Ветреная дочь астрономии? - Бондаренко Юрий Яковлевич - Страница 13

Характеризуя же астрологию в целом, видный американский специалист в истории науки Марк Граубард писал: «Астрология сохранится и, вероятно, будет процветать… Но царство ее будет вне обсерватории, вое общества астрономов. Ее оживление – социальный, а не научный феномен». Но что же все-таки в самих научных идеях нашего времени, в самом воздухе конца столетия дает пищу астрологии, вливает в нее новые силы? Что стоит по ту сторону гороскопа?

Жизнь показывает, что именно сама логика познания, его противоречия, взлеты и тупики обусловливают в немалой мере тот интерес к астрологии, который мы наблюдаем сегодня. Ведь наш век – это век открытий, перевернувших прежние представления о мире. Век XIX, подобно энергичному буржуа, был сосредоточен прежде всего на сугубо земных проблемах, на технике, затмевавшей старые сказки о чудесах. Холодный, бесконечный космос казался чем-то чрезвычайно далеким от динамичной жизни землян, от их непосредственных дел. Древние же поверья и легенды, в которых в причудливом, фантастическом облике крылась мысль о неразрывном единстве человека и мироздания, стряхивались, словно пыль с ног стремительного прогресса. И вдруг на новом витке бесконечной спирали познания перед человечеством вновь встал вопрос о неразрывном единстве Человека и Мира. И восприниматься он начал как вопрос практический, «Не Земля, а космическое пространство становится нашей родиной, и мы начинаем ощущать во всем ее подлинном величии значительность земного бытия и перемещения отдаленных небесных тел, и движения их посланников – радиации…» – так поэтически сказал об этом наш великий соотечественник А.Л. Чижевский. Именно он стал одним из основоположников космического естествознания или космобиологии, побудившей взглянуть на земную жизнь совсем не так, как смотрели в XIX в. Обобщив и проанализировав огромный исторический материал и сопоставив его с данными современных исследований, он показал связь земных явлений с ритмами в жизни Вселенной «и прежде всего активности Солнца». Исследования А.Л. Чижевского вскрыли потрясающую зависимость самых различных земных явлений от периодов солнечной активности, каждый цикл которых длится в среднем 11,1 года (фактически же длина циклов меняется от 7 до 16 лет). Изучив данные об эпидемиях чумы и ряда иных болезней, повергавших мир в священный трепет на протяжении целых столетий, А.Л. Чижевский пришел к выводу, что они определенным образом связаны с изменениями солнечной активности. Периодическая же деятельность Солнца, по мысли А.Л. Чижевского, в свою очередь «находится в определенной зависимости от размещения планет Солнечной системы в пространстве… Уже много лет назад астрономы предположили, что Солнце представляет собой тончайший инструмент, который учитывает все влияния планет соответственными изменениями. Таким образом, и земные явления, зависящие от периодической деятельности Солнца, стоят… под контролем планет, которые могут быть во много раз более удалены от нас, чем Солнце». При внимательном изучении оказалось, что вспышки крупнейших эпидемий или, как их называют, пандемий, носят явно прослеживающийся периодический характер и совпадают с периодами максимума солнечной активности. С изменениями солнечной активности связано и множество иных явлений. Исследования современных ученых вскрыли потрясающую зависимость миграции насекомых и интенсивности размножения зверей и птиц от изменений на Солнце. Вспомним библейскую саранчу, воспринимавшуюся как бич божий. Саранчу, которая и поныне страшное бедствие для целого ряда стран. Наука открыла, что ее опустошительные нашествия «соответствуют периодам солнечной активности». Так, например, в прошлом столетии наблюдалось девять «нашествий» саранчи. Столь же четко прослеживается периодичность более или менее высоких урожаев и даже зависимость уровня кальция в крови и качества вина. «Эти влияния на атмосферу так велики, что в метеорологии устоялось мнение, что „кухня погоды находится на Солнце“. Правда, необходимо заметить, что в том, что касается магнитных бурь и конкретных расчетов упоминаемых ныне всюду „критических дней“, еще далеко не все ясно. Так, по данным М. Гуглиной, врача отделения кардиореанимации Новосибирской городской больницы скорой медицинской помощи, картина выглядит несколько иной. За год в отделение поступило 1277 человек. При внимательном анализе „выяснилось“, что в так называемые „благоприятные“ дни поступало в среднем столько же больных, сколько и в любой из… „неблагоприятных“. За средний „неблагоприятный“ день умирало столько же больных, сколько за „благоприятный“. Конечно, подобные факты не опровергают самой идеи взаимосвязи земных и солнечных явлений. Они лишь говорят о том, как мало мы еще знаем об этой связи, чтобы делать окончательные практические выводы. А ведь Солнце – не единственное озадачивающее нас светило. Давно подмечено и воздействие Луны на все живое. Еще в начале XVIII в. в Англии появился трактат, в котором говорилось о том, что приступы эпилепсии, астмы, истерии и головокружения могут быть связаны с различными фазами Луны. С ритмами природы сплетались и прогнозы возможностей организма того или иного человека. Так, оказалось, что с космическими ритмами связаны периодические изменения климата. Эти же изменения, в свою очередь, влияют, скажем, на такие показатели, как размеры человеческого тела. В Исландии, к примеру, с 874 по 1000 г. средний мужской рост был 173,2 см, а в период с 1700 по 1800 г. ой снизился до 166,8 см. В 1952—1954 гг. мужчины снова заметно подросли: их средний рост достиг 177,4 см. Но что еще интереснее, так это связь климатических изменений и исторических событий. „И эти изменения, – по образному выражению французского историка Ф. Броделя, – были куда более самовластным дирижером, чем „король-Солнце“ Людовик XIV“. Иные из них, множа стихийные бедствия и доводя до отчаяния угнетенных, подталкивали волны народных движений в самых отдаленных друг от друга уголках земного шара. Конечно, в разные эпохи и в разных социальных условиях ритмы природы оказывали далеко не одинаковое воздействие на ритмы социальной жизни. Они не действовали автоматически. Достаточно вспомнить, что во Франции, ставшей на путь буржуазного развития, взрывы народной ненависти привели в итоге к Великой буржуазной революции, тогда как в Китае того времени мы видим совсем другую картину. И тем не менее ощущение взаимосвязи земных и космических судеб человечества начинает все более пронизывать наше миропонимание. С каждым десятилетием мы со все большей остротой ощущаем себя детьми Галактики, неразрывно связанными с нею.

Так как же воспринимать эти новые факты и идеи. Ведь хотим мы того или нет, а они возвращают нас к вопросу: что же такое астрология? Всего-навсего коктейль из суеверий и пены научных истин? «…Период или направление в науке», на каком-то давно минувшем этапе ее развития?

Или, может быть, астрология и в самом деле становится в стройные ряды современных наук? Разве не клеймили средневековых алхимиков как шарлатанов, тогда как наука наших дней доказала, что определенные химические превращения вполне возможны? И быть может, правы те, кто утверждает, что «наступит день, когда на астрологов будут смотреть как на пионеров науки», либо по крайней мере «придет время, и люди… найдут способы примирить» поклонников астрологии и ее противников? Недаром же А.Л. Чижевский безо всяких оговорок писал, что астрология – древнейшая из наук, «которая (если отбросить все ее мистические заблуждения) учила о связи всех вещей и всех явлений… Вполне понятно, – размышлял он, – что в своих заключениях древние значительно преувеличивали роль и смысл небесных знамений и даже впадали в грубые ошибки, увлекаясь поэзией сравнений. Несомненно лишь то, что древние далеко превосходили нас остротой в искусстве наблюдений за явлениями природы и изысканным мастерством логических выводов». А ведь сколько лет мы свысока поглядывали на наше «темное» прошлое, кичась собственными, строго дозированными, «научными познаниями»! Но сегодня мы жадно выискиваем все то, что на протяжении ряда лет являло собой явную или скрытую оппозицию официозным нормам, идеалам и т. д. Все то, что еще совсем недавно не вписывалось в господствующую систему «рациональности», которая, подобно богословию веков минувших, претендовала на исчерпывающее объяснение всего сущего. Сама эта система была лишь слепком, отражением отношений, окрепших в годы сталинщины. Отношений, при которых монополия на власть порождала монополию на информацию, монополию на истину. При таких отношениях мишенями критических орудий неизбежно становились все те, кто мог хоть как-то угрожать этой монополии. Массированные атаки разворачивались под знаменами «истинной научности» и решительной битвы с мракобесием. На деле же оказалось, что сплошь и рядом эти знамена реяли над шеренгами мифологизированных образов и идей, а блещущая регалиями «рациональность» лишь прикрывала мифологизированное сознание.