Два завоевателя - Брэдли Мэрион Зиммер - Страница 2

• Предыдущая
• 2/110
• Следующая

«Ладно, черт с ней! Я ей не завидую. Теперь до конца своих дней будет просыпаться по ночам и кусать подушку, вспоминая, что когда-то у нее был настоящий мужчина…»

Пол Харел оторвался от воспоминаний, огляделся и обнаружил, что камеры забвения нет и в помине. Эта мысль не принесла успокоения, потому что Пол никак не мог понять, где же он находится.

А может, действительно, женщина, побег, восстание, бой, падающие соратники всего лишь кошмар, доступный заключенному в тиски летаргического сна сознанию? И эта нелепая обстановка тоже продолжение сна? Непонятно, кто же смог извлечь его из камеры забвения?

Он лежал на каком-то мягком тюфяке — нет, это был широкий матрац, застеленный шершавой, но чистой полотняной простыней. Сверху — толстые шерстяные одеяла, поверх которых наброшена шкура. Тусклый красноватый свет едва проникал внутрь. Чего? Пол огляделся. Кровать располагалась под балдахином, занавеси опущены. Подобную кровать он когда-то видел в музее. Он отдернул одну из занавесей. Комнату он видел впервые.

В одном можно быть уверенным — по крайней мере, это не ящик забвения. Если, конечно, не считать, что все окружающее привиделось в дурном сне. Не похоже и на реабилитационный центр! Пол долго рассматривал вырезанное в толстой каменной стене арочное окно и усиленно соображал. Нет, это не Альфа и не Терра. Вообще все это не напоминает ни одну из планет Конфедерации, на которых ему доводилось побывать.

Может, это Вальгалла или еще какой-нибудь чертог, куда попадают погибшие воины? В детстве он слышал легенды об этом. Все сходится — уж в последнем сражении он вел себя как герой. На суде объявили, что он убил восьмерых полицейских, а еще одного искалечил. Он вел себя как мужчина, а не как трусливый приспособленец, готовый ради куска хлеба и жалких удовольствий ползать на коленях перед сильными мира сего и хныкать, если лишить его малой толики удобств. Таким, конечно, не понять человека, желающего умереть несломленным.

Как бы то ни было, это не камера — значит, все можно начать сначала. Однако он наг, как в ту минуту, когда его опускали в камеру забвения. Надо же, и волосы не успели отрасти, может, они успели постричь его — так заведено в этих хранилищах. Там даже бреют — кстати, щетина у него на подбородке месячной — не более — давности. Ну, может, чуть больше…

Пол смелее выглянул из-за занавеси, осмотрел помещение. Полы, выложенные каменными плитками, кое-где лежат шкуры и изготовленные из выделанной кожи ковры. Мебели нет, исключая тяжелый, резного дерева сундук и кровать. В окно по-прежнему заглядывало исполинское багряное светило.

Неожиданно сквозь чуть ослабевшую боль, терзающую голову, в памяти проступило еще кое-что. Прежде всего склонившиеся над ним лица. Нет! Сначала резкая вспышка боли, затем разряды голубовато-белых молний и только потом лица. Взирающие на него с огромной высоты. Откуда-то с небес… Потом краткое затмение, и вот еще одно лицо, уже совсем близко. Его собственное!.. Он как бы смотрел на себя со стороны — смотрел зло, надменно, как на чужака… В тот момент и послышался этот странный, с хрипотцой голос:

— Кто ты? Уж не дьявол ли, случаем?

Точно, это был его собственный, Пола Харела, голос. Как в старинных легендах… В них говорится, что, если тебе не повезет и ты встретишься лицом к лицу с самим собой — пусть у чужака будут и твои черты, твой голос, твои ухватки, — если, к несчастью, ты столкнешься с doppel ganger[3], это может быть либо дьявол во плоти, либо видение, предсказывающее скорую и неминуемую гибель. Но если он, с точки зрения здравого смысла, мертв — ведь его же засунули в камеру забвения, а это, возможно, похуже смерти, — какую еще каверзу ему можно подстроить? Лишить жизни во сне — а в том, что все случившееся с ним не более чем сон, Пол не сомневался — глупо. А может быть, перед приведением приговора в исполнение его клонировали — то есть изготовили копию, и этой копии промыли мозги, реабилитировали и добились, чтобы это существо полностью пропиталось духом конформизма и стало таким, каким его хотели видеть?

«Ты что-нибудь понял?» — спросил себя Пол и тут же коротко выругался. Чушь какая!..

Но ведь каким-то образом его приволокли сюда? Кому это понадобилось, когда это случилось? Как? И прежде всего — зачем?

Дверь скрипнула, отворилась, и в комнату вошел человек с его лицом.

Нет, это был не просто похожий на него человек, не близнец… Он сам!

У вошедшего тоже русые волосы, только отросли длиннее и были заплетены в тугую косичку, перевязанную красным шнурком. Пол никогда не носил волосы подобным образом, прическа двойника показалась ему чудной.

Никто и нигде не одевался так, как был одет неизвестный, присвоивший его лицо. Короткий кожаный камзол, отделанный кожаными кружевами; под ним плотная темная длиннополая рубаха. Ниже выглядывали кожаные бриджи и грубые сапоги с высокими голенищами.

Теперь, когда Пол выбрался из-под одеял, он почувствовал, что в комнате холодно — понятно, почему местный одет так тепло. Глянул через окно — вокруг лежал снег. Нет, это не Альфа, сомнений не было. Стоит только глянуть на красное солнце, нависшее над рваной линией заснеженных холмов, на пурпурные тени, лежавшие на насте. Какая уж тут Альфа!..

Все это пустяки. Главное — что это за человек, напяливший его лицо? Между ними было более чем подобие, схожесть. Это был он сам… И не он… Жуть какая-то!..

Человек был воссоздан из его клеток? Неизвестный чудак решил создать точную его копию, вплоть до ямочки на подбородке и маленькой, едва заметной родинки на большом пальце левой руки. «Что же, черт побери, творится?»

Требовательно повысив голос, Пол спросил:

— Кто ты, дьявол тебя возьми?

Человек в кожаном камзоле ответил:

— Я пришел сюда, чтобы задать тебе тот же вопрос.

Что за странная речь, удивился Пол. Очень похоже на древний испанский, правда, из этого языка Пол знал всего несколько слов, тогда почему же он ясно понял, о чем спрашивает незнакомец? Это открытие сразило Харела и одновременно пробудило злость. Они к тому же свободно читают мысли друг друга!..

— Дьявольщина! — выпалил он. — Ты — я?!

— Не совсем, — ответил другой. — Но мы очень близки. Именно поэтому мы и доставили тебя сюда.

— Сюда? Куда это сюда? Что это за мир? Как называется местная звезда? Солнце?.. Каким образом я очутился здесь? В конце концов, кто ты?

— Солнце оно и есть солнце, — объяснил другой. — Находимся мы в королевстве Астуриас, таких государств вокруг множество, около сотни… Что касается нашей земли в целом, она называется Дарковер. Как по-другому, я не знаю. Когда я был мальчишкой, я слышал небылицы, будто где-то существуют такие же солнца, как наше, и вокруг них вращаются миллионы и миллионы миров, подобных нашему. Может, там и люди живут… Я всегда считал, что эти сказки выдумали для того, чтобы пугать детей. А теперь вот не знаю. То, что я увидел и услышал прошлой ночью, звучит немыслимо. Колдуны моего отца доставили тебя в эту спальню. Зачем, сам не знаю, однако никто из нас не причинит тебе вреда.

Пол с трудом понимал, что ему говорят. Он по-прежнему с некоторым напряжением смотрел на незнакомца и терялся в догадках. Дарковер? При чем здесь Дарковер? Перед ним его брат-близнец? Или он сам? «Как же мы понимаем друг друга?» Следом нахлынула ярость: «Как он смеет владеть моим лицом, моим телом?» Гнев тут же схлынул, обнажилась растерянность перед наконец-то всплывшим главным вопросом: «Если он — это я, то кто же, черт тебя побери, я сам?»

И другой немедленно, с затаенной печалинкой откликнулся:

— Если ты — это я, — его лицо скривилось, — то кто же я сам?

Пол хохотнул в кулак:

— Может, ты дьявол? Как тебя зовут?

— Бард, — ответил тот, — но меня чаще кличут Волком. Бард ди Астуриен, Киллгардский Волк. А тебя?

— Пол Харел. — Он зевнул.

Неужели это не более чем сон? Конечно, он умер и, израненный, попал в Вальгаллу. Но какой в этом смысл? Да никакого.

• Предыдущая
• 2/110
• Следующая