Дом шепотов - Брюссоло Серж - Страница 18

• Предыдущая
• 18/55
• Следующая

Сара в замешательстве покачала головой, в очередной раз улыбнулась и, зажав свои инструменты под мышкой, вышла из беседки и направилась к дому.

По обеим сторонам дороги, покрытой мелким голубоватым гравием, высились причудливые статуи. В конце концов Сара догадалась, что они представляют персонажей из фильма «Королевство безумной надежды». Она узнала капитана Пикабо, заклятого врага принцессы с глазами-незабудками, кого-то вроде Капитана Крюка[5], закутанного в немыслимые доспехи. Приглядевшись повнимательнее, девушка поняла, что то, что она приняла за мрамор, на самом деле было отделочным гипсом.

«Тут все фальшивое, – подумала она. – Я нахожусь внутри декораций к фильму. Эти огромные деревья с обрезанными кронами, возможно, всего лишь видимость».

Она подняла руку, чтобы потрогать дрожащие листочки на тощих деревцах, и улыбнулась – они оказались резиновыми!

В этом саду были перемешаны реальные и фальшивые растения. Калифорнийская сушь и редкие дожди позволяли сажать здесь «декоративные элементы», которые в любом другом месте не выдержали бы непогоды.

Дом был «подправлен» – это сразу бросалось в глаза. Фальшивый фасад скрывал настоящий. Добавленные там и сям детали превратили обычное здание в сказочный замок. Крепостные стены, эркеры, башенки, сооруженные из гипса, без конца подвергались атакам сантаны – этого горячего ветра, налетавшего из пустыни, – и уже начали осыпаться.

«Вперед! – скомандовала себе Сара, собрав смелость в кулак. – Партия началась».

Сжав зубы, она поднялась по ступенькам террасы и, толкнув двойную стеклянную дверь, оказалась в холле. Можно было подумать, что это королевский бальный зал. Люстры с подвесками и зеркала в позолоченных рамах придавали помещению сказочный вид. По обе стороны от мозаичного столика, на котором лежали рожок для игральных костей и пергамент, стояли каменные единороги в натуральную величину.

Озадаченная, Сара подошла к столику. Послание состояло из трех строчек, написанных корявым детским почерком. Она прочла:

Киньте кости. Если в сумме вы получите меньше шести, валите отсюда. Не пытайтесь жульничать. За вами следят. Если вы этого не сделаете, единороги проткнут вас насквозь – и поделом!

Сара сжала зубы, не понимая, стоит ли принимать угрозу всерьез. Она осмотрела скульптуры, не нашла никаких признаков механизмов и почувствовала облегчение. Через секунду она разозлилась на себя за то, что поддалась панике. Единороги были такие же гипсовые, как и все остальное. Она бросила кости. Девятка. Можно продолжать.

Слева донеслось злобное хихиканье. Смех хитрой маленькой девчонки, шалуньи, который сопровождался приглушенным звуком убегавших детских ног в тапочках. Сара решила идти в том же направлении. Маршрут оказался размечен цифрами, нарисованными прямо на полу!

Почти час Саре пришлось играть в эти утомительные прятки. Она переходила из одной комнаты в другую, решая глупые или вообще невразумительные загадки. Иногда кости заставляли ее отступить на десять клеток назад или требовали какой-нибудь фант. Ей велели снять левый башмак, потом пройти по коридору, держа туфлю на голове. Она должна была выпить содержимое чудесного бокала из богемского хрусталя. Жидкость оказалась такой горькой, что на мгновение Сара решила, что ее отравили.

Еще ей пришлось уколоть подушечку большого пальца серебряной булавкой и подписать кровью невнятный контракт. Понемногу ее охватил глухой гнев, затем раздражение сменилось страхом. Ей казалось, что за ней наблюдают. Хитренький смешок раздавался то дальше, то ближе, равно как звук убегающих ног в тапочках…

«Эта маленькая зараза меня опережает, – подумала Сара. – Она пишет эти дурацкие записки за две минуты до того, как я вхожу в комнату. Хочет взять меня измором».

Она задумалась о том, что может произойти, если, наплевав на задания, она бросится вдогонку за Гвеннолой и схватит ее за шкирку, как капризного котенка…

«Нет, – решила она обуздать свое нетерпение. – Это значит, что все усилия пойдут насмарку. Она откажется отвечать на мои вопросы. Лучше выполнить ее условия».

Когда она добралась до второго этажа, все приняло еще более неприятный оборот. Ее попросили снять всю одежду, сделать пи-пи в фарфоровый ночной горшок, расписанный сценами из «Королевства безумной надежды», и намочить в нем левую руку.

На этот раз Сара уже готова была отказаться, страшась того, что будет потом, однако, нервничая, она все же разделась, сложив одежду на алое бархатное кресло. Ей было любопытно, что Гвеннола подумает об ожогах, изуродовавших ее тело. «Она увидит, что я тоже в некотором роде чудовище, – размышляла Сара. – Если повезет, это внушит ей симпатию ко мне. В конце концов, не такие уж мы и разные».

Она правильно угадала – на этот раз никакого хихиканья. Когда она вошла в следующую комнату, никакой записки не было. Саре почудилось, что вид шрамов сбил Гвеннолу с толку.

Сара обхватила себя за плечи – из-за кондиционера на всем этаже царил арктический холод.

Она решила идти вперед. Переступив порог элегантного будуара, она заметила брошенный на софу шелковый сиреневый халат. Коротенькая записка на картонке гласила:

Отлично. Вы выиграли. Оденьтесь и присоединяйтесь ко мне в тронном зале.

Сара взяла халат и завернулась в него. Это оказалась одежда взрослой женщины, наверняка позаимствованная у Настасьи Ковак.

Обретя приличный вид, она толкнула новую дверь. Там ее ожидала комната с закрытыми ставнями, утонувшая в полутьме. На полу стоял голубоватый детский ночник с абажуром, на котором были нарисованы улыбающиеся, нахмуренные и смеющиеся личики Гвеннолы Маэль. Он вращался вокруг своей оси, наигрывая детскую песенку. Это пятно голубоватого света освещало фигуру, скрытую за полупрозрачной занавеской, свисавшей с потолка. Сара подошла поближе. Она различила контуры высокого барского кресла. Кто-то скрючился на дешевом троне – маленькая девочка с вьющимися волосами, одетая в невообразимое розовое платье с воланами. Колыхание занавеса скрывало ее черты, превращая лицо в размытое пятно.

«Она постарела, – догадалась Сара. – Наверное, у нее полно морщин. Она надеется ввести меня в заблуждение, используя такую тактику».

– Достаточно, – прошипела девочка. – Вы и так подошли близко. Тут где-то есть стул, можете пристроить на нем свой зад. Не пяльтесь на меня. Если вы, по несчастью, приблизитесь к занавесу, я пальну в вас из ружья. Я вполне в состоянии всадить вам пулю в коленку, учтите. Я брала уроки стрельбы вместе с самим Дьюком[6].

– Вы не хотите, чтобы на вас смотрели? – спросила Сара. – Но ведь говорят, что вы по-прежнему очень красивы.

– Избавьте меня от всего этого идиотизма, – раздраженно ответила Гвеннола. – Я тридцатисемилетнее чудовище, заключенное в теле двенадцатилетней девочки. Я никогда не целовалась. Ни один мужчина не обнимал меня, не шептал мне слов любви. Я чудище, наводящее ужас на людей. Мамаши смотрят на меня как на колдунью. Старухи завидуют. Если я и согласилась с вами встретиться, то только потому, что вам, как мне кажется, тоже досталось. Мужики небось делают странные рожи, когда вы показываете им свои сиськи? Можно подумать, что это расплавленная резина.

И она закудахтала, как веселый гномик.

– Расскажите мне о Рексе Фейнисе, – перешла в наступление Сара. – Настасья сказала, что он вам здорово помог, когда вы перестали сниматься…

Карлица за занавеской оживилась.

– Рекс… – залепетала Гвеннола. – Красавец Рекс… Это самая ужасная свинья, которую я когда-либо видела.

Детский голосок зазвенел от ненависти. Сара насторожилась.

– Он был так красив, что они все от него с ума сходили, – продолжала Гвен тем же тоном. – Мужчины, женщины, гомосексуалисты, гетеросексуалы – все они хотели с ним переспать. Рекс вызывал возбуждение у всех, к кому приближался. Но он этим никогда не пользовался… Его это не интересовало. Он был здесь не за этим.

• Предыдущая
• 18/55
• Следующая