Врата войны - Алферова Марианна Владимировна - Страница 47

• Предыдущая
• 47/71
• Следующая

Итак, что новому придворному полагается сделать в первую очередь? Ответ простой: первым делом надо позавтракать. А потом навестить раненых. Да и крепость осмотреть: что, как и где находится. Комнатка на втором этаже, отведенная новому помощнику хозяина, небольшая, но своя, отдельная. Другим придется жить, как в общежитии, с кем-нибудь. А тут широкая двуспальная кровать, стол, комод, пара стульев. Хорошо быть любимцем. Серебряный кувшин и таз для умывания. От такой роскоши Ланьер давно отвык в завратном мире. Хорошо бы еще и душ... Нет, это слишком. Роскошь. Удобства ограничены. Туалет в конце коридора. Бани — на первом этаже.

Прежде (и совсем недавно) у комнаты был другой жилец. Она хранила о нем память. На штукатурке — процарапанный рисунок: грудастая девица с огромными глазами. На столе — забытая дешевая ручка и серебряный кубок. На комоде — затрепанная книжка, меж страниц просовывала язычок закладка. Книгу прежний жилец замусолил, но так и не дочитал. Свеча в подсвечнике оплыла до половины. Вечный фонарь без батареи. И рядом электронные часы, они включаются, если врата открыты. Часы, с которыми ни один человек в здравом уме никогда не расстается. Они не работали. Черный мертвый экранчик. Возможно, электронные устройства никогда не работают здесь, в крепости. Но в хронопостоянной зоне они включатся и сообщат, когда ты можешь выйти к вратам. Или не сообщат? Сойдут с ума?

На торце верхней доски комода — зарубки. Нож уродовал доску. Обитатель комнаты считал дни. Много зарубок, много дней.

Прибежище. Крепость. Или тюрьма? Убраться отсюда скорее. Немедленно. Сей же миг. Бежать. К черту крепость! Что он тут забыл?!

Виктор вскочил. Но понял — порыв бесполезен. Врата закрыты. И до весны как минимум никуда не уйти.

Он посмотрел на свои часы. Они были так же мертвы, как и те, что остались лежать на комоде. Виктор снял свои часы и положил рядом с теми, что умерли первыми. Ощутил печаль и смутную тревогу. Ловушка. Он угодил в нее добровольно и завел других. А впрочем... Сами врата — разве не огромная ловушка? Как и любая война? Сейчас главное — не унывать, вылечить раненых и обустроиться в Диком мире.

Он выглянул в узкое окно-бойницу. Серый день не поймешь, утро или вечер. Но вчера, выходя из залы, он видел за окном черноту. Значит, была ночь. Или ему показалось?

После вчерашней бани интендант выдал ему комплект чистого белья и форму. Все новое. Ткань серебристо-серая с черными разводами. Множество карманов, нашивок нет, знаки отличия спороты. На груди справа пришит серебряный кругляшок. Высокие ботинки с рифлеными подошвами и высокими голенищами. В такой форме два года назад воевали «синие». Дар это? Или добыча? Или плата за спасение раненых? Вполне возможно, что благородную миссию спасения обреченных Бурлаков совмещает с самым заурядным мародерством. Чем-то всю эту ораву надо кормить и во что-то одевать. Осудим? Простим? Конечно, простим, нам всем нужно дожить до весны, услышать пение птиц, увидеть, что главный тракт опять забит людьми, пришедшими в этот мир убивать.

Итак, Виктор Ланьер, на кого вы похожи теперь? Есть зеркало в дверце дубового шкафа. Взгляните. На военного вы не похожи. Вы — искатель приключений, авантюрист и наблюдатель. Кто поверит вам, кто захочет подчиниться?

В дверь постучали.

— Открыто! — Виктор вспомнил, что не запер дверь после ухода Каланжо. Интересно, почему Бурлаков просил запираться? Кому он не доверяет: новичкам или своим друзьям, постоянным обитателям замка? Скорее всего, и тем и другим.

Вошёл тот шустрый мальчишка лет двенадцати, что разносил вчера за обедом подносы. Сегодня паренек обрядился в серо-зеленый аккуратный костюмчик. К ногам мальчугана жалась Несси. При виде незнакомца, только вчера появившегося в крепости, собачонка залилась лаем. Позабыла, как сидела под столом, ожидая подачек?

— Свои! — прикрикнул на нее мальчишка.

Собачка тут же принялась вилять хвостом.

Виктор присел на корточки.

— Несси! Ты что, меня не узнала?

Несси завиляла хвостом куда сильнее прежнего.

— Глупая... — Виктор почесал ее за ухом.

Несси не выдержала и повалилась на спину.

— Ладно тебе! Хватит! — закричал мальчишка.

— Как тебя зовут? — спросил его Виктор.

— Том.

— А меня Виктор. Ты покажешь мне крепость, Том?

— Для этого меня хозяин и прислал.

— Отлично! Вопрос первый: где можно позавтракать?

— Э, сударь... завтрак вы уже проспали. Но Светлана наверняка даст вам ломоть хлеба с колбасой и чашку кофе.

— Мне большего и не надо. Пошли.

Завтракали в крепости рано, так что в первое утро гости в большинстве своем опоздали и теперь собрались на кухне вокруг большого деревянного выскобленного до блеска стола. Каланжо и Борька Рузгин подкреплялись хлебом, колбасой и сыром. Серебряный кофейник стоял посреди стола, из носика шла тонкая струйка пара... Аромат божественный.

Посредине стола — огромная черная сковорода. Еще несколько минут назад на ней шкворчала яичница. Теперь осталось немного масла и растекшегося желтка, который вымазывал хлебом Рузгин.

— А, Виктор Павлович! Ну вы и спать! Я к вам уже два раза стучал. А вы будто умерли.

— Вижу, ты здесь освоился, — заметил Виктор, садясь за стол.

Несси тут же нырнула под скамью и прижалась к ноге. В темноте она могла выражать преданность незнакомцу. Пока никто не видит. В детстве Виктор мечтал о собаке. Собака у них была... Однажды. Всего полтора года.

— Да ничего, тут нормально. Если так до весны... — размечтался Рузгин.

— Вспомни, зачем нас сюда звали, — прервал его восторги Виктор. — Помнится, Бурлакову нужны были люди для обороны крепости, а не для истребления его припасов.

— Да уж... думаю, задаром никто кормить не будет. Виктор Павлович, у меня тут такой вопрос возник. Если этот мир красивый, дикий, щедрый, почему бы из него настоящую сказку не сделать. Например, построить Средиземье Толкиена. Настоящее. А?

— Не получится.

— Почему?

— Слишком многие захотели бы стать орками и гоблинами.

Светлана налила Виктору кофе, поставила перед ним тарелку с нарезанной колбасой и сыром.

— Еще яичницу поджарить? — спросила, обращаясь при этом не к Виктору, а к сидящему в уголке Хьюго.

Тот потягивал из крошечной темной чашечки кофе.

— Перебьются, — бросил начальник охраны.

Виктор, еще минуту назад готовый согласиться на сыр и колбасу, дабы не утруждать Светлану, тут же встал на дыбы. Он — заместитель хозяина в его отсутствие. То есть второй, ну хорошо, третий человек в крепости. И на кухне должен быть не последним.

— Нет уж, извольте пожарить, дорогая Светлана, — проговорил он подчеркнуто вежливо.

Светлана заколебалась.

— Да так можно все припасы на месяц сожрать! — пробурчал Хьюго. — А что потом?

— Не волнуйтесь, голодать не будем, — отозвался Виктор.

— Ха, можно подумать, вы уже много зим провели в завратном мире, — Хьюго был настроен боевито.

— Зима эта первая. Но я знаю кое-что такое о здешних местах, чего не знаете вы.

— Вы ничего не знаете! — веско заявил Хьюго.

Доспорить они не успели. Лицо начальника охраны дернулось и исчезло. Вместо Хьюго появился мар в черном колпаке. Он снял колпак, и Виктор увидел мальчишеское веснушчатое лицо:

— Мама у меня кондитер. Замечательные торты печет. Она хотела, чтобы я тоже делал торты на заказ. Но друзья надо мной смеялись, все меня третировали, дразнили. Житья просто не было. Вот я и решил идти сюда, за врата... Глупо, да?

Конопатый почесал кончик носа:

— Виктор Павлович, на крепость сейчас нападут.

Конопатый исчез, время вновь пошло.

— Тревога! — закричал Виктор, вскакивая. — На нас напали. На стены!

Он шагнул к двери. Все смотрели на него с изумлением.

— Виктор Павлович, вы чего? — изумился Рузгин.

На башне загудел колокол.

— На стены! — крикнул Хьюго.

• Предыдущая
• 47/71
• Следующая