Старая Крепость (Книга 1) - Беляев Владимир - Страница 21

• Предыдущая
• 21/37
• Следующая

ЛИСЬИ ПЕЩЕРЫ

Мы спали очень долго, а когда проснулись, дядьки уже не было. Он пошел за солью на другой конец села. Мы позавтракали без него. Надо хоть снаружи, пока нет дядьки дома, осмотреть Лисьи пещеры. Я веду ребят туда тропинкой, которая вьется по каменистому берегу реки. Река чуть-чуть дымится. Жирные лягушки, услышав наши шаги, громко шлепаются одна за другой в воду. Скалы бросают тень на берег. Вдали видна обросшая доверху лесом Медная гора, за ней, у поворота реки. Барсучий холм и еще дальше - белеющие в зеленом лесу, выщербленные ветрами "товтры". Далеко на юго-запад, к отрогам Карпатских гор, к Галиции, уходит эта белая гряда известковых каменистых холмов, которые здесь называются "товтрами". В этих "товтрах" скрыто немало ущелий и пещер. Местные жители боятся забираться далеко в "товтры" и при случае обходят их стороной. Многие из них верят, что в "товтрах" живет "нечистая сила": она хватает человека, как только он переступит порог ущелья или пещеры, и тащит его дальше, под землю, в пекло. Мой дядька Авксентий, пожалуй, лучше всех нагорянских крестьян знает Лисьи пещеры. Верст на пять вокруг нет ни одной приметной щели в скалах, которая не была бы ему известна. А если камни возле такой щели задымлены, покрыты копотью, так и знай: выкурил отсюда мой дядька желтую пышнохвостую лисицу, выследив ее убежище по чуть заметному на белом снегу следу... ...На опушке леса, в орешнике, мы выломали длинные сучковатые палки и ободрали с них зеленые листья. Мы пошли вверх по устланному прелыми листьями и сухим валежником дну оврага. Хворостинки похрустывали у нас под ногами. Мы шли втроем, отважные, храбрые путешественники. Куница хоть и не знал дороги, но шел впереди, как атаман. Петька пыхтел рядом со мной. Он сопел - ему было тяжело карабкаться вверх по неровному дну оврага. Обомшелые деревья росли по обоим склонам оврага. Их густая листва закрывала солнце. Легкие прозрачные папоротники дрожали у нас под ногами. Когда мы подошли почти вплотную к тому месту, где начинались Лисьи пещеры, я первый выскочил на ровную, усыпанную мелким щебнем полянку. - Глядите, ничего не видно, правда? - гордо показал я ребятам на круглый, черный, местами обросший мхом камень, который лежал под скалой. Камень этот казался сброшенным откуда-то сверху, с Медной горы. - Ну, а где же пещеры? - спросил Куница. - А вот, гляди! - И я спрятался за камень. Как огромная черная тыква, он прикрывал собою вход в подземелье. Теперь прямо передо мной в скале чернела трещина. Никто бы и не подумал, что здесь начинаются Лисьи пещеры. А на самом деле пройти в пещеры можно легко и свободно. Позади часто, тяжело дышал Маремуха. Ребята обошли камень и стояли у меня за спиной. - Обязательно пойдем сюда! Сегодня же. Свечей достанем и пойдем! - сказал Куница. Он жадно глядел в трещину скалы. - Чудак, где ты достанешь здесь свечей? - ответил я Кунице. - Где?.. А в церкви. Здесь же есть церковь? Сегодня что у нас? Пятница. Эх, жаль, службы утром нет. Ну, просто у старосты попросим или купим. Долго стоять перед входом в пещеру было страшновато. Слова дядьки о гадюках заставили меня насторожиться. Того и гляди, выползет какая из трещины... Я предложил ребятам взобраться повыше. Мы влезли на круглый камень, закрывающий вход в пещеру, и уселись на этом холодном, скользком камне, как настоящие лесные разбойники, отдыхая и поглядывая по сторонам. В лесу было очень тихо. Кое-где сквозь густую листву высоких ясеней пробивался косой солнечный луч, освещая радостным, золотистым светом сырой полумрак оврага. Вокруг было глухо и влажно, словно в погребе. На опушке, должно быть, солнце грело вовсю, а тут нам казалось, что уже наступил вечер. Вдруг Маремуха дернул меня за ногу и кивнул на пещеры. - Что там такое? Гадюка? Теперь и я услышал какой-то глухой звук, раздавшийся в подземелье. Не то кто-то кашлянул там, не то камень оборвался и глухо упал на землю. - Ты слышал? - шепнул я Кунице. Куница сразу насторожился и лег на камень. Мы устроились рядом с Куницей. В пещере снова кашлянули, на этот раз еще ближе. Может, это лает лисица, забавляясь со своими детенышами? Опять где-то совсем близко захрустел щебень. И вдруг из темной щели высунулась наружу чья-то рука. а затем появился человек. От неожиданности я вздрогнул. Да ведь это же мой батько! Он сильно оброс. У него отросли усы и борода, но я узнал его сразу и по синей сатиновой рубахе и по знакомому широкому ремню на ней. Мне хотелось крикнуть ему: "Тато, татко! Я здесь!" Но крик застрял у меня в горле. А отец обернулся к нам спиной и крикнул в пещеру: - Выходите, где вы там? И тут из подземелья к черному камню выскочил Оська, а за ним вышел какой-то обросший бородой человек в резиновом плаще. - Это свои! - выкрикнул я, толкая хлопцев, и мы кубарем скатились на землю. Я первый, обежав круглый камень, выскочил навстречу отцу, но сразу же шарахнулся в сторону. Отец целился в меня из нагана, человек в резиновом плаще - тоже. "Они сумасшедшие!" - подумал я и что было силы рванулся к оврагу. - Васька! Василь! Погоди! - закричал мне вдогонку отец. Я сразу остановился и с опаской поглядел назад. Отец стоял, опустив наган. Это действительно был мой отец - молчаливый, угрюмый, почти никогда не улыбающийся. За поясом у него был сверток с газетами, отпечатанными на синей оберточной бумаге. Надо было сразу броситься к нему на шею, поцеловать его в густые, колючие усы, но я подошел к отцу, как к чужому, медленно, неловкими шагами Перепуганные Куница и Маремуха выглядывали из-за камня. - Как ты попал сюда, Васька? - удивленно спросил отец, нагнувшись и целуя меня в лоб. - Я из города... Мы зашли к дядьке Авксентию... - Откуда ты знаешь эти пещеры? - А меня прошлый год дядька Авксентий водил сюда... - Дядька Авксентий? - переспросил отец и недовольно крякнул. Потом он покачал головой и, заметив стоявших в отдалении хлопцев, спросил: - Это Маремуха, да? А второй кто? Я уже позабыл! - Юзик Стародомский... Оська подмигнул мне из-за спины отца. - Это наши, зареченские...- вполголоса сказал отец обросшему человеку. Тот вслед за отцом спрятал в карман револьвер. И вдруг... Что такое? Не может быть! Ведь это Омелюстый! Ну да, Иван Омелюстый, наш сосед, который тогда отстреливался от петлюровцев из башни Конецпольского. С перепугу я его сперва не узнал. Вот здорово! Значит, Иван жив! Но как оброс,- видно, не брился добрый месяц. - Дядя Иван, добрый день! - весело сказал я, протягивая соседу руку. - Я ж говорил Ваське, что вас не поймали, - сказал, подходя, Куница. - Кто поймает? Кто меня может поймать? - насторожившись, спросил Омелюстый - А петлюровцы!.. Мы с Васькой тогда видели, как вы заскочили в башню. Помните? А тот чубатый хотел перебежать кладку, а вы в него выстрелили, и он упал прямо в речку! - Ах да, вот ты про что,- сказал Иван и удивленно посмотрел на Куницу. Ну, это когда было! Я уж позабыл. Да разве так ловят? Так, брат, ловить, знаешь, чур-чура - не считается. - Дядя Иван, а вы знаете, что с тем человеком? - С каким человеком? - Ну, с больным. Помните, вы его ночью к нам приводили? - Сергушин? - подсказал сосед. - Я не знаю фамилию. Ну, тогда, ночью вы с ним пришли. - Да, да, Сергушин,- сказал Иван. - Так его ж убили! Мы сами все видели.- И я рассказал, как поймали Сергушина, как расстреляли и как мы втроем убрали его могилу. Отец и Омелюстый слушали мой рассказ очень внимательно. Отец посмотрел на меня чуть-чуть недоверчиво. - Так вот оно что...- тихо сказал Омелюстый.- Я уже знаю, что его расстреляли, а вот как это случилось, от вас первых слышу. - Дядя Омелюстый, а кто был этот человек? - заглядывая ему в глаза, спросил Маремуха. - Которого расстреляли? Этот человек... Долго рассказывать... Знаете что, вот давайте подсобите нам сейчас, а потом, пожалуй, я вам расскажу. - А что подсоблять? - Вход в пещеру завалим. - А мы хотели... - Что хотели? - Хотели пойти посмотреть пещеры, - объяснил Маремуха. - Нечего вам в пещерах делать,- строго сказал Омелюстый. - Потом когда-нибудь я сам вас сведу всех. Не верите? Спросите вот Оську, сколько пещер я ему тут показал. Верно, Оська? - Показали! - согласился Оська. - Вот то-то же. А сегодня ходить туда нельзя! - сказал Иван и, оглядываясь, добавил: - Ну-ка, хлопчики, тащите камни из оврага, мы живо управимся. Делать было нечего, пришлось таскать камни. Пока мы таскали их, отец с Омелюстым заваливали этими камнями вход в пещеру. Скоро от входа в пещеру осталась только маленькая щель, - Фу! Заморился! - потирая руки, сказал Иван. - Пойдемте. Оська, фонарь не забудь! Мы пошли по лужайке над оврагом. Лужайка поросла свежей, сочной травой. Тут хорошо полежать. Трава мягкая, душистая. Отец прилег в стороне, под высоким явором. Омелюстый снял прорезиненный плащ и, сложив его вдвое, разостлал на траве. Он устроился на плаще и начал рассказ.

• Предыдущая
• 21/37
• Следующая