вот и в трубе так же. Я бы хотела…

Джулия медленно подняла глаза от работы.

– Послушай, Анна, ты действительно моя сестра? Неужели нас родили одни и те же родители? Иногда мне кажется, когда ты так говоришь, что мать нашла тебя под деревом, принесла домой и вырастила в горшке. А разумом ты как была, так и осталась.

Анна не ответила. И Джулия снова принялась за работу. Минут через пять, Анна сказала:

– Ты, наверное, скажешь, что мне это приснилось. Может, и так.

Теперь промолчала Джулия.

– Может этот дождь меня усыпил, пока я здесь сидела и смотрела на него. Я думала о том, откуда этот дождь берется и куда исчезает через эти маленькие дырочки в решетках, и что там – глубоко внизу. И тут я увидела их… мужчину и женщину. Они там, в трубе. Прямо под дорогой.

– И что же они там делают? – спросила Джулия.

– А они должны что-нибудь делать?

– Нет, если они сумасшедшие, – ответила Джулия. – В этом случае они могут и ничего не делать. Залезли в трубу и пускай себе сидят.

– Нет, они не просто залезли, – убежденно сказала Анна. Она говорила, как ясновидица, наклонив голову в сторону и полуприкрыв глаза веками. – Они любят друг друга.

– Час от часу не легче. Так это любовь заставляет их ползать по канализационным трубам?

– Нет, они там уже долгие-долгие годы.

– Не говори чепухи. Не могут они жить долгие годы в этой трубе, – рассердилась Джулия.

– А разве я сказала, что они там живут? – удивленно сказала Анна. – Нет, совсем нет. Они мертвые.

Дождь усилился и пулеметной очередью застучал по стеклу. Капли соединились и стекали вниз, оставляя неровные полосы.

– О, Господи, – сказала Джулия.

– Да, мертвые, – повторила Анна, смущенно улыбнувшись. – Он и она, оба мертвые.

Эта мысль, казалось, доставила ей какое-то умиротворение: она сделала приятное открытие и гордилась этим.

– Лучше бы ты поговорила о чем-нибудь другом.

– Анна засмеялась:

– Но позволь мне рассказать, как это начинается, как они возвращаются к жизни. Я так ясно это представляю, – она прижалась к стеклу, пристально глядя на улицу, дождь и крышку люка на перекрестке. – Вот они, там, внизу, высохшие и спокойные, а небо над ними темнеет и электризуется, – она откинула назад свои длинные мягкие волосы. – Вот оно светлеет, взрывается – и конец суше. Капли дождя сливаются в потоки, которые несут с собой мусор, бумажки, старые листья.

– Отойди от окна! – сказала Джулия, но Анна, казалось, не слышала ее.

– О, я знаю, что там внизу. Там огромная квадратная труба. Она стоит пустая целыми неделями. Там тихо, как в могиле. Только где-то высоко наверху идут машины. И труба лежит сухая и пустая, как кость в пустыне. Но вот капли застучали по ее днищу, как будто кто-то ранен и истекает кровью. Вот раздался раскат грома! А, может, это опять прогрохотала машина?

Теперь она говорила быстрее, часто дышала, прижавшись к стеклу, как будто прошла уже изрядную часть дистанции.

– Вода сочится узенькими змейками. Они извиваются, сливаются вместе, и вот уже одна огромная плоская змея ползет по дну трубы. Эта змея втягивает в себя все потоки, которые текут с севера и с юга, с других улиц, из других труб. Она корчится и втекает в те две маленькие сухие ниши, о которых я тебе говорила. Она медленно огибает тех двоих, мужчину и женщину, которые лежат, как японские кувшинки.

Она сжала пальцы, переплетая руки в замок.

– Оба они впитывают воду. Вот они уже пропитались водой насквозь. Вода поднимает руку женщины. Сначала кисть, чуть – чуть, потом предплечье, и вот уже всю руку и еще ногу. А ее волосы… – она провела по своим волосам, спадающим на плечи. – Ее волосы свободно всплывают и распускаются, как цветы в воде. У нее голубые глаза, но они закрыты…

На улице стемнело. Джулия продолжала вышивать, а Анна все говорила и говорила. Она рассказывала, как поднимается вода и увлекает за собой женщину, приподнимает ее, ставит вертикально.

– И женщина не противится, отдаваясь во власть воде. Она так долго лежала без движения и теперь готова начать ту жизнь, которую подарит ей вода. Немного в стороне мужчина тоже приподнимается водой.

И Анна подробно рассказывает, как потоки медленно сближают их обоих.

– Вода открывает им глаза. Вот уже они могут видеть друг друга, но еще не видят. Они кружатся в водовороте, не касаясь один другого. – Анна повернула голову, ее глаза были закрыты. – И вот их взгляды встречаются. В них вспыхивает фосфорический огонек. Они улыбаются… Они протягивают друг другу руки…

Джулия оторвалась от вышивания и пристально посмотрела на сестру:

– Хватит!

– Поток заставляет их коснуться друг друга, поток соединяет их. О, это самое совершенство любви – два тела, покачиваемые водой, очищающей, освежающей. Это совсем безгрешная любовь…

– Анна! Прекрати сейчас же!

– Ну, что ты! – обернулась к ней Анна. – Они же не думают ни о чем, правда? Они глубоко внизу, и им нет до нас дела.

Положив одну руку на другую, она мягко перебирала ими. Свет уличного фонаря, падавший на ее руки, то и дело прерывался потоками дождя и создавал впечатление, что они действительно находились в подводном мире. Между тем, Анна продолжала, как бы в полусне.

– Он высокий и безмятежный, широко раскинул руки. – Она жестом показала, как высок и легок он был в воде. – А она – маленькая, спокойная и какая-то расслабленная. Они мертвы, им некуда спешить, и никто не может приказать им ничего. Их ничто не волнует, не заботит. Они спрятались от всего мира в своей трубе. Они касаются друг друга руками, губами, а когда их выносит на перекресток труб, встречный поток тесно соединяет их… Они плывут рука в руке, покачиваясь на поверхности, и кружатся в водоворотах, неожиданно их подхватывающих, – она провела руками по стеклу, забрызганному дождем. – Они плывут к морю, а позади тянутся трубы, трубы… они плывут под всеми улицами – Гриншоу, площадь Эдмунта, Вашингтон, Мотор-Сити, Океан-Сайд и, наконец, океан. Они проплывают под табачными лавками и пивными, под магазинами, театрами, железнодорожными станциями, под ногами у тысяч людей, которые даже не знают или не думают об этой трубе…

Голос Анны осекся. Она замолчала, потом спокойно продолжала:

– Но вот день проходит, гроза уносится прочь. Дождь кончается, сезон дождей позади, – она, казалось, была разочарована этим. – Вода убегает в океан, медленно опуская мужчину и женщину на пол трубы, – она опустила руки на колени, не отрывая глаз от них. – Вода уходит и забирает с собой ту жизнь, которую дала этим двоим. Они ложатся рядом, бок о бок. Где-то наверху восходит и заходит солнце, а у них вечная ночь. Они спят в блаженной тишине. До следующего дождя.

• 1/2
• Следующая