Призрачный свет - Брэдли Мэрион Зиммер - Страница 6

• Предыдущая
• 6/91
• Следующая

Дом Кэролайн Джордмэйн находился в нескольких милях от Стормлаккена, на берегу оставшегося от озера заросшего котлована. Большинство викторианского стиля коттеджей, выстроенных в пору существования озера, были давно заброшены. Крошечный домик тетушки Кэролайн одиноко стоял в необычайно красивом месте, на самом склоне горы, и весело выглядывал из-за густой травы, кустарника и низкорослых деревьев.

Труф подъехала к дому, припарковалась рядом со старенькой тетушкиной «хондой» и вышла из машины. Ее сразу охватил дувший с гор сырой, промозглый ветер, ни теплый, ни холодный, но все же очень неприятный.

Тетя Кэролайн шла к двери очень долго, но когда она открыла, Труф ужаснулась происшедшим в ней переменам. Некогда черные волосы серыми тонкими прядями свисали с просвечивающего черепа. Худое, костлявое лицо покрывала желтая и дряблая кожа. Тетя выглядела безобразно старой.

— Вот так, — произнесла тетушка Кэролайн. — Значит, выгляжу я хуже некуда? Доктор сказал, что жить мне осталось от силы месяц, да и это признание мне пришлось вытягивать из него. Ты же знаешь, как неохотно доктора сообщают подобные вещи.

— Но когда? Как это случилось? — сбивчиво забормотала пораженная Труф.

Кэролайн Джордмэйн отвернулась и медленно пошла внутрь дома. Двигалась она очень осторожно, словно кости у нее были стеклянные.

Гостиная выглядела так, будто в доме давно уже никто не жил. Мебель оставалась все той же, ее тетушка Кэролайн купила, будучи еще молодой женщиной. Шаткие кресла с коричневыми и оранжевыми подушечками, потемневшими от времени, такой же неустойчивый стол и книжный шкаф — все несло на себе печать футуризма шестидесятых годов. Казалось, время здесь не властно, тетушка оберегала свою молодость так же упорно и бережно, как янтарная капля хранит попавшую в нее букашку.

— Рак косит лучших, я думаю, — ответила тетушка Кэролайн. Она осторожно, с лицом, искаженным напряжением, опустилась на диван. — Ты хорошо выглядишь. Как твои дела в институте?

— Довольно неплохо, — сухо ответила Труф.

Ей не хотелось говорить с тетушкой о своей работе. Она положила сумку и жакет на низкий столик и увидела стоящую рядом с ним неприметную картонную коробку, в которых обычно хранятся фотографии, письма и другие подобные личные вещи.

— Тебе принести что-нибудь с кухни? — спросила Труф.

— Мне ничего не надо, а ты сходи, приготовь себе что-нибудь. Полагаю, что ты опять ничего не ела, как обычно.

— Бедный доктор Вандемайер был поражен, — проговорила тетушка Кэролайн, когда Труф вернулась с кухни, неся несколько бутербродов и чашку чая. — Но когда я пришла к нему, было уже поздно что-нибудь делать.

Труф села напротив тетушки на низкое, с далеко откинутой спинкой кресло и осторожно поставила чашку на столик. Теперь, когда первый шок прошел, она могла уже поспокойней воспринимать случившуюся катастрофу. В семействе Джордмэйнов никогда не было много денег, но и бедствовать им тоже не приходилось. Кэролайн Джордмэйн оказалась более разумным близнецом и за время работы составителем каталогов в объединенной библиотеке близлежащего городка Горный Ручей умудрилась скопить кое-какие денежки. Хотя, конечно, основным источником дохода было наследство, полученное от бабушки Джэнет. Именно благодаря ему и дом, и машина поддерживались в приемлемом состоянии.

— Так что же мне делать? — простодушно спросила Труф.

— Я останусь здесь столько, сколько смогу. Сначала три раза в неделю из ассоциации охраны здоровья ко мне будет приезжать медсестра, а потом они дадут мне постоянную сиделку.

— А ты не хочешь…

На костлявом лице тетушки Кэролайн мелькнуло подобие улыбки.

— Я хочу, чтобы у меня была профессиональная сиделка. С мистером Бранвеллом из агентства по продаже недвижимости я уже разговаривала, и он сказал, что… что, как только дом освободится, он сможет легко продать его. Этого с лихвой хватит, чтобы погасить все долги. Все, что останется после продажи, перейдет, разумеется, к тебе, но боюсь, что на многое рассчитывать не стоит.

Труф медленно покачала головой, педантизм и практичность, с которой тетушка Кэролайн заканчивала приготовления к прощанию с жизнью, ей казались ужасными…

— Ничего мне не нужно, — сказала она.

— Я прекрасно знаю это, — ответила тетушка, пристально вглядываясь в лицо Труф. — Однако ты остаешься моим душеприказчиком, поэтому мы с тобой должны все обговорить. И чем быстрее, тем лучше.

Труф ощутила, как у нее начала кружиться голова, ей показалось, что она теряет сознание. И тетушка Кэролайн, меланхолично диктующая свое завещание и сообщающая о сделанных ею приготовлениях, и сама Труф, покорно выслушивающая ее, — все это представилось ей тяжелым ночным кошмаром. Погребена Кэролайн Джордмэйн будет на Амстердамском сельском кладбище, рядом со своей сестрой. Гроб уже куплен, и все необходимые распоряжения сделаны, с местным похоронным бюро все давно обговорено, поминальная служба тоже заказана. Практически все уже готово.

Единственное, что предстояло сделать Кэролайн Джордмэйн, — это умереть.

— Разумеется, все это я могла бы тебе сказать и по телефону. — Очнувшись, Труф вновь услышала тихий, ровный голос тетушки. — Но есть и еще кое-что, — неумолимо продолжала она. Здесь железная воля впервые изменила ей. — Мои таблетки. Пожалуйста, принеси мне стакан воды и дай таблетки.

Труф кинулась на кухню и вернулась оттуда со стаканом воды и пузырьком болеутоляющих таблеток, со всех сторон обклеенным рекомендациями: «Препарат вызывает сонливость, давать только по предписанию врача, во время приема препарата не рекомендуется работать с тяжелым оборудованием». Тетушка Кэролайн пыталась открыть пузырек, но руки не слушались. Труф помогла ей и увидела, как тетя проглотила сразу две таблетки. Она ужаснулась, поскольку знала, что нормальная дозировка составляет всего одну таблетку.

Значит, тетушке Кэролайн было совсем плохо. И сделать что-нибудь, помочь ей Труф не могла. Внезапно Труф испугалась, ей показалось ужасным, что у нее не осталось времени даже для того, чтобы установить с тетей простые теплые отношения. Кэролайн скоро умрет, а Труф останется жить, и всю жизнь ее будет мучить чувство вины за свой эгоизм.

— Ну вот. Как говорит доктор Вандемайер, скоро мне станет лучше. Значит, нам осталось обсудить только одну вещь. Истинную причину твоего приезда.

Труф ждала, но тетушка Кэролайн вдруг замолчала. Труф перевела взгляд на открывавшийся за окном пейзаж в стиле Эндрю Уайта. Небо было совершенно серым, казалось, оно обволакивает дом губчатой, волокнистой плотью.

— Мы никогда не говорили с тобой о… о прошлом. — Из забытья Труф вывел голос тетушки Кэролайн. — Тебе пора знать, что ты не единственная…

«Единственная? — подумала Труф. — О чем это она?»

Труф внимательно смотрела на тетушку и чувствовала, как в ней поднимается тревога, смешанная с дискомфортным чувством жалости. То, что говорила Кэролайн Джордмэйн, не имело никакого смысла.

— Мне кажется… — начала было Труф.

— Я еще не впала в старческий маразм и не настолько одурманена наркотиками, — перебила ее тетушка, как бы читая мысли Труф. — Но это очень скоро произойдет, поэтому слушай внимательно. Мне трудно говорить об этом. Столько лет я пыталась вытравить из памяти все, и Катрин, и Торна. Однако ты должна знать кое-что о своей семье.

— О моей семье? — переспросила оглушенная Труф. До сих пор она считала тетушку Кэролайн всей семьей, и ей было трудно представить, что она еще что-то о ней не знает.

— Я говорю о твоей матери и отце. По большей части о Торне Блэкберне. Как ты помнишь, я никогда ничего не говорила тебе о нем. Ты его практически не знаешь, и вот сейчас…

Опять этот Блэкберн! Труф едва сдерживалась, чтобы сохранить спокойное лицо и невозмутимый тон.

— Тетушка Кэролайн, я не думаю, что ты обязана рассказывать мне о Торне Блэкберне, — осторожно произнесла она.

— Не торопись говорить так. Мне, наверное, следовало бы сделать это раньше, но что уж сейчас сожалеть. Ведь ты его совсем не знаешь.

• Предыдущая
• 6/91
• Следующая