Выбери любимый жанр

На полях сражений гражданской войны в США - Бурин Сергей Николаевич - Страница 20


Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта:

20

Вот почему, приветствуя в принципе отмену рабства и освобождение негров, эти люди подсознательно просчитывали дальнейшие этапы такого развития событий и спрашивали себя: а что же дальше? Негры будут свободно ходить по нашим улицам, мы будем встречаться с ними в лавках, может быть, даже в театрах, на избирательных участках? Как же так? Возможно, завтра негр полюбит нашу дочь, а нашему сыну понравится негритянка, и он приведет ее в наш дом? Нет, это невозможно, этому не бывать! — так большинство белых американцев отвечали в те годы на подобные вопросы.

Но является ли такой подход монополией одних лишь американцев? Не будем говорить о примерах крайних — скажем, о таких, как средневековые колониальные империи Испании и Португалии, которые, собственно, и начали работорговлю и насильственное перемещение негров из Африки в чуждую им среду. Представим на минуту, что волею исторических, географических и иных условий этот феномен реализовался не на американской, а на какой-либо другой земле. Можно ли сказать, что в таких случаях отношение к неграм было бы иным? Скорее всего, напротив: оно было бы таким же, как в Америке, быть может, с теми или иными отклонениями.

Вспомним, например, как дворянка графиня Хлестова между делом говорит на балу у Фамусова, что захватила с собой «арапку-девку» и шпица, который, кстати, удостоился в тексте «Горя от ума» эпитета «прелестный» (правда, со стороны подхалима Молчалина, заискивающего перед старой графиней), про безликую же арапку-девку не сказано ничего. Там же мы находим и едва приметное упоминание о том, что дворянин Загорецкий — и тоже, судя по всему, между делом — торгует неграми. Да и что говорить о неграх, которых, исходя из представлений тех лет, сам цвет кожи ставил в рабское положение? Вспомним о крепостных (и не только в России), которых внешне ничто не отличало от их знатных хозяев. Настолько не отличало, что порой либералы-помещики даже женились на своих крепостных, всего лишь переодев и «оформив» их должным образом. Вспомним, наконец, о вожде восстания английских крестьян в конце XIV в. Уоте Тайлере, который был зарублен лишь за то (правда, это был только формальный предлог, но все же), что в присутствии короля чуть-чуть выдвинул меч из ножен. Таких примеров можно привести множество, причем на материале самых различных «цивилизованных» стран.

Но вернемся в Соединенные Штаты, в осень 1862 г. Первый результат Декларации об освобождении работ не заставил себя долго ждать: в ноябре республиканская партия проиграла промежуточные выборы в конгресс, который на последующие два года полностью оказался в руках демократов, все громче требовавших «прекратить братоубийственную войну» и признать независимость Конфедерации. В то же время открытой защиты рабства демократы все же избегали, занимая примерно такую же позицию, на какой находился и Линкольн к моменту начала войны — не допускать распространения рабства, но и не посягать на священное право собственности. Обострение внутриполитической борьбы требовало от администрации Линкольна еще более умелого и деятельного руководства ведения войны. Предостерегая от беспечности, Линкольн говорил в те дни: «Мы сейчас подобны китобоям, ведущим трудную погоню. Мы наконец вонзили гарпун в чудовище, но должны теперь следить за своим курсом, иначе одним взмахом хвоста оно отправит нас к праотцам»[9].

Фредериксбергский разгром

5 ноября Линкольн за систематическую дезинформацию и откровенную трусость наконец-то снял Макклеллана с поста командующего Потомакской армией. Новым, командующим был назначен Э. Бэрнсайд, который при Энтайэтеме столь же пассивно вел себя на поле боя, как и Макклеллан в своей штаб-квартире. На этот раз генерал неожиданно проявил агрессивность. Он сразу же поссорился с Хэллеком и стал через его голову обращаться к Линкольну. А тот неожиданно изменил своему правилу — не вмешиваться в то, в чем он был недостаточно компетентен, — и, уступив просьбам Бэрнсайда, разрешил ему, несмотря на неблагоприятные погодные и иные условия, атаковать мятежников. Как вскоре выяснилось, это было серьезной ошибкой, хотя понять президента можно: в преддверии 1 января — дня, когда Декларации об освобождении рабов предстояло вступить в силу, крупная победа была просто необходима.

Бэрнсайд, добившись санкции Линкольна на наступление, наметил не стратегическую (армия противника), а политическую цель (Ричмонд), т.е. повторил прежнюю ошибку Макклеллана. В распоряжении Бэрнсайда было до 120 тыс. солдат и 374 орудия. В победе он не сомневался, однако действовал сумбурно, неорганизованно. В течение 17—19 ноября его части подтянулись к берегу Раппаханнока, но тут обнаружилось, что к предполагаемому месту переправы не доставлены понтонные лодки и прочие материалы. Непредвиденная пауза (позднее Бэрнсайд обвинял в ней Хэллека, а тот отвечал командующему тем же) затянулась на неделю, за это время выпал снег, и солдаты-северяне развлекались игрой в снежки и строительством снежных крепостей.

В итоге, когда 25 ноября понтоны начали прибывать, армия Ли уже успела занять оборонительные позиции на противоположном берегу. Было очевидно, что элемент внезапности, на который возлагались основные надежды, упущен, на Бэрнсайд не увел армию назад, а, напротив, стал подтягивать к берегу продовольствие, боеприпасы и — в лучших традициях Макклеллана — выклянчивал у Линкольна (с Хэллеком он по-прежнему «принципиально» не переписывался) подкрепления. В них Линкольн генералу отказал, а вес остальное Бэрнсайд получил. Так прошло еще три педели.

Бэрнсайд, должно быть, также считая себя Наполеоном, постоянно просиживал над картой (нередко и ночами), но ничего нового на ней не появлялось, а придумать что-либо сам командующий не мог. В ночь на 10 декабря он вышел пройтись по берегу. Погуляв и посмотрев на огоньки на другой стороне Раппахаппока, где дозоры южан жгли костры, на темные силуэты Фредериксберга, высившиеся над этими огнями, Бэрнсайд вдруг хлоппул себя по лбу. Эврика! Генерала осенило: не надо больнее ничего придумывать, не надо ночами просиживать над картой, а надо просто ударить по позициям мятежников и разбить их! Он разбудил своих командиров и ознакомил их с этим невероятным планом. Генералы и полковники, моргая спросонья глазами, должно быть, думали, что это им снится. Дело в том, что мятежники прочно укрепились во Фредериксберге, расположенном на почти вертикальных холмах, где уже разместились несколько мощных артиллерийских батарей и до 70 тыс. солдат и офицеров армии Северной Виргинии.

То, что план Бэрнсайда был самоубийственным, понимали даже его солдаты, в ужасе писавшие перед предстоящим боем домой, чтобы родные их не ждали. В полном изумлении были и офицеры: ведь всего за день до возникновения у командующего «гениального» плана группа наблюдателей со Стаффордских высот внимательно осмотрела все вокруг и твердо заявила Бэрнсайду, что атака на Фредериксберг совершенно невозможна. Но командующий распорядился установить на этих высотах до 150 орудий, заявив, что их огонь надежно прикроет войска во время пероправы.

Самая же главная ошибка Бэрнсайда при подготовке сражения заключалась в том, что он решил навести две переправы на некотором удалении друг от друга. Что ж, в принципе решение верное: ведь в таком случае неудача на одной из переправ может компенсироваться успехом в другом месте. Но Бэрнсайд на редкость неудачно выбрал точки для этих переправ: одна из них очутилась непосредственно под дулами орудий Фредериксберга, а другая была отделена от первой глубокой впадиной Дип-Ран, что исключало возможность соединения или просто координации действий двух корпусов северян — Эдвина Самнера и Уильяма Франклина. Разобравшись в этом, едва только северяне начали переправу, Ли приказал разместить орудия и стрелков так, чтобы нанести Потомакской армии максимальный урон. 306 орудий мятежников, расположенных на холмах и в других стратегически выгодных пунктах, были готовы обрушить на наступавших смертоносный огонь.

вернуться

9

Цит. по: Wheeler R. Voices of the Civil War. N. Y., 1976, P. 198.

20
Мир литературы

Жанры

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело