Гвианские робинзоны - Буссенар Луи Анри - Страница 44

• Предыдущая
• 44/145
• Следующая

Загадочный дуэт, при внешней незначительности эпизода вдруг ставший событием, зазвучал вновь в обратном порядке. Начал оноре, а тукан ему ответил.

Четверо мужчин пронзили взглядами индейца, безмолвного и бесстрастного.

— Если бы я знал, — проворчал шеф, — что ему подают знак, то влепил бы нашему приятелю пару увесистых оплеух.

— Ну, и многого бы добился? Из него и словечка не вытянешь. Эти скоты упрямы, как ослы. Если что-то возьмут себе в голову, черта лысого потом из них выбьешь.

— Не беспокойся… Это моя забота. Мы почти у цели. Наступает момент, когда мы не сможем ориентироваться сами. Он один знает дорогу, и если не пожелает говорить… Тогда я поджарю ему ноги до живота, а руки — до плеч, и заговорит как миленький.

— В добрый час! Это о тебе речь, калина, слышишь, эй, ты!

Индеец не удостоил говорившего даже взглядом.

Четверо мужчин заняли свои места в лодке, связанного индейца уложили в центре, и все принялись яростно грести.

Русло реки, суженное у порогов, постепенно расширялось.

— Будем держаться левого берега, — сказал старший. — Вы видите гору, вон там? Или это всего лишь облако?

— Это гора.

— Хорошо, я держу курс на нее.

В четвертый раз прозвучал крик тукана, но с такой силой, что путешественники одновременно вскинули головы, как будто птица пролетела совсем рядом. Главарь подавил желание выругаться, схватил ружье и быстро зарядил. Пирога почти вплотную приблизилась к берегу. Послышался легкий шорох потревоженных веток. Затем лодка ткнулась носом в песок. Бородач выстрелил наугад в густые заросли на высоту человеческого роста. Посыпались листья, скошенные свинцом, но испуганного крика, издаваемого туканом в минуту опасности, не последовало.

— Ты был прав. Это сигнал. Пословица гласит: за одного битого двух небитых дают. Итак, мы стоим восьми, ведь нас четверо. Полагаю, вскоре предстоит заварушка. Будем плыть вдоль берега, а потом пристанем в подходящем месте.

Однако план, казавшийся таким простым, не удалось осуществить. Стрелявший едва успел уложить в лодку дымившееся ружье и взяться за весло, как огромное, давно высохшее дерево, удерживаемое только лианами, резко покачнулось, а затем со страшным шумом рухнуло в воду, взметнув целые фонтаны брызг.

К счастью для авантюристов, падение произошло в сотне метров от носа лодки: упади дерево на пять минут позже, пирогу бы расплющило. Пришлось им выплывать на стрежень и, приблизясь к противоположному берегу, осторожно обходить возникшее препятствие, столь неудачно загородившее фарватерnote 161.

— Черт подери! Хорошо отделались! Если бы это вакапу оказалось на два метра длиннее, даже не знаю, как бы мы прошли. Ну ладно, все в порядке. Продолжим путь и постараемся найти подходящее место для причала. Глядите в оба, вон еще сколько сухих деревьев торчит по всему берегу…

— Ну, вряд ли это повторится. Хорошего понемножку! Не думаю, что они специально поджидают, чтобы свалиться нам на голову.

— О, тысяча чертей! — зарычал главарь.

Одновременно проклятия сорвались и у других гребцов, ошеломленных небывалым зрелищем, которое предстало их глазам.

— Храните спокойствие, иначе мы погибли! Гребите сильнее! К берегу! Да за индейцем следите!..

Эти возгласы и указания перекрыл оглушительный грохот. Казалось, целая стена леса рухнула в одночасье. Пять или шесть лесных гигантов, на расстоянии двадцати — двадцати пяти метров друг от друга, такие же высохшие, как упавшее дерево, угрожающе закачались на лианах, как будто чья-то незримая рука подрубила их под самый корень. Колоссы с нараставшим треском кренились в сторону реки. Удерживавшие их лианы превратились в натянутые якорные цепи, вот-вот готовые лопнуть. Живые деревья, захваченные падением мертвых, вырывались из земли с корнями, наклонялись, в свою очередь, и падали наземь с неимоверным грохотом. Затем зеленая баррикада обрушилась в реку, чьи воды сразу исчезли в невообразимой мешанине из листьев, цветов, стволов и веток.

Бледные, охваченные ужасом, четверо мужчин молчали, едва не лишившись рассудка от этого необъяснимого и пугающего зрелища. Они с трудом удерживали на плаву пирогу, которая бешено плясала на волнах, поднявшихся из-за внезапного падения деревьев.

Была ли это случайность, от которой путники могли погибнуть? Или же сама земля с ее нераскрытыми сокровищами взбунтовалась против ничтожных пришельцев, поднявших руку на ее девственный покров? Какие титаны смогли опрокинуть многовековые деревья и разнести их в щепки, словно мачты разбитого ураганом судна?..

Русло реки оказалось теперь полностью забаррикадировано. Авантюристы не могли подняться вверх по течению, да и причалить там, где рассчитывали, не представлялось возможным. Противоположный берег — простиравшаяся до горизонта болотистая саваннаnote 162, бездонное пристанище огромных змей и электрических угрей — также был недоступен. Оставался единственный выход — пробить дорогу через поверженные стволы и ветки, пустив в ход топоры и мачете для прокладки фарватера. Работа изнурительная, требовавшая не менее трех-четырех дней.

Излишне говорить, что, обладая упорством честных людей, негодяи и не помышляли об отступлении. Продуктов было в изобилии на несколько месяцев, и они не собирались капитулировать перед первой же неудачей. Едва улеглось волнение на реке, как решение было принято, план составлен.

— Ну, шеф, что ты скажешь об этом?

— Скажу… Я скажу, что ни бельмеса не понимаю, как все стряслось.

— Теперь ты согласен, что птичьи крики — это тайные сигналы?

— Вполне возможно, после всего… Однако если бы в лесу находился отряд краснокожих, то логичнее допустить, что они не стали бы развлекаться рубкой леса «сооружением плотин, а просто превратили бы нас в котлеты своими двухметровыми стрелами… Мы находимся так близко от берега, а они стреляют отлично… Нет, это не поддается объяснению… Тем более что мертвые деревья следовало заранее подпилить под корень.

— Быть может, это первая линия укреплений, прикрывающая страну золота!

— Мы преодолеем и ее и другие! — подхватил главарь решительным тоном. — А теперь — за работу!

— Послушай-ка, шеф, есть идея! Мы ведь не можем ночевать в пироге. С другой стороны, нельзя подвесить наши гамаки к деревьям, что растут на краю саванны. А что, если снова спуститься к каменной гряде? Там можно выгрузить провизию на скалу и соорудить «патаву».

— Отличная мысль, дружище, и мы принимаем ее к исполнению. Устроим поудобнее в подвесной койке нашего славного индейца, привяжем его покрепче, чтобы отбить всякую надежду на побег. Затем возьмемся за мачете и — в добрый час! — проложим дорогу…

Пирога пристала к скалам, двое мужчин выбрались на берег, быстро срубили три дерева толщиной с человеческое бедро, очистили от веток, а их товарищи тем временем разгрузили лодку.

Обе операции завершились одновременно. Срубленные деревья перенесли на скалу, накрепко связали их макушки, после чего трое мужчин ухватили каждый по стволу и быстрым движением подняли всю конструкцию, раздвинув стволы у основания, так что образовалась пирамида со сторонами примерно в три с половиной метра.

Сооружение выглядело устойчивым и надежным, и вскоре все три его грани были заняты подвесными койками. Вот такая конструкция, очень простая и удобная, используемая неграми и индейцами экваториальной зоны, называется патава. Она незаменима для ночлега в местах влажных и лишенных деревьев. Ведь в Гвиане невозможно отдыхать на земле, не рискуя напороться на весьма неприятных и часто опасных лесных визитеров — скорпионовnote 163, сороконожек, гигантских пауков, муравьев, змей и проч.

Тщательно проверив все путы на теле пленника, бородач уложил юношу в гамак, как ребенка. Поскольку солнце опаляло знойными лучами ничем не защищенного молодого человека, главарь срезал несколько широких листьев барлуру и связал их вместе, так что получилось нечто вроде тента, который он и водрузил над головой юноши. Несчастный мог теперь не опасаться солнечного удара.

• Предыдущая
• 44/145
• Следующая