Все дороги ведут в Рим - Алферова Марианна Владимировна - Страница 38

• Предыдущая
• 38/86
• Следующая

– Главное, что он предан нашему вождю! – поддакнул сосед Галла.

Для Бенита преданность ему лично – самое важное качество. Преданность Риму и компетентность уже не идут в счет.

Так что же делать? Позволить им погубить армию или вступить в бой? Что бы сделал Элий? Он бы стал драться. И проиграл. Но Постум обязан выиграть.

– Я хочу высказаться! – неожиданно сказал Август, не дав открыть рот следующему оратору.

Все посмотрели на него. Никто не посмел возразить. Даже Бенит.

– Я не назначу Макрина. В военных делах он бездарен. Он – префект исполнителей, командир убийц и сам убийца – это весь его послужной список. Такой человек может лишь погубить армию. Как это только что сделал Блез. Я предлагаю сделать легата Гнея Рутилия первым префектом претория.

– Август познакомился с ним в Субуре! – хихикнул Луций Галл.

Постум посмотрел на сенатора с холодной яростью. Галл смутился, и принялся суетливо оглядываться, ища поддержки. Но все молчали. Постум сознавал, что сейчас ему потребуется вся его выдержка. Он бросил кости. Блеф кончился. И начался бой на смерть, а не игра.

– Гней Рутилий прекрасный командир. Я – император. Имею право назначать префекта претория. – Голос Постума утратил обычные интонации, сделался тверд и властен.

Похоже, сенаторы растерялись. Кое-кто готов был уже уступить.

– Лишь когда кончатся мои полномочия, – напомнил Бенит.

– Нигде в конституции этого не сказано. Власть императора не может ограничить временный диктатор. Он не принимал решения лишь потому, что я из-за своей молодости был не компетентен и полагался на мнение диктатора и решения сената. Я не покушаюсь на власть сената. И прошу отцов сенаторов соблюдать конституцию. Префекта претория назначает император и требует одобрения сената. Я предлагаю одобрить кандидатуру Гнея Рутилия.

– Мы не можем решить сейчас. Все это так неожиданно… – промямлил кто-то из стариков. – Мы должны обсудить…

Луций Галл взглянул на Бенита. Галл утверждал, что может читать мысли на расстоянии. Возможно, так и было – желание Бенита он угадал.

– Предлагаю объявить перерыв в заседании, – предложил Луций Галл.

Ропот одобрения пробежал по рядам. Да, да, перерыв. Ну конечно! Мы тоже самое хотели предложить! А после перерыва сразу станет ясно, как голосовать. Бенит подскажет. Решение сделать перерыв приняли единогласно. Даже десять строптивцев высказались «за». Ничтожества! Седые комары! Император едва сдерживался, чтобы не ругаться вслух. Постум поднялся. Двери курии были открыты, и на пороге, как всегда, толпились любопытные. На местах для прессы полно было репортеров. Как бы Бенит ни старался, ему не удастся скрыть спор с императором.

– Объявляется перерыв! – объявил дребезжащим голосом первый сенатор [22].

Бенит тут же подошел к Августу.

– Ты что, вчера хватил лишнего в Субуре? Зачем тебе понадобился этот Гней Рутилий? Наглый заносчивый мальчишка не может стать префектом претория.

– Он – не мальчишка. А легат Десятого легиона. Его отец погиб в Нисибисе. У него свои счеты с монголами. Он несколько раз сталкивался с ними. Он знает их уловки, их тактику и стратегию. Макрин не может командовать армией. Он ее погубит. Монголы на пороге Готии. Если мы хотим помочь Книве, то должны действовать быстро.

– Слушай, Постум, я ценю твой напор, твою агрессивность. Мне это нравится. Но оставь это дело. Я обещал пост префекта претория Макрину, и я назначу Макрина. Он справился с гениями, справится и с армией. Он заслужил. У нас лучшая конница в мире. Пусть монголы попробует с нами тягаться.

Постум подошел к толпящимся у входа любопытным. С сначала заседания толпа изрядно выросла. Все ступени курии были запружены народом. А с форума подходили все новые и новые. Кто-то из репортеров протиснулся к императору. Потом второй, третий. Целая гроздь микрофонов тянулась к лицу Августа. За последние дни репортеры осмелели. Они первыми чуют запах перемен. Раз они оживились, значит, что-то грядет, что-то, куда более интересное, чем гонки колесниц, запряженных обнаженными красотками, чем буйства в Субуре и кровавые бои на арене Колизея. К сожалению, сенаторы перемен не чувствуют и, как прежде, заискивают перед Бенитом.

– Я предложил назначить Гнея Рутилия на пост префекта претория, – сказал Август. Он нервничал, то говорил слишком громко, то переходил почти на шепот. – Но сенат отказывается утвердить мое назначение.

Все загалдели разом. «Почему?», «Кто против?», «Есть ли другие кандидатуры?» «Что ты сам думаешь о Макрине, Август?», – вопросы сыпались градом, Постум только поворачивался к репортерам, но не успевал отвечать. Наконец он выкрикнул:

– Макрин – палач! Ничтожество! Он погубит армию. Можете так и написать: он погубит армию!

– Почему выбран Гней Рутилий? Разве он не слишком молод? – тут же сразу двое или трое полезли с вопросами. – Из-за того, что отец его погиб в Нисибисе?

Один из репортеров говорил с сильным акцентом. К тунике его была приколота тессера со знаком «Лондиний-кронос».

Август не стал отвечать и вернулся в курию. Во всяком случае, в Альбионе точно узнают, что он был против назначения Макрина. А значит, узнают и в Империи. Нелепо. Он, римский император, надеется на помощь Лондиния. Впрочем, не только на помощь Лондиния. У него есть союзники куда страшнее. О них вообще лучше не говорить.

Он полагал, что встреча с прессой пройдет куда эффектнее. Она мыслилась как маленькая победа. А вышло путано и как-то некрасиво. На победу никак не походило. Август не без труда подавил разочарование и принял невозмутимый вид.

Заседание возобновилось. Первым делом император потребовал, чтобы в сенат пригласили Гнея Рутилия. Это означало перерыв на несколько дней. Кто знает, может, дух перемен успеет проникнуть в сенат. Но его предложение отклонили. Кто-то вспомнил, что заседание надо бы сделать закрытым. Но сенаторы так привыкли говорить «нет», что отвергли и это предложение. Пресса осталась в зале. Толпа у дверей жужжала встревоженным ульем. Для того чтобы отклонить кандидатуру Рутилия требовалось две трети сената – четыреста голосов. Набралось четыреста двадцать.

– А теперь голосуем по кандидатуре Макрина! – объявил первый сенатор.

Тут из толпы у входа выскочил немолодой легионер в красной тунике и броненагруднике, но без оружия – входить в курию с оружием было запрещено – и выкрикнул срывающимся голосом:

– Седые комары! Совсем сдурели! Макрин! Какой, к Орку, Макрин! Вы же всех погубите! Император, спаси! Император!

Несколько человек в черных туниках двинулись к ветерану, рассекая толпу. Взметнулась рука. Сверкнуло лезвие. Короткий хрип – и человек, захлебываясь кровью, рухнул на пол. Крики ужаса, проклятия, визг. Сенаторы, сидевшие на первых рядах, кинулись на пол, пытаясь забиться под кресла. У дверей началась давка – люди с форума пытались прорваться в курию, чтобы узнать, что там происходит, хотя радио транслировало заседание сената, и голоса разносились по всему форуму. Свидетели убийства рванулись вон из здания. Крики людей, затоптанных и раздавленных, доносились даже в зал заседаний. И вся эта фантасмагория была раскадрована высверками фотовспышек.

Вигилы бездействовали. Несколько исполнителей дрались с ветеранами-легионерами.

Бенит усмехнулся в лицо юному императору:

– Вот первые плоды твоей глупости, мой мальчик. Первые трупы. Так что ступай-ка лучше в Субуру. С девками ты обращаешься лучше, чем с сенаторами.

– Пусть сенаторы проголосуют по кандидатуре Макрина, – потребовал Август.

– Хорошо, – Бенит удовлетворенно кивнул. – Проголосуем. Но запомни: ты сегодня мне очень не понравился.

Порядок был кое-как восстановлен, отцы-сенаторы выползли из-под кресел и заняли свои места. Кандидатуру Макрина поставили на голосование. «За» – четыреста один голос. Постум усмехнулся. А кто говорит, что один человек ничего решить не может? Один голос – и Макрин утвержден.

• Предыдущая
• 38/86
• Следующая