Остаться в живых - Брэнд Макс - Страница 24

• Предыдущая
• 24/58
• Следующая

Тут наконец громко щелкнул замок, и дверь распахнулась предо мною так неожиданно, что я чуть не вывалился в коридор,

В руке моей тотчас оказался револьвер — внушительный кольт, еще согретый теплом Лэнки.

— А теперь, Нелли, ноги — в руки! — скомандовал мой спаситель.

И мы понеслись по тюремному коридору. Заключенные во всех камерах поприлипали к решеткам, стараясь не упустить зрелище, а заметив, что мы удираем, подняли дикий рев. Орали они куда громче толпы, пока еще находившийся снаружи.

Миновав главный вход и продолжая мчаться сломя голову, мы услышали зычный, громоподобный возглас:

— Джордж! Джордж! Ты, ленивый, никчемный соня, сейчас же открывай дверь, а не то мы свернем тебе шею!

Подобно тому полумертвому бедолаге из Валле-Насиональ, о котором мне только что рассказал Лэнки, я почувствовал, что вот-вот взорвусь смехом, — Джорджа как пить дать и след простыл. Он, конечно, не стал дожидаться начала представления. Нет, нет и еще раз нет! Серая паутина страха, опутывавшая лицо негра сегодня вечером, уж что-нибудь да означала!

От напора толпы тюрьму защищала только крепость замков и засовов. Я мысленно воздал благодарность тем, кто изготовил их из такой прочной стали.

Тюрьма сотрясалась от тяжелых ударов. Я оглянулся, когда мы сворачивали в конце длинного, пустого коридора, и увидел, как трясется и прогибается массивная, крепкая дверь.

Один вопрос прочно засел у меня в голове: судя по всему, Лэнки бежал в определенном направлении к какой-то конкретной цели, но я никак не мог догадаться, где он отыскал путь на волю, ибо шум и вой озверевшей толпы окружал тюрьму со всех сторон; линчеватели ломились не только через главный вход — в то время, как кто-то упорно колотил в дверь парадного входа, я услышал такие же удары и с тылу.

Море угрожающих воплей бушевало вокруг нас, предвещая неотвратимую катастрофу.

Мы остановились у какой-то двери. Лэнки резким толчком открыл ее и, схватив меня за плечо, с силой толкнул вверх, на лестницу, а сам чуть-чуть помедлил сзади — и я услыхал лязг возвращаемого на место засова.

Добравшись до верхних ступенек лестницы, я неожиданно стукнулся головой о балку.

Мгновенно рядом со мной оказался Лэнки, и желтый лучик тусклого фонаря прорезал тьму, очертив пределы узкого длинного чердака, чьи перекрытия располагались в довольно причудливом беспорядке.

Лэнки, согнувшись в три погибели, побежал вперед, указывая дорогу, и как только он сделал шаг, раздался ужасный грохот, потрясший все здание.

Парадная дверь тюрьмы рухнула, и теперь океан людской злобы заклокотал внутри ее стен.

Лэнки наконец остановился и показал мне открытый люк.

— Вот тут я и прошел, чтобы оставить тебе визитную карточку, Нелли, — объяснил он. — Как, по-твоему, сумеешь подпрыгнуть на такую высоту?

Я попробовал, но безуспешно — не хватило нескольких дюймов.

— Давай-ка сначала я, — предложил Лэнки и мощным тигриным прыжком взлетел наверх. Еще мгновение потребовалось ему, чтобы протиснуться сквозь узкое отверстие люка.

И тут же длинные, мощные руки высунулись из щели высоко над мой головой.

— Прыгай! — распорядился мой долговязый друг.

Я поднатужился, и Лэнки, поймал меня за руки, подтянул и вытащил на крышу, после чего захлопнул люк.

Я подумал, что едва ли мы далеко продвинулись по пути к свободе, но все же в лицо мне бил вольный ветер ночи и волнующая надежда на спасение начала разрастаться в душе. А вместе с ней я ощутил неимоверный прилив сил.

Однако внизу, под нами, полускрытое тьмой, было видно и слышно неясное колыхание бурлящего моря человеческих тел.

Кроме ощущения вольного ветра, бьющего в лицо, мое теперешнее положение выгодно отличалось от прежнего тем, что в руке я сжимал револьвер, а самое главное — рядом был Лэнки. Никогда не забуду его легких, уверенных движений. Во мраке ночи, на ветру он чувствовал себя как дома, словно вышедшая поохотиться дикая кошка.

Мы быстро продвигались вперед — скорее шли, чем ползли, хотя и пришлось опуститься на четвереньки. Я следовал за Лэнки со всем доступным мне проворством, пока мы не добрались до места, где ветви двух величественных деревьев, истинных царей леса, некогда возвышавшегося на месте города и практически полностью вырубленного к настоящему времени, бились о крышу тюрьмы, то высоко взлетая вверх, то возвращаясь обратно мощным, неистовым рывком.

— Для нас это единственный путь к спасению, — прошептал Лэнки. — Этой дорогой я и воспользовался, чтобы навестить тебя, дружище, и точно так же нам предстоит теперь убраться отсюда.

Представьте себе, что вам нужно вскочить на спину галопом мчащегося скакуна, и к тому же — в кромешной темноте! Но и это было бы относительно безопасно в сравнении с необходимостью поймать одну из этих свирепо бьющих по крыше, машущих, хлещущих гигантских веток, покрытых густой листвой, мешавшей обнаружить местоположение крепких, толстых сучьев, за один из которых нужно было ухватиться, чтобы унестись прочь, когда ветер снова отшвырнет их от крыши.

Лэнки крикнул мне на ухо:

— Через пару секунд они снова будут как раз где надо. Следи за мной, малыш. Если тебе по силам скачки на мустанге, кататься верхом на дереве не так уж и сложно.

Дикий вой злобы и разочарования донесся снизу, из тюрьмы. Мне показалось, будто я физически ощущаю вибрации ярости, проходящие через крышу. Именно их сила — так, во всяком случае, невольно подумал я — вытолкнула Лэнки из предыдущего положения — он стоял, припав к крыше, на четвереньках — и подбросила высоко вверх.

Одновременно на него темной, призрачной тенью надвинулась одна из ветвей. Лэнки нырнул в листву и тотчас улетел прочь.

Да, Лэнки сделал все, что только может сделать один человек для спасения другого. Он подготовил и выполнил за меня все, кроме завершающего прыжка на свободу, но уж это мне предстояло совершить самому, ибо тут никто не сумел бы меня подменить.

Решимости придавал тот самый вопль разочарования — простенькая логическая операция позволяла безошибочно угадать, что он означал: ворвавшиеся в здание обнаружили мое исчезновение из камеры и открытую дверь! Значит, теперь линчеватели кинутся искать меня повсюду — в своем нынешнем состоянии они не могли так просто отказаться от расправы!

Но когда ветвь, унесшая Лэнки, трепеща под порывами ветра, вновь приблизилась к крыше, я не смог сделать ничего, кроме как протянуть руки навстречу. Экое беспомощное, неповоротливое чучело! Конечно же я упустил свой шанс.

Тем временем новость о моем бегстве, похоже, выплеснулась за стены тюрьмы и распространялась теперь в толпе на площади — не просто же так там вопили от ярости и досады.

И снова ветвь воротилась ко мне, и я, весь дрожа, поднялся, неимоверным усилием воли заставляя себя сделать еще одну попытку. Но вновь страх падения сдавил мое сердце в самый неподходящий момент. Я так и не смог прыгнуть!

Какой-то громкий звук раздался уже совсем близко.

Я понял, что это хлопнула крышка люка, ведущего с чердака на крышу. Еще чуть-чуть — и меня снова поволокут в камеру, откуда Лэнки только что вызволил, рискуя жизнью. Я не мог допустить, чтобы такой позор лег на мои плечи. Именно стыд — а вовсе не мужество! — заставил меня прыгнуть. На этот раз темная, беспорядочная масса огромной ветви более слабо качнулась в мою сторону — она едва дотягивала до крыши. Это вынудило меня мобилизовать все силы, чтобы сделать два пружинистых бегущих шага к краю и подскочить как можно выше.

Закрыв глаза, я отчаянно вцепился в ветку и в тот же миг мягко заскользил вдоль нее к ближней развилке, удивляясь, что так долго колебался и не мог сделать такую простую вещь.

В верхнем большом разветвлении дерева я. заметил прильнувшую к стволу темную фигуру, очень похожую на карабкающегося горного льва.

— Лэнки! — прокричал я, задыхаясь.

— Все в порядке, братишка. Я просто переждал здесь минуту. Надо ведь перевести дух! Теперь, я думаю, мы можем спускаться. Парни — там, внизу, — похоже, не на шутку разволновались. Видишь?

• Предыдущая
• 24/58
• Следующая