Сибирская жуть-3 - Буровский Андрей Михайлович - Страница 84
- Предыдущая
- 84/93
- Следующая
Нет, конечно же, сибирская тайга — это далеко не темная, мрачная пещера, где так легко куда-нибудь свалиться, ушибиться, упасть, переломать все кости. Тайга красива и почти везде легко проходима. В ней мало мест, с трудом преодолимых для человека; в тайге всегда достаточно воды, а летом и довольно много пищи. Необходимое для жизни в тайге легко можно нести на себе или везти в лодке — палатку, оружие, запасы пищи. Если нести с собой запас еды, можно неделю-две вообще не заниматься добычей пищи, а только выполнять экспедиционное задание, и только.
Проблема в том, что тайга очень велика, и нравы ее не изменились за сотни и тысячи лет. Космический век, эпоха сверхскоростных поездов, автомобилей и самолетов кончается там, где начинается лес… Даже в самых ближайших окрестностях самых больших трасс — хотя бы Московского тракта, соединяющего сибирские города друг с другом и в конечном счете с Москвой, — даже возле таких трасс, стоит углубиться в лес, и вы оказываетесь в мире, где царят совершенно особые законы жизни. Если вы сломаете себе ногу и не сможете выползти на трассу, вы рискуете умереть от жажды или от голода, быть сожранным зверями или заеденным комарами и мошкой, причем вы будете даже все время слышать эту трассу, почти что на ваших глазах по ней будут идти машины… чуть ли не круглые сутки. Но, скорее всего, никому не придет в голову отойти от обочины этой трассы и никто не услышит ваших криков даже ночью. То есть, конечно, кто-то может остановиться у обочины, сменить колесо или для чего еще, а вы заорете именно в это время… Но такой случай маловероятен, и, скорее всего, вы умрете, даже находясь в километре от дороги.
Каждый год находят таких бедолаг, погибших буквально в двух шагах от людей, от возможной помощи. А углубляясь в тайгу, вы окончательно оказываетесь в мире, живущем по законам очень древних времен. Не только успех дела, за которым вы пошли в тайгу, но и сама ваша жизнь прямо зависит от совершенно первобытных качеств: физического здоровья, умения хорошо ходить, умения стрелять, остроты всех пяти чувств, интуиции, опыта, знания окружающей природы. Прямо как в книге про индейцев!
Тайга очень красива. Особенно северная тайга, чистые моховые боры, где колоннады старых сосен возвышаются над моховыми кочками, где нет высокой травы и далеко видно во все стороны. Идти по тайге даже без дорог легко, а к грузу на спине быстро привыкаешь, и он перестает мешать.
Разумный человек, входя в такой лес, опустит в каждый ствол по пулевому патрону. Пусть видно во все стороны, пусть нет никого и пусть мы громко разговариваем, чтобы предупредить зверя заранее. Пусть ружье висит за спиной стволом вниз и на предохранителе. Но пусть две смерти дремлют в стволах… на всякий случай, так спокойнее.
В ясный июльский или августовский день тайга может показаться совершенно идиллическим местом, так вокруг тепло, сухо, уютно, спокойно. Подождем вечера, когда словно из-под земли появятся тучи кровососов — и комаров, и гнуса. Тут идиллия сразу же обернется чем-то довольно мрачным. Если человек непривычен к кровососам, путешествие может быть для него совершенно отравлено. А использовать «Репудин», «Дэту» и прочую химическую гадость очень не рекомендую. Иногда мне кажется, что кровососы чувствуют любителей химии и набрасываются на них особенно жестоко. К комарам в Сибири надо привыкать! Так привыкают к жаре и безводью в пустыне, к разреженному воздуху в высокогорье. Для любого начинающего экспедишника мучителен первый сезон… И хорошо, если он прошел этот первый опыт еще подростком; взрослым он уже не страдает.
Идиллическая картина вечернего костра всегда осложняется именно этим. Пусть даже погода замечательная, дым поднимается вертикально вверх, но над каждым из сидящих у огня вьется серое облачко комаров. Только одни люди относятся к этому в общем-то спокойно, а другие нервничают, суетятся, хлопают ладонями направо и налево, и удовольствие от пребывания в тайге, от путешествия и от костра для них безнадежно отравлено.
А еще вечером сразу становится холодно. Стоит закатиться солнцу, и тут же исчезает теплый, согретый солнцем янтарный воздух. Надо натягивать куртки и свитера, теплые носки, а некоторые надевают даже шапки. Не зимние, конечно, но лыжные вязаные шапочки, и бывают они очень к месту. Человек, который не умеет вовремя утеплиться, рискует всерьез простудиться и заболеть. Больной — в лучшем случае обуза, помеха для отряда. Это в самом лучшем случае.
Спать в спальном мешке и в палатке, на мой взгляд, вполне удобно и уютно, но и к этому надо привыкнуть. Как и ко множеству мелочей, типа необходимости проветривать, сушить спальник каждое утро… Если нет дождя, разумеется. А если зарядил дождь, надо уметь ждать — спать впрок, играть в карты, вести многочасовые беседы, на худой конец пить спирт. Словом, нужно уметь последовательно убивать время и при этом спокойно относиться к сырому белью, мокрому спальнику и прочей таежной романтике.
В лесу необходимо приспосабливаться к обстоятельствам, пользоваться случаем: помыться, когда тепло и есть вода; спать, пока никто не мешает; пройти как можно больше в благоприятный для этого день. И никогда нельзя упускать ни малейшего случая поесть, даже если вроде бы и сыт.
Для человека, любящего быть не в городе и нетребовательного к удобствам, склонного к созерцательности, экспедиция оборачивается множеством приятных сторон: прерывистой пляской мотылька, шорохом рыжей лесной мыши в траве, бронзой сосновых стволов на закате, свежей водой и ветром на коже. Быстро, иногда уже к концу первого сезона, вырабатывается таежная привычка — просыпаться мгновенно, без долгого перехода от сна к бодрствованию, так характерному для города. Еще мгновение назад ты спал — и вот уже вполне проснулся, встаешь, вполне включен в происходящее. Начинаешь слышать все необычные звуки. То, что пугает новичка, — шум ночного леса, писк птицы, треск сучка, то ли самого по себе, то ли под чьей-то тяжестью, — все это перестает замечаться, и под привычные звуки спишь так же, как в городе под уличный шум. А вот стоит появиться звуку необычному, пусть и тихому, — и тут же просыпаешься, настораживаешься…
И правильно, что настораживаешься! Потому что в тайге все время множество опасностей подстерегает всех неосторожных. Опасность быть съеденным зверем, о которой говорят больше всего, — это, пожалуй, самая малая из опасностей. По мнению же большинства экспедишников, самая большая опасность — это заблудиться в тайге.
Действительно, пространства тайги колоссальны. Если идти без дорог, малейшее отклонение обернется многими километрами промаха. А примет очень мало, тем более для горожанина. Все же мы привыкли к другой, более информативной местности — где есть много примет, не говоря об указателях и дорогах.
Здесь же даже излучины таежных рек везде одинаковы, похожи одна на другую; а уж сама глухая тайга, если нет горок, воды, каких-то особых примет, тем более одинакова везде. Чехов очень хорошо описал ощущение, возникающее у едущего через громадную Западно-Сибирскую равнину, — слишком много слишком одинакового леса…
Такую сосну уже видели? Вроде бы нет… У нее же тоже была раздвоенная вершинка! Вроде была, но как-то по-другому… Тут было выше… там в другую сторону наклон… Нужно уметь считывать малейшие приметы, видеть чуть ли не микроскопические отличия.
Итак, заблудиться легко, а не обладая навыками жизни в диком лесу, не так просто выйти обратно, в «жилуху», то есть туда, где живут люди.
Нет ничего легче, чем упасть и сломать ногу; и даже не сломать, вполне хватит трещины в кости. Даже потертость, которая не позволит вам ходить несколько дней, смертельно опасна. Да и другие травмы, типа сильных ушибов или сломанной руки или ребра, не дадут вам достаточно быстро реагировать на окружающее, а главное — достаточно быстро идти.
Так же легко в тайге и заболеть, попросту не надев вовремя свитер, когда солнце уже зашло и температура резко упала. Не говоря о том, что бронхит опасен сам по себе (а ведь полноценно лечиться вы на маршруте не сможете), болезнь тоже будет убивать вас голодом, угрозой не выйти вовремя туда, где рассчитанный запас уже не нужен.
- Предыдущая
- 84/93
- Следующая
