Стихи (3) - Баратынский Евгений Абрамович - Страница 6

Он был приятен, жив умом;

Обворожил он Ольгу вскоре.

Всегда встречались взоры их,

Всегда велся меж ними шепот.

Я мук язвительных моих

Не снес-излил ревнивый ропот.

Какой же ждал меня успех?

Мне был ответом детский смех!

Ее покинул я с презреньем,

Всю боль души в душе тая.

Сказал "прости" всему: но мщеньем

Сопернику поклялся я.

Всечасно колкими словами

Скучал я, досаждал ему,

И по желанью моему

Вскипела ссора между нами:

Стрелялись мы. В крови упав,

Навек я думал мир оставить;

С одра восстал я телом здрав,

Но сердцем болен. Что прибавить?

Бежал я в дальние края;

Увы! под чуждым небом я

Томился тою же тоскою.

Родимый край узрев опять,

Я только с милою тобою

Душою начал оживать".

Умолк. Бессмысленно глядела

Она на друга своего,

Как будто повести его

Еще вполне не разумела;

Но от руки его потом

Освободив тихонько руку,

Вдруг содрогнулася лицом,

И все в нем выразило муку.

И, обессилена, томна,

Главой поникнула она.

"Что, что с тобою, друг бесценный?"

Вскричал Арсений. Слух его

Внял только вздох полустесненный.

"Друг милый, что ты?" - "Ничего".

Еще на крыльях торопливых

Промчалось несколько недель

В размолвках бурных, как досель,

И в примереньях несчастливых.

Но что же, что же напослед?

Сегодня друга нет у Нины,

И завтра, послезавтра нет!

Напрасно, полная кручины,

Она с дверей не сводит глаз

И мнит: он будет через час.

Он позабыл о Нине страстной;

Он не вошел, вошел слуга,

Письмо ей подал... миг ужасный!

Сомненья нет: его рука!

"Что медлить,- к ней писал Арсений,

Открыться должно... Небо! в чем?

Едва владею я пером,

Ищу напрасно выражений.

О Нина! Ольгу встретил я;

Она поныне дышит мною,

И ревность прежняя моя

Была неправой и смешною.

Удел решен. По старине

Я верен Ольге, верной мне.

Прости! твое воспоминанье

Я сохраню до поздних дней;

В нем понесу я наказанье

Ошибок юности моей".

x x x

Для своего и для чужого

Незрима Нина; всем одно

Твердит швейцар ее давно:

"Не принимает, нездорова!"

Ей нужды нет ни в ком, ни в чем;

Питье и пищу забывая,

В покое дальнем и глухом

Она, недвижная, немая,

Сидит и с места одного

Не сводит взора своего.

Глубокой муки сон печальный!

Но двери пашут, растворясь:

Муж не весьма сентиментальный,

Сморкаясь громко, входит киязь.

И вот садится. В размышленье

Сначала молча погружен,

Ногой потряхивает он;

И наконец: "С тобой мученье!

Без всякой грусти ты грустишь;

Как погляжу, совсем больна ты;

Ей-ей! с трудом вообразишь,

Как вы причудами богаты!

Опомниться тебе пора.

Сегодня бал у князь Петра:

Забудь фантазии пустые

И от людей не отставай;

Там будут наши молодые,

Арсений с Ольгой. Поезжай.

Ну что, поедешь ли?"- "Поеду",

Сказала, странно оживясь,

Княгиня. "Дело,- молвил князь,

Прощай, спешу я в клуб к обеду".

Что, Нина бедная, с тобой?

Какое чувство овладело

Твоей болезненной душой?

Что оживить ее умело,

Ужель надежда? Торопясь

Часы летят; уехал князь;

Пора готовиться княгине.

Нарядами окружена,

Давно не бывшими в помине,

Перед трюмо стоит она.

Уж газ на ней, струясь, блистает;

Роскошно, сладостно очам

Рисует грудь, потом к ногам

С гирляндой яркой упадает.

Алмаз мелькающих серег

Горит за черными кудрями;

Жемчуг чело ее облег,

И, меж обильными косами

Рукой искусной пропущен,

То видим, то невидим он.

Над головою перья веют;

По томной прихоти своей,

То ей лицо они лелеют,

То дремлют в локонах у ней.

Меж тем (к какому разрушенью

Ведет сердечная гроза!)

Ее потухшие глаза

Окружены широкой тенью

И на щеках румянца нет!

Чуть виден в образе прекрасном

Красы бывалой слабый след!

В стекле живом и беспристрастном

Княгиня бедная моя

Глядяся, мнит: "И это я!

Но пусть на страшное виденье

Он взор смущенный возведет,

Пускай узрит свое творенье

И всю вину свою поймет".

Другое тяжкое мечтанье

Потом волнует душу ей:

"Ужель сопернице моей

Отдамся я на поруганье!

Ужель спокойно я снесу,

Как, торжествуя надо мною,

Свою цветущую красу

С моей увядшею красою

Сравнит насмешливо она!

Надежда есть еще одна:

Следы печали я сокрою

Хоть вполовину, хоть на час..."

И Нина трепетной рукою

Лицо румянит в первый раз.

Она явилася на бале.

Что ж возмутило душу ей?

Толпы ли ветреных гостей

В ярко блестящей, пышной зале,

Беспечный лепет, мирный смех?

Порывы ль музыки веселой,

И, словом, этот вихрь утех,

Больным душою столь тяжелый?

Или двусмысленно взглянуть

Посмел на Нину кто-нибудь?

Иль лишним счастием блистало

Лицо у Ольги молодой?

Что б ли было, ей дурно стало,

Она уехала домой.

Глухая ночь. У Нины в спальной,

Лениво споря с темнотой,

Перед иконой золотой

Лампада точит свет печальный,

То пропадет во мраке он,

То заиграет на окладе;

Кругом глубокий, мертвый сон!

Меж тем в блистательном наряде,

В богатых перьях, жемчугах,

С румянцем странным на щеках,

Ты ль это, Нина, мною зрима?

В переливающейся мгле

Зачем сидишь ты недвижима,

С недвижной думой на челе?

Дверь заскрипела, слышит ухо

Походку чью-то на полу;

Перед иконою, в углу,

Стал и закашлял кто-то глухо.

Сухая, дряхлая рука

Из тьмы к лампаде потянулась;

Светильню тронула слегка,

Светильня сонная очнулась,

И свет нежданный и живой

Вдруг озаряет весь покой:

Княгини мамушка седая

Перед иконою стоит,

И вот уж, набожно вздыхая,

Земной поклон она творит.

Вот поднялась, перекрестилась;

Вот поплелась было домой;

Вдруг видит Нину пред собой,

На полпути остановилась.

Глядит печально на нее,

Качает старой головою:

"Ты ль это, дитятко мое,

Такою позднею порою?..

И не смыкаешь очи сном,