Смерть этажом ниже - Булычев Кир - Страница 39

• Предыдущая
• 39/39

– Нет, резиденция по Свердловскому шоссе.

– Тогда жми, – сказал Шубин, – это за нами.

Борис честно жал, и «жигуленок» шел на пределе. Дорога было покрыта снегом и давно не чинена, так что порой машину подбрасывало так, что казалось – на асфальт она уже не вернется. Шубину жутко хотелось взять руль – он был куда лучшим водителем, чем Борис, но сейчас было некогда заниматься пересадками.

– Слушай, Борис, – сказал Шубин. – И все-таки ты выполни мою просьбу. Ты Николайчика из «Знания» знаешь?

– Знаю.

– У Николайчика работает шофером Эля.

– Знаю, – сказал Борис. – Она с парнем из моего класса жила.

– Когда?

– Ну, это давно было, года два назад.

– Вот моя карточка. Пускай она мне напишет. И еще мне нужен твой адрес. Ты же хочешь узнать, что мне удалось сделать?

Черная «Волга» постепенно приближалась. Водитель на ней был профессиональный.

– Пиши, – сказал Борис. – Гоголя, шестнадцать, двадцать три.

Шубин записал его адрес на одной из своих карточек. Положил ее себе в карман. Вторую – сунул в карман Борису.

«Волга» была уже угрожающе близко.

– Что-то надо делать, – сказал Шубин. – До станции еще далеко?

– Километров тридцать – тридцать пять.

– Догонят, – сказал Шубин.

– Я тоже так думаю. Как же они догадались?

– Они, наверное, думали, как и ты.

– Знаю! – крикнул Борис. – Через километр будет поворот, за ним дорожка, через лес, шесть верст, может, немного побольше. Выходит к разъезду Лихому. Там иногда товарняки останавливаются.

– Понял.

– На машине туда не проехать. Туда дорога с другой стороны путей, от Ловчей.

– Что предлагаешь?

– Я приторможу. Только на секунду – а ты беги, чтобы они не заметили, что ты ушел. Я их за собой поведу – как можно дальше. Тогда есть надежда, правда?

– Правда, есть надежда, – сказал Шубин.

Впереди был поворот. Шубин обернулся. До «Волги» метров четыреста. Они услышали скрип тормозов.

– Ты тормози не очень резко, – сказал Шубин, – чтобы они не услышали.

Он положил лыжную шапку с олимпийскими кольцами на спинку сиденья, чтобы сзади казалось, что пассажир в машине.

– Готовься! – крикнул Борис.

За поворотом он начал тормозить, сдвигаясь к обочине.

Шубин открыл дверь, – к дороге подступали деревья, – из «Волги» их не было видно. Когда машина, на его взгляд, затормозила достаточно, он оттолкнулся и полетел руками вперед в кювет.

Был удар. Он не чувствовал боли, потому что знал – нужно уйти. Он приподнялся – но в руке была такая боль, что он упал снова. Он пополз вниз, в кювет, и замер, потому что отчетливо услышал, как из-за поворота вылетела, взвизгнув тормозами, «Волга». Шубин вжался лицом в холодный, жесткий снег.Он даже не знал – лежит ли он на виду у края дороги, или кювет достаточно глубок, чтобы скрыть его.

«Волга» промчалась мимо, но это ничего не значило. Может, кто-то из них смотрел в окно и увидел его, но нужно время, чтобы развернуться.

Шубин приподнялся, стараясь не опираться на больную руку, и побежал к деревьям. Здесь уже было немало снега, по щиколотки, и он понял, что его найдут по следам. Добежав до подлеска, к счастью густого, он вторгся в него, не обращая внимания на то, как стегают по лицу ветви. Потом остановился. Дорогу было хорошо видно. Она была пуста.

Здоровой рукой он тронул больную и чуть не подскочил от острого удара боли. Хорошо, что не ногу сломал, сказал он себе. Мог и ногу.

Вокруг стояла удивительная, сказочная тишина. Вдалеке застучал дятел.

Несмотря на тупую боль, Шубин ломал густую еловую втек и заставил себя вернуться к шоссе. Он тщательно заровнял истоптанный снег. Так, чтобы не заметили следов с проезжающей машины. Он отступал, размахивая своей метелкой, и думал о том, что еще не отыскал этой дорожки к разъезду, и не прошел потом по ней шести верст, и не дождался на неизвестном ему разъезде какого-нибудь товарняка. И все это впереди, все это надо вытерпеть.

А может быть, и вытерпеть те гневные и грозные письма, что, опережая его, рвануться из горкома и обкома. В них его будут обвинять во всех грехах, включая, может быть, и убийство начальника главка товарища Спиридонова. Считай – пропала Швейцария.

Он бросил ветку в кусты. Ох и будет Борису, сказал он себе и кустам пошел обратно вдоль дороги, пока не отыскал полузанесенную снегом тропинку, которая через два часа вывела его, вернее его упрямую тень, к разъезду Лихому.

• Предыдущая
• 39/39