Старая Крепость (Книга 1) - Беляев Владимир - Страница 27

• Предыдущая
• 27/37
• Следующая

НОВЫЕ ЗНАКОМЫЕ

Не успела еще затихнуть орудийная канонада, как на крепостной мост ворвалась разведка красных. Вздымая пыль, пролетели разведчики мимо крепости, и долго было слышно, как цокали под скалой, по ту сторону реки, звонкие копыта их быстрых коней. Немного погодя, вслед за разведчиками, с выдернутыми из ножен клинками, на рысях подъехал к мосту большой кавалерийский отряд. Всадники в буденовках, в каракулевых кубанках заполнили весь мост. Мы видели из Старой усадьбы ровный, необычайно спокойный бег их усталых коней. Пятерками всадники проезжали по мосту: казалось, им конца краю не будет. Вперемежку с красными знаменами блестели над головами у седоков поднятые вверх сабли. Изредка в конном строю громыхали зеленые пулеметные тачанки. Вырвавшись с узкого моста на просторный Усатовский шлях. кони, почуяв волю, несли всадников вперед. Отряд за отрядом мчался вдогонку за Петлюрой. Конники, видно, хотели настигнуть его еще у границы, наступить ему на пятки, дать петлюровцам отведать своих отточенных клинков. Вслед за конницей от вокзала и со стороны Калиновского тракта в город вступили пехота, артиллерия и обозы красных. Мы побежали в город. Уже за церковным сквером навстречу стали попадаться запыленные тачанки красных. Тачанок было много. На них, задрав кверху тупорылые дула, подпрыгивали износившиеся. пятнистые от облезшей краски боевые пулеметы. Красноармейцы в выцветших, полинялых гимнастерках, поглядывая с тачанок по сторонам, пели: Вечор поздно я стояла у ворот, Вдруг по улице советский полк идет... По Успенскому спуску, грохоча и подскакивая на выбоинах, потянулись орудия и походные кухни с задымленными трубами. Город постепенно начинает оживать. На улицах появляются жители, с каждой минутой их все больше и больше становится на городских тротуарах. Уже многие горожане идут рядом с красноармейскими тачанками, заговаривают с бойцами, стараясь перекричать грохот и шум. Усталые улыбающиеся красноармейцы с любопытством рассматривают крутые, изогнутые улицы, огороженные каменными барьерами обрывы, старинные шляхетские дома с узенькими, как бойницы, окнами, нашу крепость на высокой скале с ее зубчатыми сторожевыми башнями. Вечерело. Отца не было. Он наскоро поел холодного борща и, не поговорив даже как следует с теткой, убежал вслед за Омелюстым на Губернаторскую площадь. Военно-революционный комитет там собирал митинг. А я, сидя на топчане, рассказывал тетке, как мы гостили в Нагорянах. Неожиданно открылась дверь, и к нам в кухню вошел низенький белобрысый красноармеец. Он громко поздоровался и спросил: - Нельзя ли будет разместиться у вас, хозяюшка? - Ой, голубчик, да у нас только две комнатки и еще вот кухня...- испуганно сказала тетка, отходя от плиты на свет. - Вот горе-то! - вздохнул красноармеец. - А я было нацелился начальника нашего к вам поставить... - А начальник ваш семейный или холостой? - осторожно спросила тетка. - Что вы, мамаша, - сразу обрадовался красноармеец, - откуда ж ему семейным быть, когда у нас семьи дома остались? Холостой, конечно, холостой! Немного помедлив, тетка согласилась уступить этому неизвестному начальнику свою комнатушку с единственным выходящим в сад окном. И на следующий день в тетушкиной комнатке поселился красный командир Нестор Варнаевич Полевой - очень высокий, широколицый, с выпущенной из-под козырька зеленой буденовки прядью волос. Он - начальник конной разведки того самого Тилигуло-Березанского полка, который вместе с конницей Котовского выгнал из города уланов и петлюровцев. На походной двуколке ему привезли складную железную кровать с проволочной сеткой и полосатый матрац Полевой сам втащил эту кровать в тетушкину комнату, положил на нее матрац, а Марья Афанасьевна застелила его чистой простыней Кровать Полевой покрыл своим ворсистым серым одеялом. Нагнув широкую спину, он ловко запрятал лишние края одеяла между матрацем и проволочной сеткой В этот же день к нам пришел телефонист и установил на этажерке желтый полевой телефон. Он протянул через форточку в сад, а там по веткам деревьев, потом на улицу и по столбам до самого епархиального училища, где разместился полк нашего квартиранта, черный блестящий провод Вечером Полевой уже заговорил по телефону, и нам в спальне было слышно, как, повертев ручку аппарата, он гулко спросил - Штаб полка? Дайте начальника штаба. В крольчатнике нашем тоже перемены. Клетку с ангорской крольчихой вынесли под забор к Гржибовским У них тихо, даже Куцый весь день сидит на привязи и не так лает, а колбасник Гржибовский ходит по своему двору хмурый, злой, - видно, он жалеет своего Марко, который удрал с петлюровцами. Клетку с крольчихой мы поставили под забор Гржибовского вот почему, у Полевого есть конь Резвый, коричневый, гладкий, с белой лысиной на лбу Ординарец Полевого, красноармеец Кожухарь, поставил Резвого к нам в крольчатник, а с ним заодно и свою кобылу Психею. Кожухарь поселился по соседству, у Лебединцевой, а там держать лошадь негде.

Отец по целым дням не бывает дома С первых же дней после прихода красных он печатает в типографии на плотной синей бумаге газету "Красная граница" После работы нередко дежурит в ревкоме или ходит по ночам с винтовкой по городу Прошло две недели. Давно уже осыпался каштановый цвет на деревьях около заколоченной на лето гимназии. Отцвели уже липы возле Успенской церкви Распустились цветки белой акации в аллеях Нового бульвара, а на огородах зацвел картофель. Это значит, что скоро тетушка на обед для нас будет готовить обсыпанную укропом и политую сметаной вареную молодую картошку. Все больше твердеют, наливаются соком маленькие плоды на широких ветвях старой, дуплистой груши. Неслышно проходит лето, и шаг его отмечается появлением на базаре первых ранних яблок, красной смородины, запоздалых, изъеденных птицами темно-малиновых вишен. Мне кажется, что большевики уже давно в городе, что красный флаг на куполе епархиального училища висит с зимы, а Нестор Варнаевич живет у нас и того раньше Оказывается, Нестор Полевой давно в наших краях за Советскую власть борется! Кожухарь рассказал нам мимоходом, что еще в ноябре 1918 года, когда большая часть Украины находилась под властью петлюровской директории. Полевой вместе с такими же, как он, сторонниками Ленина провозгласили недалеко от нас, в уездном городе Летичеве, под руководством большевика Луки Панасюка Летичевскую Советскую Республику. Правда, просуществовала она недолго. Уже на второй день рождества того же года на Летичев внезапно налетела банда атамана Волынца Пришлось вожакам первой советской республики на Подолии перейти в подполье, ну а Нестор Полевой пробрался через линию фронта к красным. Я крепко привязался к ординарцу Полевого - Кожухарю Хоть живет он не в нашем доме, но у нас бывает чаще Полевого Того все время вызывают по телефону в полк Не раз, услышав среди ночи телефонный звонок. Полевой вскакивает с постели и затем, переговорив по телефону, надолго уезжает из дому. В окрестных лесах пошаливают бандиты, и конная разведка часто гоняется за ними по незнакомым оврагам, по широким лесным просекам У Кожухаря дела меньше. Полевой редко берет его с собой на операции Кожухарь в свободное время отсиживается у нас, чистит крольчатник, ухаживает за своей Психеей и помогает по хозяйству Марье Афанасьевне Иногда тетка стирает им обоим - Полевому и Кожухарю - белье Тогда Кожухарь вместе с ней возится у плиты, носит воду, ловко выкручивает мокрые рубашки и полотенца, а потом, отдыхая на топчане, рассказывает тетке всякие небылицы. Ее Кожухарь называет только по отчеству - Афанасьевна. Меня он сразу прозвал Махамузом. - Почему Махамуз? - спросил я, не понимая, что значит это слово. - А вот так, - загадочно улыбнулся Кожухарь, - такие Махамузы бывают. - Какие такие? - А вот такие ... именно. Так и пошло - Махамуз: "Если меня будут спрашивать, Махамуз, скажи: пошел на базар, скоро вернусь", "Кусай семечки, Махамуз!", "Лошадь не хочешь выкупать, Махамуз?" Я не обижаюсь Пускай буду Махамуз, все равно. Больше всего, конечно, мне нравится купать лошадей. Иной раз мы едем на купанье вместе: я на Резвом, Кожухарь на Психее. Едем вниз по Крутому переулку Чем ближе к речке, тем круче и извилистей становится спуск, лошади осторожно ступают вниз, и тогда я ощущаю под собой не лошадиную спину, а какую-то странную пустоту. Поневоле хватаешься обеими руками за шелковистую гриву Резвого. А Кожухарь - хоть бы что! Сидит, прищурив глаза, на грустной Психее, не шелохнется даже и только изредка в такт движению лошади покачивает головой. Бронзовый, прокопченный солнцем, с вечно прищуренными улыбающимися глазами, он кажется мне необычайно веселым, разбитным, а главное - смелым парнем На поворотах, когда лошади боками сталкиваются одна с другой, мне приятно ощущать коленом или щиколоткой ногу Кожухаря. Хорошо голому сидеть верхом на лошади и, натянув поводья, посылать ее вперед в воду. Сперва нехотя, пофыркивая, а затем все смелее и смелее ступает она в реку, вытянув морду, поводя ушами и нащупывая дно. А когда дно становится глубже и вода заливает лошадиный круп, лошадь сжимается, вздрагивает и, оторвавшись от дна, легко пускается вплавь. Сидишь на мокрой ее спине, ноги сносит назад вода, хвост лошадиный стелется позади, сидишь и только, легонько дергая поводьями, направляешь лошадь, куда тебе надо. А потом, когда она устанет, выводишь ее на мелкое Мокрая, лоснящаяся лошадь фыркает, припадает мордой к быстрой воде, а ты, взобравшись на ее скользкий круп, вытянув руки и изогнувшись, прыгаешь в воду - туда, где глубоко. Лошади, стоя в реке, обмахиваются хвостами, кусаются, весело ржут, а мы с Кожухарем уплываем на тот берег.

• Предыдущая
• 27/37
• Следующая