Тигр, светло горящий - Нортон Андрэ - Страница 99

• Предыдущая
• 99/100
• Следующая

– Что-то стряслось, – говорил несчастный, – что-то как завоет в той самой комнате, куда хозяин не велел входить. – Его стало трясти. – Прям и не знаю, что сказать, на что это было похоже...

– Успокойся, – мягко сказала Шелира. – Могу себе представить.

Да уж – тут наверняка несколько десятков демонов было заточено, если не считать замученных и заточенных душ обычных людей. И когда Аполонова смерть освободила их...

– Ну, – сглотнув, продолжил слуга, – канцлер весь посинел, стал было падать, а потом выпрямился, и вид у него стал странный-странный...

– Какой? – спросила она. Он покачал головой.

– Да странный. Словно он с кем-то боролся. Он вот так держал руку, вот эту, – он поднял правую руку.

«На эту руку Адельфус надел наруч!» – подумала она, вспомнив, как Адельфус снимал наруч с мертвого Катхала.

– И.., и.., он словно завопить хотел, но только шипел. Словно ему дыхания не хватало, – слуга изобразил, как человек пытается заговорить с перебитым горлом, и у Шелиры волосы на затылке зашевелились.

– "Нет! Во имя Высших Сил, нет! – прошипел слуга, изображая канцлера. – Сначала ты окажешься в преисподней!"

Он стоял, подняв руку. У Шелиры мурашки бежали по спине.

Слуга уронил руку и вздрогнул.

– Потом.., потом он схватил светильник, бросил его во что-то, и тот разбился, огонь перекинулся на занавеси, масло разлилось повсюду – и – пфф! Все вспыхнуло, как сухое дерево. Ну, я и убрался оттуда, едва не сгорел.

Лидана тщательно допросила его, чтобы выяснить, где в точности находился канцлер, когда все вспыхнуло. Шелира оставила это ей – было понятно, что Лидана собирается сделать.

Наконец, почти выбившись из сил, Шелира вернулась домой на такой же усталой лошади и упала на руки знакомых слуг, которые отнесли ее в постель.

Однако она недолго там оставалась. Наступил рассвет, пора было снова приниматься за тяжелую работу. В конце дня Лидана вернулась в Храм, хотя и не задержалась там. Она казалась измученной и осунувшейся, и Шелира поняла, что она таки побывала на Кабаньем подворье и увидела куда больше, чем ей хотелось бы.

Император был совершенно невменяем. Он не мог ходить, говорить и заботиться о себе, словом, беспомощен, как младенец. Верит предположила, что разум его стал совершенно пустым после столкновения того, что владело им, с силой меча Гидеона.

К нему привели его офицеров, чтобы они увидели, в каком он сейчас состоянии. Те после этого немедленно вернулись в лагерь. Вскоре лагерь сняли, каждый командир забрал своих солдат, и все разошлись кто куда.

Леопольд странно развеселился, когда Шелира рассказала ему об этом.

– Ты понимаешь, что это значит? – спросил он. Она покачала головой.

– Они пошли оторвать себе по куску империи и обзавестись каждый собственным королевством прежде, чем слухи о недееспособности Бальтазара успеют широко расползтись, – объяснил он. – Думаю, они договорились не вмешиваться в дела друг друга по крайней мере в течение года. А потом, – он пожал плечами, – начнется война всех против всех. Может быть.

– Может быть? – спросила она, и он снова пожал плечами.

– Они слишком долго воевали, – спокойно, но так уверенно сказал он, что она поняла, что он открывает ей свою душу. – У них появился случай вернуться к мирной жизни. Может, они именно это и выберут.

Она немного пожевала губу, затем изложила ему свою собственную мысль:

– А что, если у них появится повод выбрать именно мир?

– То есть? – спросил он.

В ответ она рассмеялась:

– Что всегда заставляет людей желать мира? Вкус к роскоши, которую ты можешь получить не сражаясь за нее.

Он улыбнулся:

– Ты о торговле?

– О ней, – кивнула она. Что же, неплохое начало.

Адель снова исчезла, как только самое тяжелое время кончилось. Лидана с Саксоном отправились в короткое плавание, задержавшись только ради поспешного венчания и еще более поспешного отречения Лиданы от престола в пользу Шелиры и ее будущего супруга. Ходили слухи, что Лидана на самом деле ангел, явившийся на время, чтобы установить в Мерине порядок.

Будущий супруг Шелиры был объявлен сразу после того, как Леопольд оправился настолько, чтобы выдержать долгую – на целый день – церемонию королевской свадьбы. Они с Шелирой оказались весьма любимы народом, поскольку не жалели сокровищ королевской казны и драгоценностей Дома Тигра на восстановление города и на то, чтобы хоть как-то помочь тем, кто потерял нечто больше, чем имущество. Сами они жили просто и скромно, не желая похваляться богатством, пока Мерина снова не будет процветать. Верит постаралась, чтобы слухи об их схватке с Аполоном распространились как можно шире. От этого их популярность еще больше возросла. В конце концов, кто бы не захотел, чтобы на престоле восседали поборники Света, особенно те, кто чуток к нуждам своего народа, как эти двое?

Сестра Эльфрида спокойно вернулась в ряды родного Ордена, когда новые правители Мерины вступили в свои права. И даже когда ее так и подмывало вмешаться, если они говорили или делали что-то, по ее мнению, не то, она сдерживалась. Они должны учиться на своих ошибках, и, возможно, то, что ей кажется ошибкой, всего лишь разница в восприятии и мнениях поколений.

Император постепенно угасал в течение шести месяцев, несмотря на заботливый уход Козимы и других сестер. Когда он умер, Леопольд тяжело переживал, хотя слез и не проливал. Как он однажды сказал Эльфриде, душа его отца была мертва давным-давно. Аполон убил ее, а остальное уже было лишь долгой агонией тела. Те части империи, на которые не нашлось охотников из числа королевских офицеров, восстали сразу, как только их достигло известие о смерти Бальтазара.

Леопольд не выказывал желания вернуть себе империю, что чрезвычайно радовало Эльфриду. С самого дня свадьбы это ее тревожило. Возможно, Леопольд поначалу и не желал императорской короны, но она опасалась, что после того, как он оправится, у него может возникнуть такая идея.

Но после рождения первого ребенка Шелиры и Леопольда Эльфрида убедилась, что Леопольд положительно счастлив, управляя маленьким городом-государством. Достаточно было увидеть, как он смотрит на жену и ребенка, чтобы понять – никогда власть и завоевания для него не будут превыше дома и семьи. И то, что для своей ненаглядной дочери они избрали имя Фиделия-Адель, сказало ей, что этим домом для него стала Мерина.

Лидана и Саксон вернулись из своего второго путешествия с известиями, что в бывшей империи страсти улеглись и что многие участники этой великой игры ищут скорее торговых союзов, а не военных. Это были добрые вести, и прежде чем они снова отплыли с грамотами, предусмотрительно предлагавшими союзы, они почтили своим присутствием церемонию имянаречения новой наследницы.

Храм был забит до отказа, толпа заполняла и всю площадь перед Храмом. Пришлось снова опустошить королевские сундуки, чтобы выставить угощение и выпивку для всего города, и все торговцы и мастера Мерины предложили свою помощь в устройстве праздника. Сестра Эльфрида стояла на почетном месте рядом с Верит у высокого алтаря, а Лидана с Саксоном стали крестными крошечной, но здоровенькой девочки.

После страшной битвы Храм был полностью обновлен. Сердце сверкало над высоким алтарем, однако лишь отраженным солнечным светом и светом свечей, а не само по себе. На копьях, которые год назад были в руках братии, теперь висели, как и полагалось, знамена. Но перед высоким алтарем в простом ларце с прозрачной крышкой лежала новая реликвия – меч Гидеона, как напоминание о том, что приверженцам Света иногда приходится защищать его ценой своих жизней.

Под радостное пение сестер и братьев Шелира и Леопольд, одетые скромно, но приличествующим событию образом поднесли ребенка первосвященнице. Верит подняла младенца к Сердцу, чтобы дитя впервые посмотрело на средоточие веры Мерины. Эльфрида затаила дыхание – вдруг дитя сделает что-нибудь, что сочтут недобрым знаком?

• Предыдущая
• 99/100
• Следующая