Выбери любимый жанр

Протоколы сионских мудрецов. Доказанный подлог. - Бурцев Владимир Львович - Страница 13

Перейти на страницу:

Изменить размер шрифта:

Раньше в народническом движении, в 1872…79 гг., тоже принимали участие евреи, как Натансон, а еще раньше, в 1860-х гг., Н. Утин и еще немногие другие. Но, несомненно, роль этих евреев в революционных движениях до 1880-х гг. была совершенно ничтожна сравнительно с деятельностью революционеров других национальностей, и прежде всего русских.

Были декабристы (до 1826 г.), петрашевцы (в 40-х гг.), но между ними не было совсем евреев. Идеологи революции: Герцен, Бакунин, Белинский, Чернышевский, Михайлов, Шелгунов, Ткачев, Лавров, Михайловский и ряд других писателей и политических деятелей с крупными именами тоже не были евреями. Рядом с ними нельзя поставить ни одного еврейского имени по той роли, какую они играли в революционном движении до того времени, когда начались гонения на евреев за их участие в революции.

Кроме того, евреи-революционеры, как Зунделевич, Гольденберг, Натансон, Утин, не были связаны с массой еврейства. По своим взглядам, по всему укладу своей жизни и по своей политической деятельности, они были отщепенцами в еврейской массе. Они не были ответственны за еврейство, а еврейство ответственно не было за них. Они отвечали за себя, как революционеры, как социалисты, как интернационалисты.

С 1881 г. начинается систематическая борьба русского правительства с евреями из-за их роли в русском революционном движении. Ее начали оправдывать, как ответ на деятельность таинственного мирового заговора евреев. Тогда его называли «кагалом», — а потом — организацией сионских мудрецов.

Для борьбы с революцией, реакционеры стали добиваться усиления уже ранее бывших различных мер против евреев. Была расширена черта оседлости, устанавливается процент при приеме евреев в гимназии и университеты. Были даже проекты полного выселения евреев из России.

Все эти меры, направленные против евреев, как нации, конечно, систематически разжигали крайнее недовольство во всех слоях еврейства и только помогали из еврейской массы выделяться революционерам как в самой России, так и заграницей!

Но как ни была антисемитически настроена реакция при Александре III, антисемиты не могли добиться многого, на чем они настаивали. Помимо их единомышленников, в правительственных рядах всегда были культурные люди, которые не хотели поддерживать предлагаемые ими меры против евреев. Таким образом, различные их проекты гонений евреев подолгу оставались без движения. Проведение их всегда встречало сопротивление в рядах самой же высшей администрации. Благодаря этим прогрессивным элементам высшей русской администрации, в России по отношению к евреям не было сделано ничего подобного тому, что, теперь делается в Германии и о чем наши русские антисемиты мечтали десятки лет раньше.

Но была еще одна, главная, причина, почему еврейский вопрос в те годы не принял в России более угрожающего характера, чем это было на самом деле. Это то, что почти все русское интеллигентное общество и вся русская литература были настроены не только доброжелательно к евреям, но они всегда с негодованием преследовали всякие проявления антисемитизма и беспощадно клеймили антисемитов. С голосом этой интеллигенции и ее литературы принуждены были считаться и правительство и сами антисемиты.

Все проявления антисемитизма, как погромы, черта оседлости, разного рода законодательные реакционные меры, направленные специально против евреев, а потом политические убийства евреев, членов Государственной Думы, Герценштейна, Иоллоса, вызывали настоящая бури общественного негодования.

Когда в 1894 г. на престол вступил Николай II, то антисемиты не только надеялись, что они смогут продолжать свою реакционную поддержку, какую они вели до того, но при молодом монархе они рассчитывали развить ее еще больше. Одно время они, правда, опасались — не возьмет ли, при новом монархе верх либеральное течение, бывшее, в загоне в предшествующее царствование. Но они скоро успокоились, убедившись, что нечего опасаться серьезного поворота в сторону либерального курса и что все впредь пойдет по старому, как это было в предшествующее царствование.

Антисемиты стали готовиться к новому походу против евреев. Для этого им была нужна антисемитская литература, — прежде всего для воздействия на царя. О ней с тех пор усиленно стали заботиться в Петербурге такие антисемиты, как товарищ министра внутренних дел, заведовавший Департаментом полиции, генерал Оржевский.

Спрос на эту антисемитскую литературу в Париже почувствовал тогда начальник тайной русской полиции заграницей П. И. Рачковский.

В 1880…90х гг. Рачковский, как это обстоятельно доказал С. Г. Сватиков, сфабриковал и опубликовал против некоторых русских эмигрантов ряд пасквилей, составленных от их имени. Эти тогдашние его опыты, очевидно, натолкнули его на мысль, сделать то же самое и по еврейскому вопросу, чтобы подтолкнуть русское правительство на новые гонения на евреев.

Поводом для фабрикации задуманного против евреев памфлета или использования уже раньше имевшихся антисемитских пасквилей, для Рачковского могло послужить событие, которое в те годы обратило на себя особое внимание всех антисемитов и заставило их бить тревогу: это — первый сионистский конгресс, собравшийся в Базеле в 1897 г. В связи с постановлениями этого конгресса, антисемиты и сфабриковали тогда так потом прославившиеся «Протоколы сионских мудрецов».

Фабриковавшим «Сионские Протоколы», конечно, было неважно, что собственно представлял собою сионистский конгресс в Базеле, какие он принял резолюции и каковы были настоящие его цели. Свой подложный документ, направленный против евреев, они приготовили в виде протоколов тайного собрания сионских мудрецов, т.е. еврейских мудрецов. Слово «сионский» в глазах тех, для кого составлялся этот подлог, сближалось с словом «сионистский». Это было намеком на только что происходивший в Базеле конгресс сионистов. Этим, таким образом, навязывалось евреям то, что надо было антисемитам. Они всем вообще евреям и одновременно и русским революционерам бросали обвинение в подготовке революционного захвата власти во всем мире и прежде всего в России.

На самом же деле, сионисты в Базеле говорили только о создании своего особого еврейского государства и своего культурного очага в Палестине. Некоторые из них мечтали даже не о Палестине, а о любом уголке Африки или Америки, где бы они могли создать свое еврейское государство. Их основным общепринятым решением всегда было не вмешиваться в жизнь других государств. Они поэтому были против ассимиляции евреев вообще, где бы то ни было. Разумеется, у сионистов, собравшихся в Базеле, не было никаких идей «завоевания всего мира», как этого не было и у других евреев. [84]

Для фабрикации «Протоколов» Рачковский и его помощники смогли использовать всю тогдашнюю обширную антисемитскую литературу (в первую голову французскую), в которой десятилетиями накапливалось все, что когда-либо и где-либо за несколько столетий было сказано антисемитами против евреев.

Сочинял «Протоколы», конечно, не сам Рачковский. Это делал и не один только его агент М. Головинский. Это было, быть может, дело даже не одних русских охранников в Париже. Очень вероятно, они только пользовались тем, что до них против евреев готовили в Париже французские антисемиты и документами и указаниями, которые им прислали из Петербурга, как например, запиской 1895 г. о мировом заговоре еврейства, впоследствии опубликованной Г. Б. Слиозбергом. А кроме русских антисемитов, группировавшихся вокруг Рачковского, в том же Париже были и другие русские антисемиты с громкими литературными именами, кто тогда питал в России антиеврейскую погромную и вообще реакционную агитацию. Этим занимались и сотрудники катковского «Русского Вестника», и «Московских Ведомостей», и писатель экономист Шарапов, и известный памфлетист Цион, и многие другие.

вернуться