Политология - Горелов Анатолий Алексеевич - Страница 12

Анализ эволюции правящего класса, проведенный Моска, позволяет вспомнить классификацию Платона, в соответствии с которой тимократия превращается в олигархию: богатство, по Моска, в процессе эволюции общества становится более доминирующей чертой, чем воинская доблесть. Соответственно «тип политической организации, который можно назвать феодальным государством, трансформируется в принципиально другой тип, который можно назвать бюрократическим государством… Как только осуществляется такая трансформация, богатство создает политическую власть, точно так же, как политическая власть создает богатство» (там же, с. 125).

Моска отвергает концепцию социал-дарвинизма, в соответствии с которой высшие классы олицетворяют верхний уровень социальной эволюции. Вопрос, чем отличается правящая элита от управляемого большинства, в дальнейшем будет решаться в концепции элитарной демократии.

Немецкий политолог и социолог Р. Михельс (1876–1936), как Парето и Моска, считается одним из основоположников элитологии, а также социологии политических партий. Михельс пришел к выводу, что олигархизации – неизбежная форма жизни крупных социальных структур. Еще Г. Спенсер писал: «Общественная масса очень мелких размеров отличается однородностью своего состава, но с каждым увеличением ее размера обыкновенно увеличивается и ее разнородность; для достижения же значительного объема требуется приобретение значительной разнородности» (Западно-европейская социологии XIX века. М., 1996, с. 302). Отсюда следует «железный закон олигархизации» Михельса, в соответствии с которым демократия, если бы она была возможна, неизбежно выродилась бы в олигархию. Этот вывод противоречит выводу Платона, в классификации которого, наоборот, олигархия превращается в демократию. По Михельсу, демократия как государственный строй в принципе невозможна. Цивилизованное человечество, по Михельсу, не может существовать без господствующего политического класса. «Большинство человечества, обреченное жестоким фатализмом истории на вечное «несовершеннолетие», будет вынуждено признать господство вышедшего из собственной среды ничтожного меньшинства и смириться с ролью пьедестала для величия олигархии» (Антология мировой политической мысли. Т. II, с. 189–190).

Закон олигархизации предполагает смену одного господствующего слоя другим как предустановленную форму человеческого общежития в больших союзах. «Могут победить социалисты, но не социализм, гибнущий в момент победы своих приверженцев… Массы удовлетворяются тем, что, не щадя своих сил, меняют своих господ» (там же, с. 190).

Классовая борьба имеет место в обществе в целом и в отдельных партиях, даже рабочих, представляющих собой классовую смесь. В каждой партии есть свой руководящий слой, который также неизбежно подвержен процессу олигархизации. Михельс приводит поговорку французских рабочих: «Если выбрали, значит, пропал». Чем больше и разнородней становится партия, тем сильнее в ней процесс олигархизации. Возможно, под влиянием Михельса немецкие левые коммунисты поставили перед Лениным проблему соотношения власти пролетариата, коммунистической партии и вождя, от которой Ленин отмахнулся, назвав их высказывания «детской болезнью левизны в коммунизме» и рассказав в одноименной работе про гармонию интересов рабочего класса, партии большевиков и лидера, т. е. самого себя. Действительность, однако, подтверждает правоту Михельса.

«Неизменный социальный закон состоит в том, что в любом органе сообщества, возникшем под влиянием разделения труда, возникает по мере его консолидации собственный интерес, интерес сам по себе и для себя. Но существование собственного интереса в общем союзе включает в себя существование трений и противоположность интересов по отношению к общему интересу. Более того, в результате выполняемых ими общественных функций различные социальные слои объединяются и образуют органы, представляющие их интересы» (там же, с. 191–192). Здесь переход к теории «заинтересованных групп», о которой речь ниже.

То же самое относится и к профсоюзам. «Сколь незначительны различия между тенденциями развития государственных олигархий (правительство, двор и т. д.) и олигархий пролетарских» (там же, с. 193). «Представитель», ощущающий полную свою независимость, превращается из слуги народа в господина над ним» (там же), как государственный «слуга», так и партийный.

Общий вывод Михельса: «Демократия очень хорошо уживается с определенной степенью тирании и по другим психологическим и историческим причинам: масса легче переносит господство, когда каждый ее индивид имеет возможность приблизиться к нему или даже включиться в него» (там же, с. 196). Здесь опять возвращаемся к Платону, считавшему, что демократия переходит в тиранию, и можем подтвердить на материале XX века, что это действительно так. Заслуга Михельса в том, что теорию элиты он распространил на все крупные социальные группы и, обобщив, провозгласил один из немногих в социологии и политологии законов.

Сформулировав закон олигархизации, Михельс позволяет себе иронию. «При старых аристократических порядках несогласие с требованиями правителя означало прегрешение против Бога. В условиях современной демократии действует правило: никто не может уклоняться от требований олигархов, ибо в этом случае он грешит против самого себя, своей собственной воли, добровольно переданной представителю» (там же).

Подойдя к решению политологических вопросов с социологических позиций, немецкий ученый М. Вебер (1864–1920), по существу, подтвердил закон олигархизации Михельса. Рассмотрев особенности функционирования государственной бюрократии М. Вебер пришел к выводу, что численный состав и влияние этого социального слоя будет неизбежно расти по мере усложнения функций государства. Борьбу между политическими партиями и чиновничьим аппаратом Вебер назвал основным конфликтом политической жизни. Будущее общества станет, по Веберу, диктатурой чиновничества. Это предвидение оправдывается.

Теория бюрократизации М. Вебера может опираться на аналогии Г. Спенсера между усложнением организации животных и усложнением организации общества по мере его развития. Идея Вебера о неизбежном расширении государственной бюрократии продолжил и «заострил» своими законами С. Паркинсон. Каждый член бюрократической машины хочет переложить свою работу на других. Если он просто передаст кому-то часть своей работы, то с уменьшением ее объема уменьшатся его функции, что для него нежелательно. К тому же появляется соперник. Как сделать, чтобы без потери функций уменьшился объем работы. Для этого чиновник просит дать ему двух помощников, каждый из которых выполнял бы часть работы, которую он выполнял один, а ему добавить функции координации деятельности новых сотрудников. На смену одному работнику приходит отдел из трех человек. Если так будет действовать каждый новый сотрудник, то у него окажется два своих помощника и т. д.

М. Вебер призывал бороться против растущей бюрократизации общества и эффективный способ борьбы видел в проведении политических референдумов или плебисцитов по различным вопросам, которые давали бы возможность населению напрямую высказывать свою точку зрения. Этот способ используется время от времени в разных странах (в том числе и в нашей), но еще не достиг такого масштаба, чтобы можно было говорить о нахождении противовеса тенденции бюрократизации.

Теория заинтересованных групп А. Бентли появилась в ответ на так называемый правовой формализм, в соответствии с которым общество развивается по непреложным законам, наподобие природных. В то же время эта теория указывает на механизм принятия решений в политической сфере, в том числе законов. В соответствии с ней в обществе существует большое количество групп, так или иначе воздействующих на политическую сферу с целью реализации своих интересов. Трудность создания данной теории заключается в прослеживании связей, часто скрытых, между заинтересованными общественными группами и действующими политическими структурами. В этом главная заслуга А. Бентли.