Сибирская жуть-3 - Буровский Андрей Михайлович - Страница 53
- Предыдущая
- 53/93
- Следующая
Но на прием к невропатологу Славик все же угодил — под предлогом чисто формальной консультации. А невропатолог оказалась женщиной неглупой и побеседовала со Славиком довольно обстоятельно. Славик же на этот раз оказался необычайно мил и вежлив — бабушки напугали бедного мальчика до полусмерти, и теперь он очень не хотел плохих отношений с теми, от кого зависело его выздоровление… А невропатолог оказалась женщиной внимательной и не пропустила мимо ушей ни слова «кошка», ни места происшествия. И то ли она уже слыхала что-то про эту кошку, то ли действовала чисто профессионально, раскапывая первопричину… Не знаю, потому что не знаком с этой дамой, хотя ее фамилию мне и называли.
Стоило Славику проникнуться доверием к врачу (или женщина немного владеет гипнозом, я не выяснил) и он начать рассказывать, что же произошло в этой роще, сразу многое стало понятным. Раньше-то Славик и бабушкам, и всем врачам плаксиво орал, что в роще не произошло совершенно ничего и что кошки он там не догнал. А теперь выяснилось, что кошку-то он догнал, и даже без особого труда, потому что кошка не думала от него убегать, шла себе и шла, не ускоряя шага. А когда Славик ее настиг и уже приноровился надеть на голову ведро, тут у кошки из глаз вышли «какие-то лучики», и в животе у Славика стало больно и нехорошо. Так больно, что Славик даже не смог завопить и позвать на помощь бабушку, и как стоял, так и плюхнулся задом на землю. А кроме того, Славик вдруг понял, что если он будет кого-то обижать, у него сразу же опять начнет болеть живот. Откуда Славик это взял, куда делась кошка и сколько он просидел на земле, мальчик не знал. Придя в себя, он с диким ревом кинулся домой, и только тогда выяснилось, что для всех он только что забежал в рощу.
Невропатолог, разумеется, ни в какие такие лучики не поверила и вообще, как все уважающие себя ученые, точно знает, что таких кошек не может быть потому, что не может быть никогда. Вот привидеться человеку может решительно все, что угодно! И невропатолог в два счета вылечила впечатлительного мальчика, которого «что-то сильно напугало» и почему-то «заставило фантазировать». Славик совершенно здоров и во многом ведет себя привычно, как вел всегда. Но странное дело! Он действительно старается никого не обижать, а есть свидетели, что парень раза два, только начав вредничать, тут же с оханьем хватался за живот.
Эта история связана со зданием Красноярского университета, стоящего на Николаевской горе, посреди сосновых лесов и дачных участков. Созданный в 1969 году, Красноярский госуниверситет долгое время не имел своего собственного здания, ютился в разных домах по всему городу. Но в 1975 году пришел новый ректор, Вениамин Сергеевич Соколов, и вместе с ним в Красноярский университет пришла совсем новая эпоха.
Большинству людей Соколов известен как один из участников событий октября 1993 года. Напомню, что в горящем Белом доме Вениамин Сергеевич был в числе немногих, кто не потерял голову и не праздновал труса. Именно он вел переговоры от имени Хасбулатова и Руцкого. Он может нравиться или не нравиться… но трудно отрицать, что он — мужчина. Сотрудники же КрГУ в большинстве запомнили его как лучшего ректора за всю историю университета. Мне лично он всегда напоминал феодального владыку: хозяйственного, просвещенного, властного. Уверенного в своей ответственности перед Провидением за вверенное ему дело и вверенных людей… и в своем праве карать и миловать, неся ответ только перед Всевышним.
B.C.Соколов в самые застойные годы создал кафедру эстетического образования. На всех факультетах стали читать курсы типа «Основы музыкальной культуры» или «Философия искусства», нарушая монополию чтецов истории КПСС. Он легко мог коллегиально говорить и даже советоваться с человеком любого ранга или положения. Он был достаточно умен, чтобы в общении с людьми апеллировать не к решениям ЦК, а к национальной традиции. В университете работало немало «крамольников», которых от повышенного внимания ГБ прикрывал только B.C.Соколов.
Но он же в свое время (1988 год) дал приказ в университетскую типографию тиражировать знаменитое письмо Нины Андреевой. Так сказать, для участия в кампании, направленной супротив ниспровергателей основ. Тогда «две недели застоя» окончились быстро, но ведь далеко не все (в том числе и не все ректоры) готовились к участию в погроме. А Соколов готовился, было дело…
Соколов развернулся, приложил все усилия, чтобы построить новое, достойное его замыслов здание университета. Была создана даже особая должность: проректор по капитальному строительству. И в начале 1980-х построили огромное здание — на возвышенном месте, издали видное, возле Академгородка. Здание это продолжает строиться. Университет организационно разрастается — создаются новые кафедры, факультеты…
Одновременно Соколов способен был увольнять неугодных людей во время их отпуска (например, В.Н.Дьяченко или В.Ф.Трофименко — позже устроившихся в институте усовершенствования учителей). Сам факт такого рода как нельзя лучше характеризует и самого В.С.Соколова, и специфическую деловую атмосферу КрГУ.
Я уже писал об удивительном явлении — каждое учреждение хранит атмосферу времени, в которое оно создано. Созданный в самом начале застойно-запойного периода, Красноярский университет хранит в себе отпечаток породившей его эпохи. Это — на редкость совковый, если угодно — брежневский по духу университет.
Среди прочих событий, характеризующих университет, известно и такое: в 1989 году с кафедры биофизики был выгнан некий неформал, Павел Полуян. Оценивать его можно по-разному, но не в том дело. Состоялось заседание университетского партбюро, на котором и принималось решение: пусть кафедра уволит этого «непозволительного» сотрудника. Соколов был очень взволнован проблемой чистоты рядов, очень хотел вовремя прилететь из Москвы и лично принять участие в партсобрании. Он вроде бы и прилетел, и принял. Но вот ведь какое дело! Одновременно с этим партсобранием, в тот же день и в тот же час, Соколова видели в Москве!
Я не берусь комментировать это невероятное утверждение, но рассказывали мне об этом люди, вполне заслуживающие доверия.
Мне рассказывали об этом, совершенно откровенно недоумевая, как так может быть, пожимая плечами. Но какие бы недоумения ни высказывались, собеседники подтверждали это обстоятельство — B.C.Соколов был на парткоме в Красноярске и одновременно был в Москве!
Соколов не относится к тем людям, которым можно задавать вопросы… тем более вопросы, которые он может счесть недостаточно деликатными. Возможно, именно поэтому до сих пор никто толком не знает, где же был настоящий Соколов, в Красноярске или в Москве? Или они оба каким-то невероятным образом были совершенно настоящими?
Нет, это совершенно не такая история, как вы подумали! Я не собираюсь рассказывать вам про пожилых гомосексуалистов, прикормившихся в пионерском лагере. Эти дедушки были голубыми не в современном жаргонном смысле, а в самом буквальном — они были вот такого цвета!
Эту историю рассказал мне мой ученик Сергей, отдыхавший в 1981 году в пионерлагере «Восход», на склонах Николаевской горы. Передаю ее так, как запомнил, и максимально близко к подлиннику.
И в этот год, и все предыдущие и последующие, пионеры удирали из пионерлагеря в двух направлениях: в сторону дач и в сторону густого лесного массива, окружающего Николаевскую сопку, конус древнего потухшего вулкана. В сторону дач, чтобы стащить там ягод, фруктов и овощей. В сторону леса, чтобы там безнаказанно жечь костры, общаться между собой и петь песни, пока начальство не спохватилось, а более послушные собратья по отряду спят себе в своих казенных постелях. Занятия эти, естественно, сопряжены между собой, потому что и фрукты, и ягоды вкуснее пожирать возле тайного лесного костра, а где необходимо печь картошку и поедать под соответствующую пионерскую же песню, это я даже объяснять не буду — взрослым людям должно быть все и так понятно.
- Предыдущая
- 53/93
- Следующая
