Выбери любимый жанр

Из Парижа в Бразилию по суше - Буссенар Луи Анри - Страница 1


Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта:

1

Луи Анри Буссенар

Из Парижа в Бразилию по суше

Часть первая

ЧЕРЕЗ ЕВРОПУ И АЗИЮ[1]

ГЛАВА 1

Внезапная остановка. —Смелый поступок капитана Еменова. —Водолазы в скафандрах. —Чудовищный приказ. —Каторжники под конвоем. —Ссыльные. —Отверженные. —Песня русских каторжан. —На допрос. —Пристрастие в суждениях. —Упоминание о Бразилии. —Путешественники или заговорщики?Русские или французы?

— Стой! — Повелительный голос рассек, словно хлыстом, серую мглу.

— Что там еще? — долетело из саней, мчавшихся во весь опор. И хотя кучер не знал языка, на котором была произнесена эта фраза, интуитивно он тотчас схватил ее смысл.

— Да ничего, — ответил возница, продолжая нещадно гнать лошадей. — Эй, залетные!

— Стой! — повторил угрожающе тот же голос.

— А ну, смелей, голубчики! — кричал ямщик, надеясь проскочить мимо.

Но тут грянули выстрелы, и сквозь тяжелые хлопья падавшего снега блеснули стволы ружей. Сани едва не наткнулись на штыки стоявших полукругом людей. Перепугавшись, кучер попытался притормозить, переходя, как и все русские мужики в таких случаях, на странное тремоло[2]:

— Тпру-у-у!

Вожжи, которые извозчик натянул что есть мочи, лопнули. Казалось, катастрофа неминуема, но наперерез коням бросился высокий человек, в длинном тулупе и меховой шапке, сдвинутой на лоб.

Обычно в русские сани запрягают тройку лошадей: посередине, меж оглоблями, — сильного и быстрого коренника, по обе стороны от него — лошадей помельче, но идущих тем же аллюром. Оглобли соединены высокой подковообразной дугой с подвешенным в центре колокольчиком, оглашающим своим звоном многие километры. Крепко охваченному упряжью, крепящейся к оглоблям и дуге, и вынужденному при натянутых вожжах держать морду вверх, кореннику не повернуть шею ни вправо, ни влево, тогда как пристяжные могут, обернувшись, увидеть кучера.

Внезапно появившийся незнакомец, похоже, хорошо знал поведение животных в упряжке: не колеблясь ни минуты, он железной хваткой сжал кореннику ноздри — самое чувствительное место у лошади, и тот упал на колени.

Сани, продолжая движение по инерции, подпрыгнули и перевернулись, несмотря на специальные брусья, приделанные по бокам для устойчивости. Извозчик, сидевший, как обычно, на облучке, полетел в снег.

— Ну что, ребятки?! — произнес тем же командным, но уже с примесью иронии, тоном смельчак, остановивший коней. — Вздумали улепетнуть от самого капитана Еменова?! Слишком молоды еще, ангелочки! Да-да, слишком молоды, чтобы объегорить старого сибирского волка! Ну а теперь выбирайтесь — и ко мне! Живо!

Из-под саней раздавались стоны. Ездокам непросто было выполнить приказ грозного капитана.

— Ну а вы что стоите? — бросил он солдатам. — Чем пялить глаза, разберитесь с колымагой! Вытащите бедолаг, войдите в их положение!

Солдаты, из казаков, стоявшие полукругом, тотчас накинулись на повозку: били прикладами, руша каркас, сдирали плотную внутреннюю обивку из фетра, швыряли на снежный ковер поклажу. Именно так, очевидно, поняли они приказ «разобраться с колымагой».

Капитан Еменов бесстрастно взирал на валявшиеся в причудливом беспорядке чемоданы из мягкой кожи, тулупы, подбитые каракулем шубы, валенки, подушки, матрасы, мешки и кулечки, консервные банки, конусовидные головки сахара, колбасы, бутылки водки, коробки с печеньем и чаем, топоры, молотки, веревки и распростертые недвижно тела приезжих, выглядывавшие из-под клади, припасенной в расчете на длительное путешествие по бескрайним студеным просторам.

Мы сознательно не касаемся пола горемык, поскольку определить его в тот момент не представлялось возможным: путники были столь заботливо укутаны в меха, что стали толще по меньшей мере вдвое и напоминали, скорее всего, водолазов в скафандрах.

— Ни рукой, ни ногой не шевелят! — пробормотал офицер. — Неужто преставились?

Но тревога оказалась ложной: казаки хорошенько встряхнули злосчастных ездоков, распахнули им одежды, растерли снегом лица и руки, и бедняги, громко чихнув, возвестили о своем возвращении из небытия.

— Где мы? Что, черт возьми, происходит?! — воскликнул кто-то по-французски.

— Право, понятия не имею, — раздалось в ответ.

Увидев, что сани разломаны, вещи разбросаны, а взмыленных лошадей, мелко дрожавших от холода, держат под уздцы солдаты, первый из пострадавших возмутился:

— Опять все не так! Ну и страна! И где этот кучер? Я пожалуюсь властям! Кто здесь за главного?

— Заткнись! — оборвал его капитан Еменов, переходя на французский. Держась строго, хотя происходившее явно его забавляло, офицер обратился к солдатам: — Отведите мерзавцев на постоялый двор. За них отвечаете головой, ясно? Если в мое отсутствие попытаются бежать или заговорить с заключенными — стреляйте. И помните, за каждого убитого — награда в пять рублей.

Не обращая более внимания на подчиненных, капитан повернулся и пошел прочь. Ножны его сабли слегка позвякивали, задевая о голенище сапога.

Снег падал тяжелыми хлопьями. И без того сумрачный день стал еще темнее. Надвигалась ночь.

Не успев оправиться после падения с саней, путешественники оказались в плену. Совершенно сбитые с толку, они шли в окружении солдат и ничего не понимали, кроме того, что последствия ареста могли оказаться самыми плачевными.

Сквозь вьюгу, бившую в лицо, виднелись шесты, расставленные на некотором расстоянии друг от друга, чтобы не сбиться с пути. Ужасная, изрезанная глубокими обледенелыми колеями дорога вела к однообразным бревенчатым домикам — избам, построенным в строгом соответствии с архитектурными сибирскими традициями. Утоптанный снег хранил множество следов: недавно здесь явно прошла многочисленная группа людей.

Казаки ускорили шаг, повернули направо и минут через пятнадцать, миновав овраг, вышли на площадь, по одну сторону которой виднелась разрушенная церковь, по другую — мрачного вида здание.

У путешественников от жгучего морозного воздуха захватило дыхание, хотелось немного отдохнуть. Но суровые конвоиры, помня о приказе командира, не дали им остановиться. Было ясно, что, если пленники сами не пойдут, их поволокут силой.

Едва французы со стражниками направились к зловещему строению, как на дороге появилась рота вооруженных солдат. Одетые в длиннополые шинели, они четко печатали шаг, глубоко вдавливая в снег кованые каблуки. Следом, едва держась на ногах, колонной шли бедные, измученные люди.

— Каторжники, — шепнул один из пленников своему товарищу. Тот как раз, чтобы не упасть, вцепился, ища опору, в торцы бревен, выпиравших из придорожной избы.

Повстречавшихся арестантов московские судебные власти приговорили к каторжным работам в Забайкалье, обрекая на муки и безвременную смерть в ледяном аду, именуемом Восточной Сибирью. Серые армяки, легкая обувь, наполовину обритые головы, обмороженные лица. На ногах кандалы с цепью, прихваченной у пояса веревкой. Кое-кто из заключенных обернул железные кольца тряпьем: этим счастливчикам удалось собрать милостыню, и кузнец за соответствующую мзду изготовил им оковы чуть пошире. Ножные кандалы дополнялись наручниками, соединенными столь короткой цепочкой, что держать руки можно было только спереди. Находившихся в одном ряду — от шести до восьми человек — приковали друг к другу. Стоило кому-то оступиться, как общий ритм движения нарушался и оковы впивались в кожу, покрытую язвами от постоянного соприкосновения с металлом, заставляя заключенных корчиться от жгучей боли. Жестокость, с какой этих обездоленных заковали в железо, преследовала вполне определенную цель — отвратить даже мысль о побеге.

За скорбной партией каторжан в таких же серых кафтанах, только с желтым квадратом на спине, брели ссыльные, или, как их еще называют, поселенцы, осужденные на бессрочное жительство в Сибири. Желтый лоскут — единственное, что отличало одну категорию отверженных от другой, поскольку у ссыльных — те же кандалы, так же разбитая в дороге обувь и те же муки.

вернуться

1

В старом переводе (издание П. Сойкина) роман выходил под названием «Из Парижа в Бразилию».

вернуться

2

Тремоло — быстрое повторение одного звука или чередование нескольких звуков.

1
Мир литературы

Жанры

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело