Зеленые тени, Белый Кит - Брэдбери Рэй Дуглас - Страница 3

• Предыдущая
• 3/57
• Следующая

— Так и есть. И все равно — вперед!

Старик хорошенько стукнул по двери. И мы оказались в баре — сверкающие краны и с десяток встревоженных лиц резко обернувшихся к нам посетителей.

— Ребята, это я, — возвестил старик.

— Майк! Ну ты и напугал нас! — сказал один.

— А мы подумали, может, случилось чего! — сказал второй.

— Может, и случилось — по крайней мере для него. — Он похлопал меня по локтю. — Что будешь пить, парень?

Я осмотрелся вокруг, хотел сказать — «вина», но вместо этого ляпнул:

— Виски, пожалуйста.

— А мне «Гиннесс», — сказал Майк. — Теперь познакомимся со всеми. Вот Гебер Финн, он владеет пабом.

Финн протянул мне виски.

— Скорее всего тем, что от него осталось после того, как его прозакладывали три-четыре раза.

Майк двигался дальше, показывая пальцем.

— Это О'Гейвин, у него самые шикарные болота во всем Килкоке, он добывает торф, чтоб не гас огонь в ирландских очагах. Он искусный охотник и рыболов, как в сезон, так и в межсезонье.

О'Гейвин кивнул:

— Я браконьерствую. На воде и на суше.

— Вы честный человек, мистер О'Гейвин, — сказал я.

— Нет. Как только я найду работу, — сказал О'Гейвин, — я покончу с этим.

Майк повел меня дальше.

— Следующий — Кейси, может подковать твоего коня.

— Кузнец, — сказал Кейси.

— Спицы твоего велодрына.

— Починка велосипедов, — сказал Кейси.

— Или свечи твоего драндулета.

— Ремонт автомобилей, — сказал Кейси.

Майк двинулся дальше.

— А это Келли, наш торфяной учетчик!

— Мистер Келли, вы ведете учет торфа, добытого мистером О'Гейвином на болоте?

Все засмеялись, и Келли сказал:

— Это распространенное туристское заблуждение. Так мы называем беговые дорожки. Я эксперт по скачкам. Я развожу лошадей…

— Он распространяет билеты на тотализаторе, — сказал кто-то.

— Букмекер, — сказал Финн.

— Но «торфяной учетчик» звучит солиднее, не правда ли? — сказал Келли.

— В самом деле! — ответил я.

— А вот Тималти, знаток искусства.

Я пожал ему руку.

— Знаток искусства?

— Я до такой степени насмотрелся на марки, что у меня теперь глаз наметан на живопись, — объяснил Тималти. — Вообще-то я почтмейстер.

— А это Кармайкл, который в прошлом году воцарился на местной телефонной станции.

Кармайкл, вязавший что-то на спицах, откликнулся:

— Моей жене нездоровится, все никак не поправится. Да поможет ей Бог! Я дежурю здесь, по соседству.

— А теперь скажи нам, сынок, — поинтересовался Финн, — что тебя гложет?

— Кит. И… — сказал я, выдержав паузу, — Ирландия!

— Ирландия?! — вскричали все.

Майк разъяснил:

— Он писатель, увяз в Ирландии и не в состоянии понять ирландцев.

В наступившем молчании кто-то произнес:

— А из нас кто понимает!

Хохот. Мистер О'Гейвин наклонился вперед:

— А что конкретно вы не понимаете?

Майк вмешался, чтобы предотвратить хаос:

— Правильнее сказать, недооценивает. Пребывает в замешательстве. Поэтому я отправляюсь с ним на большую экскурсию по самым жутким местам и горьким истинам. — Он умолк и повернулся ко мне. — Ну вот и познакомились, малыш.

— Майк, вы пропустили одного. — Я кивнул на перегородку в конце бара. — Вы не познакомили с… ним.

Майк присмотрелся и спросил:

— О'Гейвин, Тималти, Келли, вы кого-нибудь там видите?

Келли посмотрел туда:

— Не видим.

Я показал:

— Ну вот же. Ясно как божий день! Человек…

Тут встрял Тималти:

— Послушай, янки, не нарушай вселенское равновесие. Ты видишь эту перегородку? Существует незыблемый закон, по которому всякий, кому хочется немного покоя и тишины, испаряется, автоматически превращается в невидимку, пустое место, ничто, как только окажется за этой перегородкой.

— Это факт?

— Во всяком случае, в Ирландии достовернее не бывает. То пространство, размером два фута на один, считается более сокровенным, чем исповедальня. Туда человек может уйти, если ему надо вскормить свою душу без лишних разговоров и суеты. Так что, каковы б ни были намерения, то пространство, до тех пор, пока он сам не снимет с себя обет молчания, считается необитаемым и там никого нет!

Все закивали, гордясь словами Тималти.

— Молодец, Тималти, а теперь допивай свой стакан, парень, будь начеку, стой наготове, смотри в оба! — сказал Майк.

Я стал смотреть на мглу, которая клубилась, просачиваясь сквозь дверь.

— Зачем начеку?

— Затем что там, в тумане, всегда таятся Крупные События. — Голос Майка зазвучал таинственно. — Как исследователь Ирландии, не позволяй, чтобы хоть что-то осталось необъясненным.

Он вперился в темноту:

— Может произойти что угодно… и всегда происходит.

Он глотнул туману и замер.

— Тс-с! Слышали?

Вдали раздалось глухое шарканье ног, тяжкое дыхание, которое становилось все ближе, ближе, ближе!

— Что?.. — спросил я.

Майк смежил веки:

— Тс-с-с! Слушай… Да!

Снаружи по ступенькам прогремел пьяный топот ботинок. Настежь распахнулись створки дверей. Внутрь, пошатываясь, ввалился изувеченный человек, обхватив кровавыми руками окровавленную голову. От его стона у каждого посетителя в баре пробежал мороз по коже. Некоторое время слышалось только, как лопаются пузырьки пены в узорчатых кружках; все лица — бледные, румяные, пунцовые, с паутинками капилляров, обернулись к незнакомцу. Над каждым глазом дрогнуло веко.

Мужчина в изорванной одежде стоял, раскачиваясь из стороны в сторону, с глазами навыкате и дрожащими губами. Присутствующие сжали кулаки. «Ну?! — беззвучно кричали они. — Давай же, говори! Что стряслось!»

Незнакомца сильно качнуло вперед.

— Авария! — прокричал он. — Авария на дороге!

Тут у него подкосились колени, и он рухнул на пол.

— Авария!

Человек десять кинулись к нему.

— Келли! — Голос Гебера Финна сотрясал бар. — Беги на дорогу. И поосторожнее там, один раненый у нас уже есть. Не суетись. Джо, беги за доктором.

— Погоди! — раздался негромкий голос.

Из отдельной клетушки в темном конце бара, где лучше всего погружаться в философские размышления, на толпу щурился темноволосый мужчина.

— Доктор! — воскликнул Гебер Финн. — Вы были тут все это время!

— Ладно, помолчи! — закричал доктор и поспешно скрылся в темноте, а с ним еще несколько человек.

— Авария… — Уголок рта у лежавшего на полу задергался.

— Полегче, ребята.

Гебер Финн и двое других бережно уложили пострадавшего на стойку бара. Он лежал на инкрустированном дереве, прекрасный, как смерть. В граненом зеркале маячили сразу два ужасных отражения.

Снаружи, на ступеньках, толпа застыла в оцепенении, словно в сумерках океан поглотил Ирландию, а теперь обступает их со всех сторон. В гигантской дробилке туман перемолол и загасил луну и звезды. Чертыхаясь, все ошалело ринулись вперед, чтобы кануть в пучину.

Я стоял у них за спиной, в ярко освещенном дверном проеме, лишь бы не оказаться втянутым в это действо, которое смахивало на сельский ритуал. С того самого дня, как я оказался в Ирландии, меня преследовало ощущение, будто я проживаю на театральной сцене. И теперь, не зная своей роли, мне оставалось только таращиться на бегущих.

— Но, — неуверенно возразил я, — на дороге не было слышно шума машин.

— Разумеется, — чуть ли не с гордостью отвечал Майк.

Из-за артрита он не мог спуститься ниже верхней ступеньки, топтался на месте и что-то кричал в белесые глубины, поглотившие его приятелей.

— Перекресток обшарьте! Вечно там сталкиваются!

— Перекресток! — раздался топот гулких шагов, далеких и близких.

— И шума аварии не было слышно, — сказал я.

Майк презрительно фыркнул:

— По части шума со скрежетом мы отстаем. Но аварии все равно есть, достаточно туда сходить. Только не беги. Тьма-тьмущая, черт ногу сломит! А то налетишь сослепу на Келли — носится как угорелый. Или наткнешься на Финна — этот если налакается, то дороги не разбирает (не говоря уже о том, что по ней ездит). Финн, фонарь есть? От него мало толку, но все равно возьми. Ступай, слышишь?

• Предыдущая
• 3/57
• Следующая