На пороге ночи - Брюссоло Серж - Страница 76
- Предыдущая
- 76/88
- Следующая
Запасы провизии, находившиеся в буфетной и кладовых, казались неисчерпаемыми. Ящики с разнообразными консервами в стенных шкафах и клетушках высились до самого потолка. Хорошенько обследовав подсобные помещения, Робин обнаружил холодильную камеру, битком набитую продуктами глубокой заморозки. С таким продовольственным складом любая осада не страшна. Во всяком случае, о недостатке пищи не стоило беспокоиться еще очень долгое время. По-видимому, Андрейс, намеревавшийся появляться в городе как можно реже, создал все необходимое для обеспечения полной автономии своих псевдовладений.
Не успело улечься волнение, связанное с обустройством, как возникли новые проблемы. Младенец, взявший привычку орать по ночам, не давал им сомкнуть глаз. Оглушительные крики эхом распространялись по пустым залам замка, приводя Декстера в бешенство. Обычно рев настигал их во время сна, и это до такой степени выбивало парня из колеи, что он не мог лечь в постель из страха перед неминуемым пробуждением через час-другой. Когда наступало время ложиться спать, Декстер приходил в сильнейшее возбуждение и начинал ходить взад-вперед по спальне. Робин не раз советовал ему перебраться в противоположное крыло замка, однако тот упорствовал, говоря, что другие комнаты не соответствуют его королевскому достоинству.
Что же касается Робина, то мальчик вдруг сделал открытие, которое его привело в недоумение: он больше не выносил замкнутого пространства. Ему, прожившему семь лет в похожем дворце, теперь было тягостно сознавать, что он – пленник небольшого парка, окруженного кирпичной стеной. Все, что прежде вызывало у него чувство безопасности, теперь порождало ощущение дискомфорта, близкого к удушью. Он с трудом переносил свое положение затворника, который не имеет возможности наблюдать за жизнью, происходящей за пределами отгороженных от остального мира «королевских владений». Робин вырос из этих искусственных декораций, как вырастают из детской одежды, и оттого парк казался ему куцым, «обуженным». Он перестал быть сказочной страной, которую Робин исхаживал вдоль и поперек во главе воображаемой армии, на которую он высаживался со своей каравеллы в сопровождении изголодавшихся матросов, чтобы присоединить ее к короне Южной Умбрии. Парк превратился в подобие лоскутного одеяла из лужаек, окаймленных рощицами, образующего живую ткань карликового леса. Все было ужасающе маленьким, ничтожным.
На четвертый день Декстер снял с окон главного зала двусторонние занавески и занялся изготовлением парадного мундира. Из заветной коробки на Божий свет были извлечены выкройки, испещренные комментариями и непонятными значками, в которых никто, кроме него, не смог бы разобраться. С помощью необходимого инвентаря, найденного в швейном несессере в бельевой, он приступил к работе, размечая, выкраивая, отрезая и наметывая с таким мастерством, что Робин пришел в изумление.
– В психушке были курсы рукоделия, – объяснил Декстер, поймавший на себе озадаченный взгляд ребенка. – Атазаров считал, что ручной труд для нас полезен. Допускались туда наименее чокнутые – из-за ножниц и иголок. Ведь были и такие, кто с успехом мог ими нажраться.
Из голубой портьерной ткани он выкроил подобие мундира, а из золоченых шнуров и подхватов соорудил эполеты и аксельбанты, проявив незаурядную изобретательность.
– Форма моей преторианской гвардии, – соизволил он объяснить. – Эскизы были сделаны еще в больнице в предвкушении торжественного дня моего восшествия на престол. Думал я и над будущим флагом нашего королевства, пришло время заняться этим вплотную.
Продолжая шить, Декстер бормотал что-то себе под нос. На большом дубовом столе неопределенного вида лоскуты постепенно приобретали форму опереточного костюма, предназначенного для воображаемого властителя некой призрачной страны. По крайней мере творческий труд настолько захватил Декстера, что он стал даже менее чувствительным к реву малыша Нельсона.
Ровно через три дня мундир был готов. Облачаясь в него, Декстер буквально лопался от гордости, словно нелепое, перегруженное золотыми деталями одеяние наделяло его божественной властью.
– Все десять лет я мечтал о церемонии коронации, – объявил он дрожащим от волнения голосом. – Я уже не надеялся, что это когда-нибудь произойдет.
Каждый раз, входя в роль королевского отпрыска, Декстер переставал вести себя как хулиган, его речь менялась, становилась изысканной, телодвижения и жесты приобретали плавность и элегантность танцовщика.
– У меня грандиозные планы, – говорил он, любуясь своим отражением в зеркале. – Я создам здесь царство детей. Отныне мы не станем довольствоваться похищением младенцев раз в десять лет, а заселим землю, находящуюся внутри этих стен, целой армией мальчишек. Нам обоим предстоит немало потрудиться. Как только мы получше устроимся, возьмем за правило периодически отправляться на охоту и, прочесывая всю страну, добудем самых красивых детей, живущих в Америке. Привезем их сюда, чтобы они узнали счастье, которое в детстве было подарено нам…
Он подошел к окну и заговорил с мечтательными нотками в голосе:
– Вот увидишь, это будет великолепно… Маленький народец станет водить хороводы вокруг дворца, распевать песенки на лужайках. Ты будешь удостоен титула Главного устроителя игр, на тебя ляжет обязанность занимать моих подданных, радовать и развлекать их. А я, удобно устроившись на балконе рядом с Антонией, буду за вами наблюдать. – Затем обычная перекошенная улыбка сошла с его лица, и он продолжил свистящим шепотом: – Мы никогда не будем брать младенцев, никогда. Только детей шести-семи лет, способных о себе позаботиться. Ненавижу сосунков. Они текут из всех дырок и всегда воняют.
– А тот, наверху? – спросил Робин. – Что ты сделаешь с ним?
– Я от него избавлюсь, – проворчал Декстер. – Легче легкого: хорошая доза снотворного в рожок с молоком, и он уснет вечным сном. Не стоит жалеть – это маленький негодяй, мерзкий узурпатор. Из-за него тебя вышвырнули на улицу. Я разрушу порочную систему, положу ей конец. В стране будет проведена реформа.
Робин не стал протестовать, все равно это ни к чему бы не привело, только настроило Декстера против него. Над младенцем нависла серьезная угроза. Парень не задумается, чтобы убить ребенка, отравляющего ему существование. Робин поклялся, что не допустит этого, хотя и не знал определенно, как это сделать.
Декстер по-отечески положил руку на плечо Робина, и они вместе вышли в парк. Солнечные лучи играли на фальшивых эполетах и аксельбантах гвардейского мундира, сшитого из двусторонней занавески главного зала.
– Здесь я установлю мачту, над которой будет реять наш новый флаг, – показал Декстер на выбранное им место. – Я сошью его в ближайшее время.
– А как воспримет нововведения Антония? – засомневался Робин. – Они ей понравятся?
– Антония подчинится моей воле, – по-военному отчеканил Декстер. – На днях я соединюсь с ней браком: заменю Андрейса на супружеском ложе. Не подобает королеве оставаться без мужа. Она станет второй женщиной, которая воспользуется моим чудодейственным эликсиром – передающимся универсальным знанием. Она зачнет от меня ребенка, который генетическим путем приобретет мое научное наследие, все мои качества и станет ученым от рождения. Он будет первым представителем новой расы всесторонне развитых людей, которая спасет мир от разрушения и невежества.
Робин поежился, вспоминая жалобные стоны Санди Ди Каччо за дверью мотеля, ритмичный скрип пружин матраса. Не похоже, чтобы ей пришелся по вкусу великий дар Декстера, да и Антония вряд ли его оценит. Нужно остановить все это, но как?
– Наша жизнь проходит в стенах замка, – заявил Декстер, с силой сжимая плечо Робина. – В определенном смысле мы – пленники. Однако это наше королевство, и до поры мы должны им довольствоваться. Холодильники полны продуктов, а чемоданчик набит деньгами: не такая уж плохая предпосылка для процветания. После того как я сделаю Антонию более покладистой, все пойдет лучше день ото дня. Я займу место Андрейса, буду ездить за деньгами в город, позабочусь о возобновлении запасов, пока ты не вырастешь и не заменишь меня. Когда ты достигнешь нужного возраста, я назначу тебя управляющим и министром финансов, а сам буду спокойно править рука об руку с моей королевой и нашими детьми. Если меня удовлетворит твоя служба, я и тебе открою доступ к пользованию передающимся универсальным знанием. Подыщем подходящих женщин, и ты станешь производителем, как и я. Так у нас дело пойдет быстрее. Численность нашего народа увеличится, и он отправится на завоевание новых земель, внося в дегенеративную среду внешнего мира гармонию и просвещение.
- Предыдущая
- 76/88
- Следующая
