Смертоносная зима - Асприн Роберт Линн - Страница 58

Мрига и Сивени переглянулись. Сивени бросила тоскливый взгляд на свое копье. Стоя на носу лодки, Ишад молча смотрела на них, в ее глазах сверкали и веселье, и злоба.

— …Такого никогда не случалось в старые добрые дни. Живые люди оставались живыми, а мертвые мертвыми. Посмотрите теперь на мою жену! — И перевозчик протянул скелет. Тот загремел, как связка кастаньет. — Что вы о ней думаете?

Сивени открыла рот и закрыла его, ничего не сказав. Мрига, поколебавшись, произнесла:

— Я никогда не встречала никого похожего на нее.

Лицо перевозчика немного смягчилось.

— Что ж, вы хорошо сказали, молодая леди, хоть вы и богиня. Некоторые люди приходят сюда, хотят войти в мою лодку, но говорят ужасно отвратительные вещи о моей жене.

— Нервы, — произнесла Сивени.

— Правда ваша, молодая богиня, — согласился перевозчик, — а для тех, кто говорит подобные вещи, что ж, они всегда голодны, как я уже говорил. — Он кивнул на воду. — Ладно, входите в лодку, красотки, вы и ваша подруга, и не забудьте вашу плату. Ее никогда по-настоящему не заботило происходящее где-то еще, так что, будьте любезны, не тревожьте ее, слышите вы? Говорите с ней прямо, вот так. О ней говорили, что у нее мягкое сердце и хорошенькое личико. Хотя мы не говорили об этом при ней, если вы меня понимаете. Ну, вот и вы. Ну, все, что ли?

— Один момент, — попросила Мрига и свистнула Тиру, а затем, когда ответа не последовало, еще раз. Наконец собака появилась, все еще держа свою золотую монету в пасти, подбежала к лодке и тихо заскулила. — Давай, Тира, — позвала Мрига. — Нам нужно переправиться. Он на другой стороне.

Тира вновь заскулила, недоверчиво поглядывая на лодку, но в конце концов запрыгнула в нее.

— Собачка тоже? — спросил перевозчик. — Собаки за половинную плату.

Тира встала на задние лапы, отдала перевозчику монету, а затем опустилась на среднее сиденье лодки, ворча и поскуливая.

— О, спасибо, леди, за вашу доброту, — сказал перевозчик, пряча вторую половинку монеты Тиры, которую он разломил пополам. — Нам здесь не переплачивают, а времена ведь тяжелые, знаете ли. Очень вам признателен. Не опускайте руки в воду, леди. Кто-нибудь еще? Нет? Маленький улов там наверху в эти дни. Тогда отправляемся.

И они отплыли, оставив тоскливую мятущуюся толпу на берегу. Мрига села, обняв одной рукой Тиру, которая смотрела назад на дорогу, приведшую их сюда, или подозрительно вглядывалась в воду. Воздух становился холоднее. Дрожа, Мрига взглянула сначала на Сивени, которая сидела, всматриваясь в другой берег широкой реки, потом на Ишад. Некромантка задумчиво глядела на воду. Мрига тоже посмотрела туда и увидела отражения… сначала. Через некоторое время она отвела свой взор. А Ишад не поднимала головы до тех пор, пока лодка не причалила, и, когда она наконец подняла глаза, что-то из ее вечной уверенности исчезло из них.

— Вон там ворота, — показал перевозчик. — Я оставлю вас здесь. Смотрите под ноги, земля очень неровная. И еще одно, леди, пока вы не ушли: будьте осторожны там, внутри. Многие вошли туда и больше уже не вернулись.

Смотря на темный город, притаившийся за бронзовыми воротами, Мрига не могла поверить в это. Ад был очень похож на Санктуарий.

Одна за другой они сошли с лодки и начали карабкаться в гору. Сивени шла последней и была так увлечена разглядыванием возвышающейся перед ними скалистой земли, что не заметила того, что находится прямо у нее под ногами. Она поскользнулась и чуть было не упала, удержавшись только с помощью своего копья.

— Черт, — выругалась богиня. Копье засияло ярче.

Перевозчик, глядя на нее, чуть насупился.

— Мы не говорим здесь так. Правда, любимая?

Кости слегка задребезжали.

— Хорошо. Поедем…

И они остались одни на дальнем берегу.

Ворота были точно такими же, как Триумфальные ворота неподалеку от губернаторского дворца, только те были стальными, а эти бронзовыми, и были заперты Четверка остановилась, слыша теперь сильнее, чем когда бы то ни было, звуки жалобных стенаний, доносившиеся изнутри Они вроде бы звучали теперь менее угрожающе. Так привыкаешь к дурному запаху, который со временем кажется уже не таким дурным.

— Ладно, — произнесла Сивени, — и что теперь? Нужно сказать какой-то пароль?

Ишад выглядела несколько удивленной и покачала головой.

— Обычно я пользуюсь другой дорогой, — ответила она, — а в тот раз, когда я была здесь, ворота Ада были открыты. Очень странно, в самом деле кто-то внес большие изменения…

— Кто-то, кто ожидает нас, я полагаю, — предположила Сивени. — Позвольте мне. — Она подняла свое копье, отвела назад руку, словно копьеметатель, и бросила его в ворота. Вспышка света озарила все вокруг мертвенно-бледным светом и заставила всех замереть. Молния вызвала крики проклятых изнутри. На несколько секунд все ослепли и оглохли. Затем в наступившей темноте, разгоняемой лишь светом наконечника копья Сивени, они увидели сорванные с петель валяющиеся в пыли ворота Ада Сивени подобрала копье, переступила через обломки ворот и вошла внутрь, имея при этом очень удовлетворенный вид.

— Здорово, — промолвила Ишад, следуя за ней.

— О, она всегда хороша, когда нужно что-нибудь разбить, — проронила Мрига Она посмотрела через плечо на ворота и усилием воли повелела им встать на место. К ее большому разочарованию, с воротами ничего не произошло.

— Мы ныне во владениях других богов, — объяснила Ишад, когда они двинулись прочь от ворот в тени пустого загона для животных в сторону большой стены, окружавшей базар.

Когда они шли по улицам, ведущим к базару, казалось, что все выглядит так, как и должно быть — отбросы, вонь, нечистоты в сточных канавах, толпы. Но темные образы, бродившие там, имели вид не ведающих, где находятся, — грустный контраст по сравнению с теми, кто остался на той стороне реки и кто ясно сознавал это. Глядя на город н стараясь увидеть доказательства присутствия адского огня, Мрига тем не менее не находила ничего отличного от клубов дыма и затхлого запаха Санктуария дневного мира. Впрочем, облака были подсвечены, как если бы внизу горело множество огней.

Когда они двинулись дальше, Мрига смогла увидеть и понять разницу между мертвыми и проклятыми. Некоторые из темных фигур, проходящих мимо, несли адский огонь в себе — бушующий пожар бешенства, красные угли беспокойства, жаркое пожирающее пламя жадности и зависти, ослепляющие дымные сполохи ненасытной жажды власти Немногие из прохожих несли черты прошлого, уже угасшего огня. Они были сожженной окалиной, едва существующей, ни мертвыми, ни живыми. Но хуже всех, по мнению Мриги, было то множество мертвых, в жизни которых никогда не было ни капли огня, грехи и страсть которых были бесполезны. Они шли мимо сжигаемых пламенем проклятых и мимо богинь, и ни адский огонь, ни холодный чистый свет копья Сивени не отражался в их глазах.

Но это еще было не самое худшее. Здесь были места, которые были явно прокляты также, как люди: места, где были совершены убийства и предательства и где они бесконечно происходили снова и снова, и участники этих преступлений были обречены вновь и вновь переживать прошлый ужас Часть фигур, проходивших там, была менее темна, чем остальные, но и мучения их были другими: змеи вырастали из их тел и вгрызались в них; головы животных росли на телах людей или наоборот; у других члены были охвачены гангреной, гнили, отваливались и вновь вырастали, в то время как их владельцы шествовали с безмятежным взглядом, говорившим: «Ничего страшного, все в порядке.»

«Харран где-то здесь, — думала Мрига — Как же нам найти его? Сжигаемый за свое желание обладать Сивени, снедаемый своей виной за то, как он использовал меня однажды? Или эти страсти были так мелки, что не укоренились в его душе, и мы сможем найти его среди тех вялых теней, которые не заботятся ни о чем? Может быть… он не захочет возвращаться…»

Наша четверка пересекла базар. Они поспешили миновать его, так как он был наполнен чудовищами, бродящими, перекликающимися, рычащими и кричащими голосами зверей. Хотя торговцами там были люди, скованные, немые, с ужасно жалобными глазами. Четверка поспешно пошла на юг, на дорогу, ведущую к стенам губернаторского дворца.