Меч президента - Бунич Игорь Львович - Страница 32
- Предыдущая
- 32/76
- Следующая
Через некоторое время в газете «Советская Россия», где собрались публицисты так называемой «Чикинской школы», стремительно сбежавшие из социализма в национал-социализм, появилась огромная статья «Агенты влияния». Автором статьи был Бабурин, хотя для видимости он прикрылся еще тремя соавторами, никогда до этого не грешивших пером.
Прошло всего полтора года с момента августовского путча, и 33-летний «баловень Российского парламента» Сергей Бабурин подхватил жупел «агент влияния», выпавший из ослабевших рук узника «Матросской тишины» Владимира Крючкова.
«Агентами влияния», по мысли, почерпнутой Бабуриным из аналитических шедевров Министерства безопасности, являлись Бурбулис, Гайдар, Полторанин и прочие негодяи из ельцинского окружения.
«Агентами влияния, — смело утверждал Бабурин, — являются „целые группы и движения. Например, „Демократическая Россия“, — подчеркивал Бабурин, видимо, забыв что именно на платформе «Демроссии“ он и пробрался в Верховный Совет.
В статье делался намек, что «шпионами» руководит сам Ельцин. Иначе как объяснить недавний визит в Москву директора ЦРУ Гейтса и его встречу с Ельциным, если не тем фактом, что «дупло» оборудовано прямо в Кремле. Так американскому империализму удобнее.
«Гласность, демократия, права человека, — объяснял читателям Бабурин, — всего лишь словесная мишура… цели, поставленные „хозяином“… Приверженность к демократии, общечеловеческим ценностям, достижениям мировой цивилизации являются характерными признаками, присущими всем агентам влияния».
Это было, без сомнения, очень смелое заявление, если вспомнить, что оно было сделано в стране, где около 100 миллионов человек были безжалостно истреблены под яркие публикации и заявления именно такого рода.
Статья об «Агентах влияния» была призывом прекратить сезон всяких там демократических дискуссий и открыть новый сезон посадок. Ибо с «агентами влияния» не следует ни спорить, ни церемониться. Их надо выявлять и истреблять.
Если бы об этом вещал и мечтал сам Бабурин, то это можно было отвести на счет явной малограмотности провинциального карьериста, одуревшего от возможностей, предоставляемых демократией.
Но это был крик мечты той самой «аналитической элиты», которая, перестав истреблять миллионами собственный народ, задыхалась, корчилась и пыталась всеми способами отсрочить свой неизбежный конец. Все, кому надо, поняли, а некоторые знали, кто вещает со страниц «Советской России» бабуринским голосом.
А потому статья стала программной. Ее призыв сомкнуться в борьбе с «агентами влияния» на почве русского патриотизма и идеологии национал-социализма был услышан.
Стремительность, с которой растерявшиеся было бывшие функционеры КПСС, КГБ, ХОЗУ, ВПК и прочих номенклатурных подворий коммунистического режима ринулись в новую идеологию, обгоняемые разномастными новыми карьеристами, невольно наводила на мысль, что автор известного афоризма о патриотизме как последнем прибежище негодяев был абсолютно прав.
На обломках коммунизма «славные чекисты», оставшись без родной хозяйки-партии, возмечтали своими силами построить нацистско-православное царство. И в качестве одного из первых апостолов не нашли никого лучше Бабурина.
Его пухлые щечки, усы и бородка эспаньолкой продолжали мелькать на красно-коричневых митингах разной интенсивности, в президиумах, на тайных квартирах и официальных приемах, на встречах с писателями, где блистал эрудицией, сравнивая съезды народных депутатов с «Бородинской битвой, где не будет победителей», предсказывая «летом пожар Москвы», а осенью — «бегство Наполеона». Мартовский съезд, на котором Бабурин сражался, как гладиатор, чтобы одним ударом смести с арены и Ельцина, и своего старого соперника Хасбулатова, действительно, не выявил победителей.
Организованные ФНС весенне-летние беспорядки в Москве, хотя и не обошлись без человеческих жертв, к пожару столицы, слава Богу, не привели.
И вот наступила осень — назначенное Бабуриным время «бегства Наполеона»…
Бабурин слушал, как Хасбулатов, в голосе которого звучала скорбь, информировал собравшихся народных депутатов о том, что в стране произошел государственный переворот, подчеркнув, что кроме народных депутатов, Россию спасти некому.
Спикер сообщил об уже принятых мерах: территориям дано указание провести сессии, установить контроль над прессой, радио и телевидением, в Москву вызваны на внеочередной съезд все депутаты. Организована и оборона Белого Дома. Ее возглавил генерал Ачалов, также народный депутат, — человек опытный, бывавший в переделках и похлеще.
Еще более скорбным голосом Хасбулатов сообщил коллегам, что в здании отключена правительственная связь — это очень затрудняет руководство страной — и ставит на голосование решение Верховного Совета о «немедленном включении правительственной связи».
Бабурин автоматически нажал кнопку «За».
Все присутствующие проголосовали единогласно.
Затем Хасбулатов огласил распоряжение Центральному банку — прекратить финансирование исполнительной власти. Это вызвало бурные аплодисменты.
Бабурин не хлопал, но его приклеенная усмешка стала несколько зловещей.
Все шло как-то медленно и томительно. Началась новая тягомотина. Хасбулатов стал зачитывать длинную телеграмму о том, что депутаты Октябрьского, Краснопресненского и Пролетарского райсовета Москвы признали указ президента на своей территории недействительным.
Снова бурные аплодисменты. И, наконец, переход к главному.
Ставится на голосование вопрос о лишении полномочий нынешнего президента Российской Федерации Ельцина Бориса Николаевича, посягнувшего на Конституцию страны и органы представительной власти.
В зале устанавливается напряженная тишина, отвечающая важности момента, взорванная громом почти истерической овации.
144-мя голосами при шести воздержавшихся президент Ельцин объявляется низложенным.
Тут же депутатам представляется новый президент России — Руцкой Александр Владимирович.
Переждав оглушительные аплодисменты, Руцкой занимает трибуну.
«Уважаемые сограждане! Довожу до вашего сведения, что с сегодняшнего дня в строгом соответствии с Конституцией и законами Российской Федерации я, Александр Руцкой, принимаю на себя исполнение обязанностей президента России…»
С этим заявлением Руцкой уже выступил два часа назад. Заявление было записано на кассету, которую предстояло размножить, отправив затем во все концы страны и мира.
Держа в руке брошюру с Конституцией РСФСР, Руцкой, пытаясь (тщетно) придать своему голосу какое-то подобие торжественности, приносит президентскую присягу.
Если Бабурин и умел что-то делать профессионально (или, но крайней мере, гораздо лучше других) — это появляться у микрофонов в зале, что он демонстрировал на всех заседаниях Верховного Совета и съезда.
Вот и сейчас, не успели прозвучать последние слова присяги Руцкого, а Бабурин уже стоял у микрофона.
Не скрывая некоторого превосходства в тоне, Бабурин посоветовал новому «президенту» немедленно назначить своих министров во все ключевые Министерства, в первую очередь, конечно, в так называемые «силовые», то есть своих министров обороны, госбезопасности и внутренних дел — три опоры, на которых, как на трех китах, веками восседали все российские режимы.
«Очень дельное предложение», — соглашается Хасбулатов.
Руцкой с готовностью кивает и что-то записывает в книжечку.
Вид у него какой-то суетливый, что и понятно. После долгих месяцев гонений и опалы к роли президента надо привыкнуть. Нужно время. Хотя бы месяц.
Следующим от микрофона выступает народный депутат Михаил Челноков — тоже большой мастер захватывать микрофоны и закатывать внутрипарламентские истерики.
Именно Челноков бросил якобы свои «ваучеры» в лицо вице-премьера Чубайса, хотя позднее выяснилось, что это были листки чистой нарезанной бумаги. Последние три месяца, несколько выбитый из колеи результатами мартовского съезда и апрельского референдума, Челноков, пробиваясь к микрофону, постоянно возмущал спокойствие в зале, пробуждая даже вечно дремлющее «болото» воплями о точной информации, что к Белому Дому стягиваются бронетранспортеры со спецпазом, ОМОНом, альфами и дельтами, что подписаны уже списки депутатов, подлежащих расстрелу на месте, аресту, интернированию, ссылке. Это случалось так часто, что даже его сторонники тихонько посмеивались.
- Предыдущая
- 32/76
- Следующая
