Плоды вдохновения - Иванов Александр Александрович - Страница 6
- Предыдущая
- 6/34
- Следующая
Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта:
6
Безвыходное творчество
(Марк Соболь)
Всю душу разодрав на клочья
и каждый нерв растеребя,
я погибал сегодня ночью –
я перечитывал себя.
Всю ночь я шевелил губами,
сучил ногами, пол дробя;
я мерзко выл, скрипел зубами, –
я перечитывал себя.
Я от стыда пылал, как спичка,
себя готов был разорвать.
Гори она огнем, привычка –
как заведенный, рифмовать!
Довольно, хватит! Слово чести,
я образ жизни изменю!
Да провалиться мне на месте,
когда хоть строчку сочиню!
Да будь я проклят, если сяду
опять за стол с пером в руке!
Чтоб выпить мне пол-литра яду,
чтоб утонуть мне в молоке!!
Глаза б вовеки не глядели
на этот ворох чепухи…
Но ежедневно, встав с постели,
я вновь сажусь писать стихи.
Романс без контрабаса
(Владимир Соколов)
У меня совсем другое
Было на уме…
Кто-то что-то пишет где-то.
В голове темно.
Есть сюжет иль нет сюжета –
Это все равно.
Может, это? Нет, не это.
Но ведь и не то.
Не зима. Но и не лето.
Надевай пальто.
Акварельная картинка.
Серебрится лес.
Тихо крутится пластинка.
Я в себя залез.
Хорошо в себе! Конфета
Тает на губе.
Я лежу. Читаю Фета,
Надоев себе.
Кто-то в душу влез без мыла,
Значит, я поэт.
У попа была кобыла,
Впрочем, тоже нет.
Я пошевелил ногою.
Кот чихнул во тьме.
…У меня совсем другое
Было на уме.
Ночной разговор
(Владимир Туркин)
В изголовье уснувшего города
Только звезды, да Пушкин, да я…
Город спит и во сне улыбается,
В небе звезды мерцают, маня.
Александр Сергеевич
Мается –
В изголовье сидит у меня.
Посидел, помолчал, пригорюнился,
Головою курчавой трясет…
– Что, брат, Пушкин? – в сердцах говорю ему.
– Ничего, – молвит, – так как-то все…
Скушно, сударь. Куда бы полезнее
Почитать.
Где же книжка твоя?
Так-то, брат. В изголовье поэзии
Только звезды, да Туркин, да я.
Жарко!
(Игорь Шкляревский)
В столовой автопарка жарко!
Внизу шурует кочегарка.
В окне блестит электросварка.
А со стены глядит доярка.
Сижу в столовой автопарка.
В столовой автопарка жарко.
От щей в желудке – кочегарка.
В глазах блестит электросварка.
Ко мне подходит санитарка.
А санитарку звать Тамарка.
Она по паспорту татарка.
А у нее в руках припарка.
А со стены глядит доярка.
Ее зовут, наверно, Ларка.
Есть у нее сестра – свинарка.
И муж – бухгалтер зоопарка.
На горизонте – друг Захарка.
С Захаркой друг его Макарка.
В зубах у первого цигарка.
А у того в кармане старка.
Сидим в столовой автопарка.
Там где-то жуткая запарка.
А нам ни холодно, ни жарко.
Нам хорошо! Эх, старка, старка…
Приключение в комиссионном магазине
(Белла Ахмадулина)
Затормозил изящный лимузин,
в пути не сбившись с усложненной трассы,
и я, дитя сомнений и пластмассы,
вошла в комиссионный магазин.
Среди партикулярного старья
нашла колпак, которого алкала
душа моя. С изяществом бокала
у зеркала остановилась я.
Он выглядел как старый баклажан,
в нем было что-то от орды татарской,
от благовоний шашлыка по-карски,
карающих безумных горожан!
В углу рыдал гриппозный продавец…
– Вы говорите, шил колпак художник?
– Помилуйте! – А кто? – Да он сапожник,
он вертопрах и Каин, наконец!
Печальна сущность злых полугримас!
Изящен хор больных столпотворений!
Оплаканы сюрпризы повторений,
хрустально изнуряющие нас…
Я молвила: – Колпак упаковать!
Мне ненавистны нити канители,
заняться надо им на той неделе
и горестно переколпаковать.
С тех пор, томясь сознанием вины,
взывал во мне нездешний голос мрака.
Я, наконец, устала как собака
и продала колпак за полцены.
6
- Предыдущая
- 6/34
- Следующая
