Географ глобус пропил - Иванов Алексей Викторович - Страница 42

• Предыдущая
• 42/72
• Следующая

Сразу после звонка зондер-команда расселась за парты с откровенным интересом к предстоящему. Служкин насторожился. Он прошелся у доски, словно пробуя пол на прочность, и сказал:

– Записываем тему урока…

Доска была исчеркана крестиками-ноликами, и Служкин взял тряпку. Вздох восторга промахнул за его спиной. На перемене смочить сухую тряпку в туалет бегал Ергин. Теперь от тряпки явственно пахло мочой.

Служкин побелел скулами и покраснел ушами, но не изменил выражения лица. С тряпкой в руках он продолжил:

– «Профилирующие отрасли хозяйства Средней Азии».

Искоса поглядывая на Служкина и гомоня, зондер-команда склонилась над тетрадями. Служкин вышагивал перед доской, словно в забывчивости держа тряпку в руках. Девочки на передних партах морщились. На галерке Градусов и присные с досадой зажужжали: Географ тупорылый, не отразил, чего сделали с его тряпкой!

Безостановочно диктуя, Служкин медленно углубился в проход между рядами. При его приближении Ергин с фальшивым усердием принялся строчить в тетради, на страницах которой пестрели химические формулы. Служкин сделал еще шаг и вдруг ловко ухватил Ергина левой рукой за затылок, а правой прилепил к его физиономии тряпку и тряпкой начал тереть ергинскую рожу, как Аладдин свою лампу. Все произошло совершенно беззвучно, быстро, и зондер-команда охнула только тогда, когда Служкин с грохотом выломал тихо завывающего двоечника из-за парты, как доску из забора, и поволок к выходу.

Вытащив Ергина в коридор и не прикрыв дверь кабинета – чтобы зондер-команда ужаснулась всему в подробностях, – Служкин тщательно повозил обомлевшего двоечника по полу, от всей души отвесил ему несколько таких пинков, от которых затрещал организм Ергина, и выбросил его вниз с лестницы. Только после этого Служкин запер дверь и пошел мыть руки.

Он вернулся в класс с поддернутыми рукавами, с красными от холодной воды руками и с таким лицом, будто бы он был Сизифом, который только что наконец вкатил свой камень на вершину горы.

На задних партах Градусов и присные уже раскинули дурака. При виде Служкина Градусов проворно сгреб карты и сунул их под столешницу, но Служкин нагнулся и цапнул колоду. Градусов дернулся, вырываясь, и в пальцах Служкина осталась одна-единственная карта. Служкин глянул на нее.

– Семерка пик! – сообщил он. – Покер! – И он собрался демонстративно порвать карту пополам.

– Не надо!… – вдруг испуганно завопил Градусов. – Не рвите, Виктор Сергеевич!…

– Ты даже выучил, как меня зовут? – искренне удивился Служкин.

– Не рвите, – повторил Градусов. – Я больше не буду, уберу все… Без покера уже не колода, а я ее две недели крапил!…

– Гад ты, Градус… – тихо сказал кто-то из присных. – Ничего, значит, никто тебе не должен…

Служкин подумал и бросил покера Градусову на стол.

– Уж своих-то не накалывал бы, – сказал он. – Только мухлевать и умеешь…

– А что, думаете, мухлевать просто? – обиделся Градусов.

– Трудно, – без выражения согласился Служкин, ушел и сел за свой стол. Но Градусова зацепило.

– Да я и без мухлежа выиграю у любого! – заорал он через весь класс. – Спорняк, что я и вас высажу с первого же кона?

Зондер-команда загудела, заинтересовавшись вызовом.

– Хлыздите, да? – орал Градусов. – Ну давайте срежемся, а?

– А что мне будет, если я выиграю? – вдруг спросил Служкин.

Класс дружно взвыл от восторга.

– Тогда мы до конца года на географии будем сидеть как на русском, – нагло заявил Градусов.

– А если проиграю?

– То вы нас с урока отпустите!… – завопили сразу с нескольких сторон. – Сейчас по кабельному порнуха начнется!…

– Да ну и фиг с вами, козлы! – в сердцах сказал Служкин и широким движением руки сдвинул на край стола классный журнал и тетради. – Иди сюда, Градусов!

Градусов вскочил и побежал к учительскому столу, как боксер к рингу: он подпрыгивал на ходу, поводил плечами и тузил кулаками воздух. Галдя, на галерке присные полезли на парты, чтобы лучше видеть поединок. Служкин протянул Градусову руку, и Градусов лихо отбил ладонь, закрепляя спор.

– Градусов, проиграешь – убьем!… – кричали девочки.

Служкин взял у Градусова колоду, перетасовал и разбросал карты.

– В подкидного, вини – винями, – деловито сказал Градусов.

Служкин развернул карты веером и задумался. Зондер-команда, как корабль в бурю, накренилась налево, пытаясь посмотреть, что у него в запасе. Служкин сбросил шестерку.

– Вы – мерзавцы, – просто сказал он. – Я от вас устал беспредельно. Бито. Думаете, мне стыдно, что я играю в дурака на уроке? Да ни фига подобного. Я вас всех уже видеть больше не могу. Будь моя воля, я бы вас со всех уроков подряд вышибал, а по улице ходил бы в противогазе, чтобы с вами одним воздухом не дышать.

Зондер-команда, переговариваясь и посмеиваясь, хладнокровно выслушивала речи Служкина.

– Убери бубуху, – велел Служкин Градусову. – Обещал же не мухлевать. Думаешь, у меня не глаза, а пуговицы от ширинки?

– Я спутался! – сконфуженно ответил Градусов, забирая карту.

– А я тебе не верю. Я вам всем вообще не верю, сколько бы вы ни клялись. Клятвам верят, когда человек, их дающий, уважает себя. А вы разве себя уважаете? Взял, пятая не влезает. Вы перед всем классом собственной мочой умываетесь, вам не стыдно, когда при всех вам морды бьют и под зад пинают. Когда вам в лицо правду говорят, вы даже не краснеете.

– Куда вы пошли! Сейчас моя очередь! – вспенился Градусов.

– Пардон, ошибочка вышла. Валяй. Вы не только еще не личности, но вы даже еще не люди. Вы – тесто, тупая, злобная и вонючая человеческая масса без всякой духовной начинки. Вам не только география не нужна. Вам вообще ничего не нужно, кроме жратвы, телевизора и сортира. Как так можно жить? Куда десятку подкидываешь? Протри шары – где здесь десятки?

Градусов задумался и переместил в заначку две карты.

– Я понимаю: у вас чувство юмора не развито, поэтому и приколы у вас идиотские. Для чувства юмора нужна культура, которой у вас нет. Вы мне свои обезьяньи подляны строите и думаете, что они меня задевают. А они меня совсем не задевают. Я на вас ору только для того, чтобы вы успокоились: мол, ништяк, достали географа. Меня ваши подляны не обижают, потому что я вас не уважаю. Они мне просто мешают, но не урок вести мешают, а мешают перед собственным начальством выкобениваться, потому что оно – такое же, как вы, только навыворот… Угораздило же меня попасть между двух огней! И сверху идиоты, и снизу – вот и повертись! Устал я от всего этого…

Карточный поединок вступил в завершающую фазу. Класс притих. Градусов пошел под Служкина – Служкин покрыл. Градусов сбросил вторую карту – Служкин отбился. Тогда Градусов обвел класс отчаянным взглядом и кинул третью карту – ту самую семерку пик. Служкин широко размахнулся козырем, чтобы припечатать и ее, но тут Градусов тихонько напомнил:

– Вини – винями.

– Свини – свинями! – в сердцах сказал Служкин. – Я продул!

Зондер-команда победно завопила.

– А вы говорили: «Выиграю, выиграю!» – снисходительно передразнил Градусов, собирая колоду. – Вы мне еще в пуп дышите.

– Можно домой идти, да? – ликуя, орала зондер-команда.

– Я свое слово держу, – заявил Служкин, демонстративно откидываясь на спинку стула и доставая сигареты. – Валите.

Все дружно ломанулась к двери, сдвигая парты и роняя стулья. В пять секунд кабинет опустел.

Служкин закурил, посидел, встал, запер дверь, прошелся по классу, ставя на место парты и поднимая стулья, открыл окно, залез на подоконник, сел, вывесив ноги наружу, и продолжал дымить дальше.

Речники лежали в руинах зимы, а над ними, как купальщица, выгнулось бесстыдно-голубое небо. На земле первыми оттаяли глубинные, таинственные артерии города – теплотрассы, ярко черневшие мокрой землей. Из-под крышек канализационных люков валил пар. Сгорбившиеся сугробы были по бокам искусаны чьими-то грязными зубами. На дороге ручейки проточили колеи до асфальта, и от этого колеи вихлялись в разные стороны, будто здесь ездили пьяные автомобили. Старый снег на волейбольной площадке, как сыр, был повсюду продырявлен следами. На верхушках фонарей, словно коты, сидели косые шапки.

• Предыдущая
• 42/72
• Следующая