Среди факиров - Буссенар Луи Анри - Страница 50

• Предыдущая
• 50/51
• Следующая

Расстояние до Пешавара быстро уменьшается. За долинами Раджпутана и Пенджаба начинаются возвышенности. Все более и более крутые холмы заставляют предчувствовать близость гигантских Гималаев. Затем опять равнина или, вернее сказать, плоскогорье. На высоте плоскогория — хранитель ущелья Кайбера, Пешавар, город с восьмидесятью тысячами жителей, окруженный глинобитной стеной.

— Пешавар!.. Вот Пешавар! — воскликнули уставшие от безумной скорости путники, вновь оживившись при виде этого города. Только 29 часов пошло на этот переезд! Поезд, огибая город, подходил к английской его части, находящейся на расстоянии четырех километров от индийской. Здесь, под прикрытием форта, окруженного массивными кирпичными стенами, находятся служебные места, резиденция посланника и казармы местных войск. Форт этот носит название Бала-Хасар.

Предупрежденные двумя депешами об этом прибытии, резидент[17] и комендант крепости лично прибыли на станцию. Весть о печальной судьбе майора быстро разнеслась среди английского населения, и друзья Леннокса и лейтенанта Тейлора с нетерпением ожидали приезда путешественников. Патрик и Мэри тотчас же узнали друзей своего несчастного отца, и вид их вызвал слезы на глазах детей, напомнив о навсегда потерянном счастье. Начались дружеские рукопожатия и представления. Пеннилес старался принять вид попечителя этих детей, изо всех сил стремясь скрыть свое настоящее имя, но это нисколько не помешало радушному приему его и г-жи Клавдии, блестящая красота которой произвела сенсацию. Как ни торопились путники поскорее отправиться в лагерь афридиев, им пришлось пробыть некоторое время в городе. К тому же там находился и конвой, который должен был сопровождать их до неприятельских аванпостов.

Резидент предоставил в их распоряжение лошадей и верблюдов, которые должны были везти путешественников, багаж и лагерные принадлежности. Он очень удивился, узнав, что Клавдия и Мэри тоже решили присоединиться к экспедиции. Напрасно описывал он им ужасы предстоящего похода, напрасно уверял, что никогда еще их честь, свобода и жизнь не подвергались такой опасности, что афридии были страшными разбойниками, разжигаемыми еще фанатизмом. Клавдия очень просто ответила:

— Своего мужа я сопровождаю всегда, а особенно при опасных путешествиях!

— А я, — прибавила Мэри, — хочу первой поцеловать своего отца, если он свободен, или умереть вместе с ним, если он погибает.

— Пусть будет по-вашему! — сказал резидент и распорядился об ускорении приготовлений. В два часа пять человек верхом, — Клавдия и Мэри тоже ехали на лошадях, — конвоируемые взводом улан, тронулись в путь. Безостановочно ехали они вплоть до сумерек и лишь при наступлении ночи остановились лагерем в ожидании восхода солнца. С большим трудом им удавалось продвигаться вперед по невозможным дорогам. Наконец, они достигли английского экспедиционного корпуса, расположенного линией, лицом к горам. Затем они прошли английские траншеи, главные караулы и последние аванпосты. На линии, отделяющей англичан от афридиев, конвой покидает путешественников: далее ему запрещено продвигаться. Пеннилес, взяв у своей жены белый шарф, размахивает им и звонким голосом командует:

— Вперед!..

Предводитель мятежников. — Отказ. — Узники. — Зачем Пеннилес заставляет свою лошадь лягаться. — Соединяйся! — Биканель снова показывается. — Последняя попытка. — Священное знамя. — Посвященный пундит. — Повинуйтесь! — Последняя драма. — Ожесточенные враги. — Соединенные смертью. — Предводитель Махмуд. — Наконец, свободны!

Берар скакал рядом с капитаном Пеннилесом. За ним следовали Клавдия, Мэри и Патрик. Джонни и Мариус замыкали шествие. Боб, запыхавшись и высунув язык, бежал сзади. Всадники доскакали до первой траншеи и остановились перевести дух, а несколько солдат, занимавших это укрепление, быстро отступили назад. При виде белого флага афридии отнеслись к ним довольно миролюбиво.

— Предводитель! Где предводитель? — громким голосом закричал Берар, зная, что только таким повелительным тоном и можно воздействовать на этих людей.

Бронзовый гигант с красивыми чертами лица приблизился к ним с суровым видом и насупленными бровями, размахивая ружьем. При виде факира он сразу усмирился и проговорил:

— Да будет мир с тобою, Берар! Я никак не думал иметь удовольствие видеть тебя сегодня…

— И с тобою да будет мир, Махмуд! Да будет благословен день, когда я увиделся с тобою!

— Чего ты от меня хочешь, Берар? И чего хотят эти чужестранцы?

— Я их проводник и друг и пришел вместе с ними предложить выкуп за двух английских офицеров, находящихся у тебя в плену!

Лицо гиганта омрачилось и между бровями залегла глубокая угрожающая складка.

— Я ничего не хочу слышать об этих пленниках! — проворчал он недовольным тоном.

— Заметь, Махмуд, — сказал Берар, не теряя надежды убедить гиганта и стараясь разжечь его алчность к деньгам, хорошо известную ему, — выкуп будет громадный!..

— Да нет же, говорю я тебе! — продолжал упорствовать великан. — Оба офицера уже пятьдесят часов как заключены в тюрьму и приговорены к смертной казни посредством лишения их какой бы то ни было пищи!

— Ты отказываешься от богатства, которое очень кстати придется и тебе, и твоему племени?

— Да, отказываюсь!

— Почему?

— Потому что жизнь этих двух офицеров есть цена крови: англичане ведут с нами войну, истребляющую нас, они нас изувечивают пулями дум-дум и считают нас дикарями! Дикари — они сами! Так поступят со всеми англичанами, которые нам попадутся в плен!

— Подумай, Махмуд!

— Нет! Не прибавляй больше ни слова. Это бесполезно, так как ничто не может нас ни прельстить, ни умилостивить. Возвращайся в английский лагерь, уводи поскорее своих иноземцев, присутствие которых мне ненавистно. Не будь ты их защитником, я, не колеблясь ни минуты, велел бы их продать, как невольников.

Во время этого быстрого обмена фразами, среди толпы настоящих бандитов, Мэри, повинуясь какому-то непонятному влиянию, внимательно осмотрелась кругом. Она, никогда не бывавшая в этом месте, как будто бы начинала узнавать его. Впечатление, полученное ею во время гипнотического сна, было особенно сильно потому, что все виденное ею касалось обожаемого отца. Вот, она увидела маленький невзрачный домик, и ей показалось, что она уже видела его когда-то… Да, именно там, в этом невзрачном домике, она немного времени тому назад видела своего дорогого отца и молодого человека, офицера его полка, такого же пленника, как и майор Леннокс. Она воскликнула:

— Там!.. Там, в этом доме, заключен мой отец!

Патрик, инстинктивно почувствовавший правоту слов своей сестры, как покорное эхо, подтвердил:

— Отец там! Поспешим спасти его!..

Вслед за этими словами решительный юноша, не посмотрев даже, следуют за ним его спутники или нет, повернул свою лошадь и поскакал к домику. Сестра поскакала вслед за ним, затем помчались другие. Берар, прекратив свою отрывистую беседу с предводителем афридиев, не обещавшую окончиться благоприятно для путешественников, направился туда же.

— О! — воскликнул капитан Пеннилес. — Если бы со мной была хоть сотня ковбоев из Нью-Ойль Сити!..

Прежняя энергия с новой силой пробудилась в нем, и он сказал:

— Нам нужно во что бы то ни стало освободить несчастных узников!

Он подъехал к двери хижины и начал щекотать лошадь концом своей сабли, в то же время натягивая поводья. Лошадь попыталась встать на дыбы, но, почувствовав позади себя какое-то препятствие, начала страшно брыкаться и бить ногами в дверь. Удары копыт об дерево раздавались как пушечные выстрелы. Дверь затрещала, распалась на куски и обрушилась. Бледные, с трудом державшиеся на ногах, изнуренные долгими мучениями, оба офицера кое-как дотащились до двери и увидели всадников и двух амазонок. Майор узнал одну из них и, не веря своим глазам, сне себя от изумления и радости, воскликнул:

• Предыдущая
• 50/51
• Следующая