Поющие револьверы - Брэнд Макс - Страница 20

• Предыдущая
• 20/45
• Следующая

— Заткнись, — предупредил шериф. — Мне надо подумать.

Райннон поднялся с кресла и беззвучно, словно огромный кот, принялся мерить шагами веранду.

Затем он остановился у ведущего в комнату окна, взялся за нижнюю раму и оторвал ее, как мальчик отрывает ветку от дерева. Он нырнул в темноту комнаты, словно пловец в воду. Сверкнул и мощно грохнул выстрел. Раздался сильный удар, шум борьбы, молчание и сопение.

— Ладно, — сказал шериф, даже не вставший с кресла. — Веди его сюда, сынок. Давай на него поглядим.

В темной комнате опять последовала короткая борьба, а затем, оправдывая невозмутимость шерифа, Райннон вывел пленника и поставил его перед представителем закона.

Каредек при свете звезд оглядел его со спокойным удовлетворением. Это был Ричардс, задыхающийся и потрясенный яростной стычкой, потому что из двух драчунов больше достается побежденному.

— Послушай меня, сынок, — сказал шериф Райннону, — я и раньше говорил, что он мне не нравится. А теперь мы поймали его, когда он подслушивал! Что будем с ним делать?

— Принеси с кухни лампу, — приказал Райннон.

Шериф послушался, и когда он вынес ее, Райннон сказал повесить ее на гвоздь, вбитый в одну из стоек веранды.

— Встань сюда, Ричардс, — скомандовал он.

Ричардс подчинился хозяину. Он встал напротив Райннона и тот тут же отступил на шаг.

Драка, несмотря на свою непродолжительность, была бурной. Пиджак Ричардса на спине был порван, на скуле раздувалась громадная красная шишка.

— Теперь, подлый предатель, — сказал его хозяин, — у тебя есть свободные руки и шанс выйти победителем. Давай! Хватайся за револьвер!

Ричардс не шевельнулся, лишь чуть шире расставил ноги и чуть ниже опустил голову.

— Он струхнул, — сказал спокойно шериф. — Ему не нужны твои игры, сынок. Он уже получил свое.

— Он напал, когда я почти лежал, — прорычал Ричардс. — У меня не было и половины шанса.

— Ты всадил пулю прямо мне в волосы, проклятая крыса, — объявил Райннон. Это ли не шанс? Хватайся за пушку, или я тебя уложу там, где стоишь!

— Укладывай, — с вызовом сказал Ричардс. — Я виде, как ты владеешь револьвером, и не собираюсь устраивать поединок с Райнноном. Хочешь пристрелить меня — стреляй. Я не буду сопротивляться.

— Он меня знает, — спокойно сказал Райннон шерифу. — Не знаю, что мне с ним делать.

— Предложи что-нибудь.

— Я отложу револьвер, Ричардс, — сказал Эннен Райннон. — Вот я стою перед тобой с голыми руками и…

Ричардс зарычал и оборвал Райннона:

— А твой партнер, Каредек, будет стоять рядом и всадит в меня пулю, когда я буду побеждать!

— Верно говорят, что подлец не может действовать как мужчина или рассуждать как мужчина. Думаешь, Оуэн Каредек воспользуется своим преимуществом?

— Я не буду с тобой драться, — упрямо повторил Ричардс. — Ты и так чуть не отвернул мне башку, вывихнул челюсть так, что мне трудно разговаривать, и, по моему, сломал пару ребер, когда кинулся на меня. Если бы не это, я бы сломал тебя пополам!

— Храбрый, как женщина, — сказал шериф. — Он не собирается рисковать, только дерзить.

— Что мне делать? — спросил Райннон. — Понятия не имею, как выбраться из этой переделки.

— Тогда узнай, кто его натравил.

— Ричардс, будешь говорить? Скажешь, кто тебя послал?

Ричардс лишь презрительно хмыкнул.

— Я сам себя послал, — сказал он.

— Врешь, — отозвался шериф, сворачивая сигарету. — Привяжи его к столбу, Эннен.

Преступник выполнил приказание, куском веревки прикрутив пленника к стойке.

У Каредека был с собой хлыст — тяжелый и гибкий, как змея. Он бросил его Райннону.

— Пусть попробует этого, тогда, может быть, у него развяжется язык.

— Предупреждаю последний раз, — грозно произнес Райннон, — Будешь говорить?

— Пошел к черту, — прорычал Ричардс, который, похоже, набирался твердости.

Хлыст был специально сделан, чтобы с громким свистом рассекать воздух. Он пронесся у лица Ричардса, не задев его.

— На следующий раз рассеку пополам, — сказал Райннон. — Скажешь, кто тебя послал?

Ответом ему было молчание.

— Врежь ему! — сказал шериф.

— Врежу, — ответил Райннон и махнул крутом. — Говори, Ричардс.

Тот выругался, но кроме этого не произнес ни слова, и Райннон отбросил хлыст. Его тяжелая рукоятка громко стукнула о пол.

— Не могу, — сказал Райннон.

— Не можешь? А я могу. И больше того, мне это доставит удовольствие!

— Оставь его, — вступился Райннон. — Я не смогу обращаться с человеком, как с собакой или лошадью.

— Ни одна собака или лошадь не опустится, чтобы сделать то, что сделал он!

— Пусть его, — ответил Райннон. — Я сказал.

Он освободил Ричардса.

— Проваливай, Ричардс, — сказал он. — Но прежде я тебе кое-что объясню. Я не собираюсь уносить ноги, несмотря на то, что теперь ты знаешь, кто я. Но если за мной начнут охотиться, я найду тебя даже на дне морском, а когда найду, скормлю тебя лисам — по кусочку. Слышал?

Ричардс ничего не ответил. Он стоял, наклонив голову и глядя исподлобья, словно боксер, готовый броситься в атаку.

— Помни, Ричардс, я отпускаю тебя. Но хочу узнать, как ты понял, что я Райннон. Ты мне это расскажешь? Ты понял сегодня вечером, когда подслушивал?

Ричардс был странно очарован этим призывом к его тщеславию. Он мог выставить себя умным парнем, а кто сможет избежать такого искушения?

— Я понял, что с тобой что-то не то, в ту же минуту, как сюда приехал, — заявил он. — Когда увидел, как ты размахиваешь двадцатифунтовым молотом, словно сапожным молоточком, то призадумался. Когда ты сбил птицу выстрелом из «кольта», я понял, что ты редкий человек. И тут же догадался, кто ты такой. Так стрелять мог только Райннон. Никто кроме него и еще пары человек в округе, но у тех не такие мощные плечи. Я никогда бы не догадался по твоему лицу. Но понял по выстрелу и ширине плеч, когда ты от меня отходил.

Райннон вздохнул.

— Видел меня раньше?

— Я был в «Оверленде», когда ты его ограбил.

— Что я у тебя забрал?

— Часы. Но ты их вернул. Они для тебя не были достаточно хороши!

В его тоне не было благодарности — только неприятная жалоба и угроза. Как будто он предпочитал, чтобы у него отобрали часы, а не кинули их обратно при стольких свидетелях.

— Проваливай, — сказал Райннон. — Не хочу тебя больше видеть.

— Я могу взять свои одеяла?

— Бери и будь ты проклят! — сказал Райннон.

Ричардс вышел длинными, быстрыми шагами, которые затем послышались в коридоре.

— А что если он потихоньку вернется и пальнет в тебя? — очень удивленно спросил шериф. — Ты позволяешь ему шататься по дому без присмотра?

— Да.

— Почему?

— Такой человек меня не убьет, — просто сказал преступник. — Не из того я теста.

Это спокойное утверждение шериф выслушал без тени сомнения на лице, но покусывая губы. Он видел точку зрения Райннона. Видел с расстояния, как свет отдаленной звезды, но совсем не понимал ее. Звезда может находиться за миллиарды миль, ее сияние могло прийти из другой вселенной.

Однако он знал, что это суеверное чувство определенным образом присуще всем удачливым преступникам. Оно позволяло им поворачиваться спиной к комнате, полной вооруженных людей, и свободно бежать, не опасаясь выстрела в спину. Поэтому шериф слегка призадумался. Затем снаружи послышался шелест сухих листьев. Из-за угла веранды появился Ричардс с узлом на спине.

— Запомни, — сказал ему Райннон, — если ты попытаешься навести на меня закон, я найду тебя и сломаю тебе шею, Ричардс.

Тот прошел еще несколько шагов, пока не оказался глубоко в темноте под фиговым деревом. И только тогда повернулся. Его голос был жестким и угрожающим.

— Я тебя слышал. А теперь послушай меня. Боссу, на которого я работаю, ты не нужен в тюрьме. Ты нужен ему на воле. Он тебя использует — как вола в ярме. Он запряжет тебя в плуг и распашет тобой поле. Вот так, Райннон!

• Предыдущая
• 20/45
• Следующая