Неуловимый бандит - Брэнд Макс - Страница 11

• Предыдущая
• 11/56
• Следующая

Боб Пенстивен вскочил в седло.

— Удачи тебе, старина! — сказал он.

— Да уж, совсем старая развалина, что верно то верно, — пробормотал бродяга.

Пенстивен продолжил свой путь на юг. Отъехав примерно ярдов на четыреста, он наклонился, бережно положил на землю винтовку и отправился дальше.

Мысли роились в его голове, не давали покоя. Каким бы важным не было его поручение, теперь ясно стало и то, что загадочные «они» уже были осведомлены о маршруте его следования.

Очевидно, их система оповещения действовала достаточно оперативно. А иначе как бы им удалось заранее подослать того бродягу, что подкарауливал его в пустыне у источника?

Так на кого работала противоборствующая сторона: на Джона Крисмаса или против него? Ему сделалось не по себе от мысли, что возможно он лишь понапрасну теряет время — и даже хуже того; что, согласившись работать на Дока Шора и тех, кто стоит за ним, он, возможно, пополнил ряды противников знаменитого бандита, ещё более удаляясь от своей долгожданной цели.

Долгие годы он изводил себя изнурительными тренировками, и все ради того, чтобы попасть к Джону Крисмасу. Неужели все было зря?

Вопросы роились у него в голове и зная, что по крайней меры до поры до времени им было суждено остаться без ответа, он был полон решимости довести задуманное до конца. Он уже провел несколько часов в пути и начал снова пришпоривать чалого.

Но особой необходимости в том не было. Это было невероятно выносливое животное, что вполне гармонировало с необычайной норовистостью коня, проявленной им с самого начала. И теперь, вырвавшись наконец-таки на простор, он мчался во весь опор, время от времени переходя на терпеливую рысь в тех местах, где песок оказывался слишком глубоким. Можно было подумать, что мустанг знал о своих возможностях и был готов выложиться весь, без остатка.

Пенстивен заметил справа вдалеке солнечные блики, игравшие на оконных стеклах домов показавшегося на горизонте городка, и был приятно удивлен тем, что на протяжении всего пути ему удалось так точно придерживаться выбранного направления.

Путь длиной в двадцать пять миль теперь напоминал о себе усталостью, рябью в глазах и болью в затылке — и это при том, что ему до исхода суток необходимо преодолеть ещё семьдесят пять миль!

О предстоящем путешествии Пенстивен старался не думать. Необходимо было ограничиться размышлениями о том, что уже сделано, и поэтому, подъезжая к Сан-Хасинто, он сосредоточился на мыслях о самом насущном.

Его знание испанского языка оказалось как нельзя кстати. Возможно, ловкость в обращении с оружием, тоже сослужит ему неплохую службу, прежде, чем ему удастся уладить свои дела в этом городке.

Если даже у источника посреди голой пустыни его поджидала вооруженная засада, то чего ожидать от Сан-Хасинто — крошечного городишки, где по улицам шастают толпы народа?

Поэтому он продолжил свой путь, украдкой поглядывая по сторонам, но не поворачивая головы — словно боксер на ринге, который неизменно смотрит четко перед собой, но всегда готов отразить удар с любой стороны.

Выехав на центральную площадь городка, вдоль улиц которого толпились домики с побеленными стенами, он остановился перед харчевней, слез с коня и вошел в заведение.

В помещении находились лишь двое — сам хозяин и чумазый завсегдатай, который сидел за крайним столиком, с философским видом обводя затуманенным взглядом пустые места и о чем-то тихо беседовал сам с собой.

Пенстивен взял себе пиво и сел у стойки. Пойло оказалось на редкость противным на вкус — едким и резким с привкусом жженого древесного угля — и ему пришлось сделать над собой некоторое усилие, чтобы не поморщиться. Расплачиваясь же с хозяином, он сказал:

— Я разыскиваю джентльмена по имени Хуан Оньяте. Вы знаете, где можно найти этого человека, сеньор?

Как раз в это время хозяин заведения был занят тем, что раскладывал на полке коробки папирос. Услышав обращенный к нему вопрос он сначала замер, а затем, не поворачивая головы, ответил:

— Понятия не имею. У нас, в Сан-Хасинто, таких нет.

Он продолжал как ни в чем не бывало раскладывать пачки с папиросами, из одной из них заструился тоненький ручеек табачной пыли; она была безнадежно скомкана.

Пенстивен погрузился в раздумья. Упоминание имени Хуана Оньяте произвело на хозяина харчевни довольно сильное впечатление, а значит разговорить его на эту тему вряд ли удастся, так что с надеждой достигнуть цели путем расспросов придется распрощаться раз и навсегда. Тем более, что и Док Шор недвусмысленно дал ему понять, что расспросы в Сан-Хасинто могут ни к чему не привести.

Итак, ему предстоит самостоятельно разыскать нужного человека, но только где, черт возьми, его искать? В окрестных харчевнях или на берегу реки в тени деревьев; рыскать по улицам и переулкам, заглядывая в лицо каждому встречному. Ведь он даже не удосужился поинтересоваться более точным описанием искомой персоны, и теперь чувствовал себя законченным дураком, не имея ни малейшего представления о том, был ли Хуан Оньяте высоким или же, наоборот, не вышел ростом, толстым или худым, молодым или старым. Было так же непонятно, кого именно ему следовало искать: жалкого уличного побирушку или же состоятельного господина. Единственное, что ему оставалось, так это вглядываться в лица попадающихся навстречу мужчин, высматривая среди них косого на правый глаз!

Встав со своего места, Пенстивен направился к выходу. Задержавшись в дверях, обернулся и учтиво кивнул хозяину, который все это время оставался неподвижно стоять за стойкой с каменным лицом и остановившимся взглядом, словно затаившись в предчувствии опасности.

«Этот плут что-то знает», — отметил про себя Пенстивен. — «Нечто такое, что жжет ему руки. Но только как, черт побери, я найду этого Хуана Оньяте, будь он неладен?»

Он медленно брел по улице, раздумывая больше над своей проблемой, чем вглядываясь в лица прохожих в поисках одного-единственного человека, который мог бы избавить его от дальнейших мытарств.

Теперь уже было совершенно ясно, что самодеятельные поиски ни к чему не приведут. День был уже в самом разгаре, время обеденное, и обитатели городка в этот час начинали готовиться к дневной трапезе, после которой настанет время сиесты — послеобеденного отдыха, помогавшего пережить несколько часов нестерпимого зноя.

Расхаживать по городу, врываясь во все дома подряд, он не мог, рискуя очень скоро быть утыканным ножами, как дикобраз иголками. Подумав об этом, Пенстивен тяжело вздохнул.

Пока что ему удалось выявить лишь одно связующее звено, и этим звеном была харчевня. Судя по всему, её хозяин что-то знал, и эта его осведомленность была столь явной, что даже когда его посетитель направился к выходу, он неподвижно застыл на месте на манер каменного истукана.

Интересно, что его могло напугать до такой степени, что у него даже глаза на лоб полезли? Скорее всего сразу же после ухода посетителя-гринго, он поспешит известить кого надо о заданном им вопросе. Кинется со всех ног к самому Хуану Оньяте и предупредит его, что в городе о нем наводит справки какой-то чужак!

«Нужно было остаться там и следить за черным ходом. Какой же я идиот!» — обругал он себя.

Он немедленно повернул обратно. Нельзя было терять ни минуты. Необходимо воспользоваться этой единственной зацепкой. Попытаться объяснить хозяину заведения, что он, Пенстивен, вовсе не желает причинить зла разыскиваемому им сеньору Оньяте. Совсем наоборот, он привез сообщение, которое, должно быть, содержит какие-то очень важные новости для него!

Возможно небольшая сумма наличными поможет убедить хозяина. Все ещё размышляя над этим, он оказался на площади перед харчевней и с удивлением обнаружил, что на двери заведения висит замок, а большие окна витрины закрыты глухими ставнями.

Он посмотрел на часы. Без десяти минут двенадцать, вроде бы не самое подходящее время для закрытия.

• Предыдущая
• 11/56
• Следующая