В ловушке - Штрауб Мария Элизабет - Страница 19

• Предыдущая
• 19/64
• Следующая

Хотя он приехал на Шеферштрассе точно в условленное время, она уже ждала его возле дома. На всякий случай он оставил машину на Кайзер-Фридрих-Уфер, довольно далеко от дома Юлии. Никогда не знаешь, кого там случайно встретишь.

– Что заставило тебя выйти на улицу? – лукаво поинтересовался он. – Голод? Или стремление меня увидеть?

Она одарила его слух руладой из четырех тонов. Больше всего на свете ему хотелось ее обнять. Или хотя бы подержать ее руку в своих ладонях, но она стояла, засунув руки в карманы. На ней опять была ее обычная кожаная куртка. Вероятно, ту, черную, в которой она явилась на похороны, она специально одалживала у кого-то. Недаром рукава были ей слишком длинны. Мысль об этом еще больше его растрогала.

В «Мамма Леоне» их провели к столику в дальнем углу. Юлия уселась напротив Йона и тут же погрузилась в меню. Йон огляделся. К счастью, никого из знакомых он не обнаружил, зато отметил, что на них устремлены взгляды многих посетителей, прежде всего мужиков, которые с интересом рассматривали Юлию. Под кожаной курткой на ней в этот вечер была черная майка с глубоким вырезом.

Юлия захлопнула меню и, радостно улыбаясь, повернулась к нему:

– Я выбрала карпаччо с руколой. А после печенку по-венециански.

– Господи, как ты быстро ориентируешься. – Шарлотта в ресторанах размышляла всегда бесконечно долго, прежде чем сделать выбор, а потом, не спрашивая разрешения, лезла в тарелку Йона – собственным заказом она никогда не бывала довольна. – Что будешь пить?

Она уже уплетала хлеб, лежавший на тарелке.

– Красное вино, – ответила она с набитым ртом. – Выбери сам, я пью все.

Йон заказал еду и бутылку «Брунелло» 1996 года. Кельнер зажег свечу и лукаво улыбнулся Юлии. Что он думал о них? И что думали люди, посматривавшие в их сторону? Принимали их за отца с дочерью?

– Тебя смущает разница в возрасте? – спросил Йон.

– Что? – Она перестала жевать и посмотрела на него с таким искренним недоумением, что он невольно рассмеялся.

– Я старше тебя на девятнадцать лет. Гожусь тебе в отцы и вполне мог бы иметь такую дочь.

– И что же?

– Ничего. Просто меня интересует, что ты об этом думаешь.

– Признайся честно, что ты хочешь от меня услышать? Что ты классно выглядишь? Максимум на сорок?

Он ухмыльнулся.

– Терпеть этого не могу, – фыркнула она и вытерла руки о салфетку. – Когда напрашиваются на комплименты. Ведь возраст вообще не играет никакой роли.

– Как раз это мне и требовалось услышать.

Она взяла еще кусочек хлеба, разломила и протянула ему половинку.

– Я тоже собиралась тебя спросить вот о чем: я впервые еду в турпоездку со школьниками, в июне. С двумя десятыми классами. Это на самом деле так ужасно, как утверждает Филипп? Можешь мне что-нибудь посоветовать?

– Не надо было поддаваться на уговоры фон Зелля. Зачем ты вообще согласилась?

Юлия состроила смешную гримаску.

– Как я могла отказаться от удовольствия провести пять дней с нашим дорогим Оральски?

– Готов поспорить, что тебя Шредер обработал, – сказал Йон. – Убедил тебя, что с твоей помощью поездка получится намного успешней и интересней, чем без тебя. Я знаю, как он это умеет. Тебе нельзя быть такой уступчивой.

– Ах, нельзя? – отозвалась она и улыбнулась. – В самом деле?

– Можно-можно, – поспешно согласился Йон.

После десерта она с блаженным видом откинулась на спинку стула и вздохнула.

– Теперь сигарету. Ты не возражаешь? Или как? И чашечку эспрессо.

Йон сделал заказ и принялся наблюдать, как она курит. Юлия наслаждалась сигаретой с той же интенсивностью, с какой ела, пила, говорила и вообще делала все.

– Тут приятно, – заметила она, окинув взглядом ресторан. – Только вот, на мой взгляд, многовато искусственной зелени, зато еда отличная.

– Мы можем стать тут завсегдатаями, – предложил Йон.

– Ясное дело, – усмехнулась она и пустила струйку дыма. – А через год ты разоришься, при здешних ценах и моем аппетите.

– Проблема не в ценах, – возразил он. – Скорее в том, хочешь ли ты для себя того же, что желаю для себя я.

– Чего же именно?

– Чтобы мы были вместе. Навсегда. Пусть даже это звучит смешно и старомодно.

Она опустила голову и принялась старательно сгребать окурком пепел. Собрала его в аккуратную горку.

– Ты слишком торопишься, – ответила она наконец. – Я уже говорила тебе об этом.

– Естественно. Я только хотел…

Она наклонилась над столом и прижала пальчик к его губам. Йон остро ощутил запах сигареты.

– Лучше давай просто наслаждаться моментом. Здесь и сейчас. Хотя ты, конечно, предпочтешь сказать это по-латыни – hie et nunc.

Он взял ее руку и поцеловал. И в тот же момент увидел входящего в ресторан Роберта. Зажав под мышкой свернутую газету, тот сделал несколько шагов, остановился и обвел глазами зал. Йон поспешно отвернулся и выпустил руку Юлии.

– Слушай, – сказал он, – возможно, нам сейчас помешают. Пожалуйста, не оглядывайся. Нам надо потихоньку уйти, хорошо?

– Кто-то из «Буша»?

– Мой друг, Роберт Бон. – Йон бросил украдкой взгляд на входную дверь. Роберт уже отвернулся.

– Он ничего про меня не знает, да?

Йон кивнул. Роберт снова двинулся к двери; один из кельнеров услужливо распахнул ее перед ним.

– Он видел тебя во время похорон. На парковке. Я сказал, что ты моя коллега. Ну вот, он и ушел.

– Видел он нас?

– Не знаю. Вероятно. Впрочем, плевать на него. Забудем о нем.

– У вас испортятся отношения? Он станет тебе мстить?

– Вряд ли, – ответил Йон. – Роберт мой друг. А не нянька.

Он проводил ее на Шеферштрассе. Она опять чмокнула его в щеку.

– Спокойной ночи, Йон. Спасибо за замечательную еду. До завтра. И не надо строить планы на будущее, это бессмысленное занятие. Обещай мне.

– Попробую, – пробормотал он.

Дождавшись, когда она зайдет в дом, он медленно побрел на Кайзер-Фридрих-Уфер, испытывая приятную расслабленность. Вечер получился превосходный. Не считая появления Роберта. Если он их все-таки заметил, завтра не избежать объяснений. Тогда придется сказать правду, и эта перспектива не слишком приятна. Впрочем, и не слишком страшная. Хотя, возможно, Роберт их не заметил. Возможно, Йону опять повезло.

На следующее утро он столкнулся с Юлией еще перед уроками на учительской парковке; она доставала из «гольфа» объемистую коробку. Он помог ей. В коробке лежали кусочки коры и ветки причудливой формы. Для урока рисования в одиннадцатых классах.

– Откуда у тебя такие сокровища? – спросил Йон. Один кусок дерева напоминал лицо – из открытого рта, казалось, вырывался беззвучный крик ужаса, смертного ужаса.

– Насобирала прямо тут, по соседству, – ответила она. – В Ниндорфском парке, вчера вечером, после моей встречи со Штрунцем. Красивый парк.

Он открыл было рот, чтобы рассказать ей о своих ежедневных пробежках по этому парку, но в нескольких метрах от них из своего неряшливого «пассата» вылез Ковальски. Йон и Юлия, не сговариваясь, ускорили шаг.

– Что ты делаешь сегодня вечером? – спросил Йон.

– У меня тренировка в фитнес-центре. Поеду туда вместе с Керстин, на ее машине. А ты?

– Приедет мой друг.

– Тот, вчерашний? Ты собираешься рассказать ему про нас?

– Это будет зависеть от того, видел ли он нас вчера. А что?

– Мне бы не хотелось, чтобы ты говорил ему что-нибудь. Или, по крайней мере, не рассказывай ему все.

Он засмеялся:

– Что мы переспали, ты это имеешь в виду?

Она молча кивнула. На ее шее висела цепочка с квадратным красным камнем, окаймленным серебром. Как-то она уже его надевала.

– Это касается только тебя и меня, – сказала она. – Мне не хочется, чтобы на наш счет чесали языки, сам понимаешь.

Она помахала рукой Концельманну. Тот шел от велосипедных стоек, снимая с брюк зажимы. Не иначе, получил их в наследство от прадедушки.

– Я буду объясняться с ним как можно осторожней, – пообещал Йон. – У тебя уже есть планы на выходные?

• Предыдущая
• 19/64
• Следующая