Великое восстановление наук, Разделение наук - Бэкон Фрэнсис - Страница 24

Глава III

Второе разделение естественной истории в зависимости от ее применения и цели -- на повествовательную и индуктивную. Важнейшая цель естественной истории состоит в том, чтобы служить философии и давать материал для ее формирования; это и является предметом индуктивной истории. Разделение истории природных явлений на историю небесных явлений, историю метеоров, историю земного шара и моря, историю масс, или больших собраний, и историю видов, или меньших собраний

Естественная история по своему объекту делится, как мы уже сказали, на три вида, по практическому же применению -- на два. Ибо она используется либо для познания самих вещей, являющихся предметом истории, либо -- как первоначальный материал для философии. И этот первый вид истории, который либо доставляет удовольствие занимательностью изложения, либо приносит пользу своими экспериментами и который получил распространение именно благодаря такого рода удовольствию и пользе, должен быть признан значительно менее важным по сравнению с тем, который служит основой и материалом истинной и подлинной индукции и является первой кормилицей философии. Поэтому мы установим еще одно деление естественной истории -- на историю повествовательную и индуктивную. А эту последнюю отнесем к тем областям науки, которые требуют разработки. И пусть ни величие авторитета древних, ни огромные фолианты современных ученых не мешают никому острым умом проникать в неизведанное. Мы достаточно хорошо знаем, что естественная история весьма обширна по своему объему, занимательна благодаря разнообразию своего материала и нередко является результатом большого и тщательного труда. Но если исключить из нее небылицы, свидетельства древних, ссылки на авторов, пустые споры, наконец, словесные украшения и прикрасы -- все то, что годится скорее для застольных бесед и ночных пирушек ученых, чем для формирования философии, то она потеряет почти все свое значение. Конечно же, в таком виде она весьма далека от той истории, о которой мы мечтаем. Ведь прежде всего остаются неразработанными те две части естественной истории, о которых мы только что говорили, т. е. история исключительных явлений природы и история искусств, которым мы придаем очень большое значение. Далее, в остающейся третьей части нашего основного деления, т. е. в истории естественных явлений, достаточно удовлетворительно разработана лишь одна из пяти частей, со составляющих. Дело в том, что история естественных явлений складывается из пяти взаимосвязанных частей. Первая из них -- это история небесных явлений, которая охватывает только сами эти явления, как таковые, и совершенно не связана с теорией. Вторая часть -- это история метеоров (включая кометы) и того, что называют атмосферой, однако пока невозможно найти сколько-нибудь серьезное и ценное исследование природы комет, огненных метеоров, ветров, дождей, бурь и т. п. Третья часть -- это история земли и моря (насколько они являются едиными частями Вселенной), гор, рек, приливов и отливов, песков, лесов, островов, наконец, самих очертаний континентов и их протяженности; но во всех этих явлениях важно прежде всего наблюдать и исследовать их природу, а не ограничиваться их простым описанием. Четвертая часть посвящена истории общих масс материи (massae materiae communes), которые мы называем большими собраниями (collegia maiora) и которые обычно именуют элементами: ведь не существует описаний огня, воздуха, воды, земли, их природы, характера движения, действия, влияния на окружающее, которые бы могли составить их подлинную историю. Пятая и последняя часть посвящена истории особенных собраний материи (collectiones materiae exquisitae), которые мы называем меньшими собраниями (collegia minora) и которые обычно именуют видами (species). Только в этой последней части проявилась достаточно полно деятельность ученых, однако результатом ее было скорее изобилие ненужных сведений (например, всевозможные описания внешнего вида животных или растений), а не обогащение науки основательными и тщательными наблюдениями, которые одни только и должны составлять содержание естественной истории. Короче говоря, вся естественная история, которой мы располагаем в настоящее время, как по состоянию исследовательской работы, так и по тому материалу, который в ней имеется, ни в коей мере не соответствует той цели, которую мы перед ней поставили, -- служить основой для развития философии. Поэтому мы заявляем, что индуктивная история еще ждет своей разработки. Итак, об естественной истории сказано достаточно. Глава IV

Разделение гражданской истории на историю церковную, научную и собственно гражданскую. Необходимость создания научной истории. Принцип ее построения

Мы считаем, что гражданская история с полным основанием делится на три вида: во-первых, священную, или церковную, историю, затем собственно гражданскую историю и, наконец, историю наук и искусств. Мы начнем наше изложение с того вида, который мы назвали последним, ибо два остальных уже существуют, а этот, как мне кажется, еще предстоит создать. Это -- история науки. Действительно, если бы история мира оказалась лишенной этой области, то она была бы весьма похожа на статую ослепленного Полифема, так как отсутствовало бы именно то, что как нельзя более выражает гений и талант личности. Хотя мы считаем, что эта дисциплина еще только должна быть создана, нам тем не менее прекрасно известно, что в отдельных науках, например в юриспруденции, математике, риторике, философии, даются краткие упоминания об их истории или сухое перечисление различных школ, учений, имен ученых или же поверхностное изложение хода развития этих наук; встречаются даже отдельные трактаты -- впрочем, весьма скудные и бесполезные -- о создателях этих наук. Однако я с полным правом заявляю, что подлинной всеобщей истории науки до сих пор еще не создано. Поэтому мы скажем здесь о ее предмете, способе создания и практическом назначении.

По предмету она не выходит за рамки всего того, что основывается на памяти, и связана с тем, какие науки и искусства, в какие эпохи, в каких странах мира преимущественно развивались. Здесь нужно сказать о состоянии науки в древности, о ее развитии, распространении по разным частям света (ведь знания путешествуют так же, как и сами народы); далее следует сказать о тех или иных ошибках, периодах забвения и возрождения. В то же время необходимо показать в каждом виде искусства и науки повод для их возникновения и источники их происхождения, традиции преподавания и изучения, методы исследования и формы применения. Важно также назвать отдельные школы и наиболее известные споры, возникавшие среди ученых, рассказать о том, какую клевету приходилось терпеть ученым и какой славой и почестями они бывали увенчаны. Должны быть названы основные авторы, наиболее значительные книги, школы, традиции, университеты, общества, колледжи, ордены, наконец, все, что имеет отношение к состоянию и развитию науки. Прежде всего мы хотим, чтобы было восполнено то, что составляет достоинство и как бы душу гражданской истории, а именно, чтобы одновременно с перечислением событий говорилось и о причинах, их породивших, т. е. чтобы было сказано о природе стран и народов, об их больших или меньших способностях и дарованиях к тем или иным наукам, о тех или иных исторических обстоятельствах, способствовавших или мешавших развитию науки, о ревности и вмешательстве религий, о законах, направленных против науки, и о законах, благоприятствовавших ее успехам, наконец, о замечательных качествах и деятельности отдельных лиц, способствовавших развитию науки и просвещения и т. п. Мы хотим предупредить, что весь этот материал следует излагать не так, как это делают критики, тратя время на восхваление и порицание, а строго исторически, излагая преимущественно сами факты и как можно осторожнее прибегая к собственным оценкам.

Относительно же способа построения такого рода истории прежде всего следует помнить следующее: фактический материал для нее следует искать не только у историков и комментаторов; прежде всего следует привлечь к изучению важнейшие книги, написанные за все время существования науки, начиная с глубокой древности, изучая их последовательно по отдельным векам и даже по более коротким периодам времени, чтобы из общего знакомства с ними (прочитать их все было бы невозможно, ибо число их бесконечно) и наблюдений над их содержанием, стилем и методом изложения перед нами возник, словно по волшебству, сам дух науки того времени.