Танец смерти - Чайлд Линкольн - Страница 8

• Предыдущая
• 8/93
• Следующая

Появился охранник с фонариком в руке. Д'Агоста перегнулся через Хейворд, показал значок.

– Лейтенант Д'Агоста. У меня договоренность о встрече с доктором Остромом.

Человек вернулся в сторожку, проверил отпечатанный список. Мгновение спустя ворота медленно, со скрипом отворились. Хейворд выехала на мощеную дорожку к дряхлому строению, его башни наполовину скрывал туман. Д'Агоста разглядел на черном фоне ряды обломанных зубцов.

– О господи! – сказала Хейворд, глядя в ветровое стекло. – Неужто здесь находится двоюродная бабушка Пендергаста?

Д'Агоста кивнул.

– Очевидно, это место предназначалось для миллионеров, больных туберкулезом. Теперь здесь находятся преступники, которых не посадили в тюрьму в связи с их невменяемым состоянием.

– Что именно она совершила?

– Констанция сказала, что она отравила всю семью.

Хейворд вскинула на него глаза.

– Собственную семью?

– Мать, отца, мужа, брата и двух детей. Она решила, что они одержимы дьяволом. Или, возможно, в них вошли души солдат-янки, застреленных ее отцом. Трудно сказать. Как бы то ни было, постарайся держаться от нее подальше. У нее талант по части приобретения бритвенных лезвий, которые она прячет в своей одежде. В последние двенадцать месяцев к ней приставили двух санитаров.

– Не слабо.

В здании больницы Маунт Мерси пахло медицинским спиртом и влажным камнем. Под грязноватой краской Д'Агоста все еще различал остатки красивого здания с резными деревянными потолками, панелями на стенах, мраморными – сейчас сильно изношенными – полами.

Доктор Остром поджидал их в специальном помещении для свиданий с пациентами на втором этаже. Это был высокий мужчина в безупречно белом халате. Даже не начав говорить, он производил впечатление человека, которому предстоят куда более важные дела, чем незапланированная беседа. Оглядев комнату, Д'Агоста заметил, что в этом не загруженном мебелью помещении все – стол, пластиковые стулья, бытовая техника – было либо привинчено к полу, либо упрятано под стальную сетку.

Д'Агоста представил Острому себя и Хейворд. Врач вежливо кивнул, но пожимать им руки не стал.

– Вы пришли повидать Корнелию Пендергаст, – сказал он.

– По просьбе ее двоюродного внука.

– И вам известны... гм, специальные требования, необходимые для такого визита?

– Да.

– Держитесь от нее подальше. Не делайте неожиданных движений. Ни в коем случае не притрагивайтесь к ней и не позволяйте ей прикасаться к вам. Вам разрешается провести рядом с ней несколько минут, не больше, иначе она возбудится. Это чрезвычайно важно – она ни в коем случае не должна волноваться. Если я замечу такие признаки, вынужден буду немедленно прекратить свидание.

– Понимаю.

– Она не любит принимать незнакомцев и может не захотеть говорить с вами. В этом случае я не смогу ее заставить. Даже если бы у вас был приказ...

– Скажите ей, что я Амбергрис Пендергаст. Ее брат.

Это имя предложила ему Констанция Грин.

Доктор Остром нахмурился.

– Я не одобряю обмана, лейтенант.

– Тогда не называйте это обманом. Называйте ложью во имя спасения. Это очень важно, доктор. На карту поставлены многие жизни.

Доктор Остром, казалось, обдумывал его слова. Затем быстро кивнул, повернулся и вышел в другую дверь, тяжелую и стальную.

Несколько минут все было тихо. Затем – казалось, с большого расстояния – послышался скандальный голос пожилой женщины. Д'Агоста и Хейворд переглянулись.

Голос звучал все громче. Затем стальная дверь распахнулась, и в кабинете появилась Корнелия Пендергаст.

Вкатили ее на инвалидной коляске, обитой толстой черной резиной. Сморщенные руки дама держала на маленькой подушечке, лежавшей на коленях. Коляску толкал сам Остром. Позади, в бронежилетах, шли два санитара. Корнелия была одета в длинное старомодное платье из черной тафты. Крошечная старушка с тоненькими, словно палочки, руками, лицо спрятано под черной траурной вуалью. Д'Агосте казалось немыслимым, что это хрупкое существо недавно порезало двух санитаров. Коляска остановилась, и поток ругательств прекратился.

– Поднимите вуаль, – скомандовала она.

Ее южный выговор отличался аристократичностью, модуляции – почти британские.

Один из санитаров подошел – не слишком близко – и осторожно снял с нее вуаль затянутой в перчатку рукой. Бессознательно Д'Агоста подался вперед, с любопытством вгляделся.

Корнелия Пендергаст тоже смотрела на него во все глаза. Личико хищное, кошачье, глаза – бледно-голубые. Испещренная пигментными пятнами кожа, как ни странно, не потеряла молодой блеск. Сердце Д'Агосты сильно забилось. В ее внимательном взгляде, очертаниях скул и подбородка он вдруг увидел сходство с исчезнувшим другом. Сходство было бы еще заметнее, если бы не читавшееся в глазах безумие.

На мгновение в комнате стало абсолютно тихо. Корнелия не отрывала от него глаз, и Д'Агоста испугался, что она уличит его во лжи.

Однако она улыбнулась.

– Дорогой брат. Как любезно с твоей стороны приехать ради меня издалека. Тебя, противный братец, так долго не было. Да нет, я тебя, конечно же, не виню, просто здесь, на севере, я еле уживаюсь с варварами-янки. – Корнелия хохотнула.

«О'кей», – мысленно произнес Д'Агоста. Констанция рассказывала ему, что Корнелия живет в выдуманном мире, верит в то, что находится в одном из двух мест: то ли в Рейвенскрай, имении мужа, расположенном к северу от Нью-Йорка, то ли в старом особняке семейства Пендергаста в Новом Орлеане. Сегодня, очевидно, она пребывала в Рейвенскрай.

– Приятно увидеться с тобой, Корнелия, – осторожно ответил Д'Агоста.

– А что за красивая дама рядом с тобой?

– Это Лаура, моя... жена.

Хейворд стрельнула в него глазами.

– Как замечательно! Я всегда думала: когда же ты, наконец, женишься. Давно пора пустить в род Пендергастов свежую кровь. Могу я вам предложить что-нибудь? Чаю? Или лучше твой любимый мятный джулеп?

Корнелия глянула на санитаров, стоявших как можно дальше от женщины. Они не пошевелились.

– Нам ничего не надо, спасибо, – сказал Д'Агоста.

– Ну что ж, пожалуй, так будет лучше. В последнее время у нас ужасная прислуга.

Она махнула рукой в направлении санитаров, а те буквально подпрыгнули. Тогда она подалась вперед, словно бы собираясь сказать что-то конфиденциальное.

– Завидую вам. Жизнь на юге куда лучше. Здешние люди стыдятся быть в услужении.

Д'Агоста сочувственно покивал, и ему показалось, что он очутился в странном нереальном мире. Перед ним сидела элегантная старая женщина, дружелюбно беседующая с братом, которого отравила почти сорок лет назад. Он не знал, как вести себя дальше. Вспомнил, что Остром просил его не затягивать встречу. Лучше сразу перейти к делу.

– Как поживает семья? – спросил он.

– Я никогда не прощу мужа за то, что он притащил нас в это отвратительное место. Здесь не только климат ужасный, но и культура на страшно низком уровне. Единственное утешение – мои милые дети.

От ласковой улыбки, сопровождавшей эти слова, у Д'Агосты мороз пробежал по коже. Интересно, подумал он, видела ли она, как они умирали.

– Соседи, конечно же, для меня не компания. В результате я все время одна. Ради здоровья пытаюсь ходить пешком, но воздух такой сырой, что долго не нагуляешься. Я побледнела и похожа на привидение. Посмотри сам.

И она подняла с подушки тонкую бледную руку.

Бессознательно Д'Агоста сделал шаг вперед. Остром нахмурился и сделал знак, чтобы тот оставался на месте.

– А как поживают остальные члены семьи? – спросил Д'Агоста. – Я долгое время не общался с... нашим племянником.

– Алоиз время от времени меня навещает. Когда ему требуется совет.

Она снова улыбнулась, и глаза ее заблестели.

– Он такой хороший мальчик. Внимателен к старшим. Не то что другой.

– Диоген, – подсказал Д'Агоста.

Корнелия кивнула.

– Диоген. – Она вздрогнула. – С самого рождения он был другим. А затем еще и болезнь... и эти странные глаза. – Она помолчала. – Ты ведь знаешь, что о нем говорили?

• Предыдущая
• 8/93
• Следующая