Беспокойные союзники - Асприн Роберт Линн - Страница 50

Да, она действительно любила его когда-то…

Но увы! Больше она его не любит. Он сам убил ее любовь.

Когда Дафну похитили рагги, Кадакитис и не подумал искать ее или хотя бы поинтересоваться ее судьбой. А когда — исключительно благодаря Ченае! — она все же вернулась, у него уже была другая женщина. Впрочем, вряд ли эту вялую особу с мордой карпа можно назвать женщиной!

И, пожалуй, не так уж она его ненавидит. Но тогда ей было очень больно. И теперь хотелось сделать больно ему.

— Дафна! — воскликнул Кадакитис. — Ты выглядишь просто ослепительно!

Она, сложив руки на груди, ждала, пока он подойдет к ней.

— Можешь попробовать еще чуточку подольститься ко мне, Котеночек, — холодно предложила она. — Возможно, это меня несколько смягчит, и я дам тебе то, чего ты, как знаю, так сильно хочешь.

Он протянул руку, и она вздрогнула от его прикосновения.

Пальцы принца погладили ее обнаженное плечо.

— Клянусь Золотой Короной Саванкалы! — прошептал Кадакитис, притворно хмурясь. — Знал бы твой отец, что ты тренируешься вместе с гладиаторами! — Он сжал ее мускулистую руку фехтовальщицы. — Послушай, да ты же теперь куда сильнее меня!

— Ну, допустим, ты-то никогда особой силой не отличался, муженек, — ядовито заметила Дафна. — Просто оба мы неплохо притворялись. — Она быстро сменила тему:

— А что, твоя Шу-си за занавеской прячется?

Принц побледнел и оглянулся через плечо на занавес, из-за которого вышел сам.

— Разумеется, нет! Мы здесь совершенно одни.

Лгать он никогда, в общем-то, не умел. Во всяком случае ей.

— Ну что ж, очень жаль, — сказала она и двинулась мимо него к дальней стене комнаты. — Я ведь знаю, ей бы очень хотелось услышать, что я скажу. Я решила все-таки дать тебе развод, о котором ты так долго меня просил-умолял.

Если до того она и не испытывала к нему особой ненависти, то теперь ее чувства мгновенно переменились. Лицо принца вспыхнуло, уголки губ приподнялись в улыбке… Боги, да он чуть в ладоши не захлопал от радости! Правда, быстро взял себя в руки — видно, одумался.

— Между прочим, это противоречит ранканским законам, — напомнила она ему. — Мы ведь с тобой оба королевских кровей, любовь моя. Ладно, допустим, теперь мы далеки от соблюдения ранканских традиций и не станем из-за них попусту кровь проливать. Да что там, мы попросту готовы на них плюнуть. К тому же и трон наш сейчас захвачен проклятым узурпатором. Ты хранишь верность своим бейсибским союзникам, а я — Ченае и прочим обитателям «Края Земли». И никакой ты больше не ранканский принц, как и я никакая не принцесса. Теперь я гладиатор и сама себе голова. А ты… — Она запнулась было и буквально испепелила его взглядом:

— А ты — игрушка Шупансеи! Марионетка в руках Молина Факельщика!

Кадакитис протянул к ней руки:

— Дафна, прости! Я и не подозревал…

Она только отмахнулась и снова пошла прочь от него.

— Ну-ну, Котенок, успокойся, избавь меня от своих причитаний. — Она знала, как он ненавидит это прозвище. — Ты и не подозревал, что я способна быть благоразумной, верно? Или проявить логику? Или, может быть, даже великодушие? Или оказаться невероятно расчетливой стервой? — Дафна расхохоталась, откинув голову назад. Она была очень довольна произведенным впечатлением. Надо же было выйти замуж за такого слабака! — Ну что ж, не хочу тебя разочаровывать, дорогой. — Она чувство вала, как горит лицо, и старалась изо всех сил умерить свой гнев, держать себя в руках. — Я не собираюсь быть ни благоразумной, ни великодушной. Как раз наоборот: я намерена продемонстрировать тебе, какая же я на самом деле стерва!

Он молча смотрел на нее, явно не находя слов. С нелепо открытым от удивления ртом он казался ей смешным. А ведь он упорно продолжает считать ее милой, застенчивой, влюбленной в него девочкой, которую когда-то выбрал себе в жены, думала Дафна; девочкой, которая во всем его слушалась и ни разу не сказала ему ни слова поперек — ни по поводу его бесконечных флиртов, ни по поводу пресмыкательства перед его братом Абакитисом.

Но той девочки Дафны больше нет! Она умерла! Рагги и те подонки с Острова Мусорщиков убили ее!

— Ну что, хочешь получить свой драгоценный развод? Хочешь жениться на своей любовнице с рыбьей мордой? — Она снова громко расхохоталась. — Теперь, Котенок, ты наконец можешь это сделать! — И, грозно воздев дрожащий палец, она выплеснула наконец переполнявшие ее чувства. Вот ублюдок! Он ведь тогда даже не попытался ее отыскать на этом вонючем острове! — Но сперва тебе придется уплатить, и немало! — Губы ее исказила дикая усмешка. — За все на свете приходится платить, Котенок.

— Да, конечно… Все, что угодно!.. — Кадакитис начал заикаться. — Ты только скажи…

Она прервала его:

— Ох, смотри, Котенок, как бы тебе не пожалеть о своих словах! Впрочем, не будем торопиться, дорогой. Это ведь будет мое последнее, коронное выступление в качестве твоей супруги, и я хочу, чтобы аудитория была тщательнейшим образом подобрана.

Только тогда ты узнаешь условия нашего развода.

Лицо Кадакитиса окаменело. Он гневно посмотрел на нее.

— Это что же, твоя новая игра?

Ох, с каким удовольствием она бы сейчас, не задумываясь, швырнула в него любым предметом, какой попался бы под руку!

Интересно, подумала она вдруг, а не потому ли в этой комнате все так аккуратно прибрано? Неужели он предвидел подобную возможность? Вокруг действительно было на удивление мало всяких безделушек и прочих мелких предметов.

— Ну, разумеется, это игра! — ответила она, стараясь взять себя в руки. — Ах, бедный мой мальчик! Когда же ты вырастешь и откроешь наконец глаза? Все в нашей распроклятой жизни игра!

И тебе бы лучше научиться в нее играть, а не прятаться здесь, под защитой надежных стен. Иначе ты так и останешься всего лишь игрушкой в руках Шупансеи и Молина. Будь же игроком, черт бы тебя побрал! Хотя бы раз в жизни открой свои невинные наивные глазки и будь мужчиной! Ну а если стать мужчиной тебе не удастся, ничто и никогда не будет здесь по-настоящему принадлежать тебе — ни этот город, ни Шу-си, ничто!

Принца била дрожь. Она видела это через всю комнату, но странно — ни малейшей радости от своей первой победы над ним Не испытывала, хоть и знала: мало кто когда-либо осмеливался так разговаривать с принцем или же говорить ему голую правду.

— Хорошо. Назови тех, кого считаешь необходимым пригласить, — с трудом выговорил он. Губы его были стиснуты так, что побелели; глаза превратились в узкие щелки.

Дафна вздохнула и немного помолчала, чувствуя, как улетучиваются остатки былого возбуждения. Она и сама не ожидала» что в душе ее скопилось столько горечи, столько гнева. Но теперь она вдруг совершенно успокоилась — по крайней мере, на время.

Хотя главная цель — та самая причина, по которой она решила дать ему развод, — еще впереди!

— Должны присутствовать, — начала она спокойно, — во-первых, разумеется, ты сам, затем Шупансея и Молин… — Называя каждое из имен, она поднимала один палец. Последним она подняла мизинец на правой руке. — Но самое главное лицо — наш дражайший командующий гарнизоном.

— Уэлгрин? — Принц подозрительно поднял бровь и посмотрел на нее.

Дафна позволила себе коротко и зло усмехнуться.

— Слава бежит впереди нашего милого Уэлгрина, верно? Однако мое условие вызовет у него самый живой интерес.

Во взгляде, которым он одарил ее, не было ни капли любви, ни капли сожаления. То, что когда-то у них было общее прошлое, общие мечты, больше не имело для него значения. Ему был нужен только развод с ней, и как можно скорее — вот что она прочла в его глазах. Леденящий холод, отзвуки которого слышались в его голосе, даже Саванкалу заставил отвернуться: в комнате сразу стало темнее, ибо солнце закрыли облака.

— Итак, где и когда мы сыграем в нашу игру? — спросил он.

Место для этого могло быть только одно.

— В Зале Правосудия, — ответила она. — Завтра. А пока можешь немного попотеть, теряясь в догадках, что я задумала.