Тайная история Украины–Руси - Бузина Олесь - Страница 35

• Предыдущая
• 35/70
• Следующая

В Чигирин потянулись родственники Выговского. Братья Данило и Константин получили по полку. Других щедро награждали хуторами, имениями и должностями в надворной охране. «Казалось, весь Выгов опустел», – пишет ехидный Ролле.

Приехала даже жена Выговского – Елена Стеткевич.

В авангарде кортежа двигались музыканты и несколько сотен «лейб-гвардии», потом карета с новой «первой леди» и целым выводком пань и панянок. Пьянки прекратились. Гарнизон Чигирина отныне состоял из наемников-немцев под командой Даниэля Оливемберка. В политике победила «польская партия» – ориентированная на разрыв с Москвой и возвращение под крыло белого польского орла. Юрась Хмельницкий плакался, что ему «не оставили даже несчастного Суботова».

Вместе с Выговским в Чигирине появился и некий Феодосий – таинственный грек из Львова, представленный как близкий приятель. Новый самозванный гетман уединялся с ним для секретных бесед. Лжегетманша души в Феодосии не чаяла. Тут же появился слух, что на самом деле грек – дипломатический агент, влияющий на судьбу Украины. Недовольство передалось даже заслуженным Чигиринским сотникам – старой гвардии Хмельницкого. Выговский тут же сократил ее и основал свою личную хоругвь под командованием Степана Радлинского – как свидетельствует список, большинство ее вояк составляли шляхтичи из Волыни и даже Польши. Для большей безопасности самозванец договорился с татарским мурзой Карамбеем, что тот будет держать под Черным лесом свое войско – мало ли что может случиться.

Выговскому действительно удастся заключить в 1658 году с Польшей договор, по которому Украина под именем «Великого княжества Русского» возвращалась в состав Речи Посполитой. Но договор, заключенный в Гадяче, окажется в полном смысле слова «гадским». Массы – по крайней мере те, что бродили по Украине в XVII веке, – его юридических тонкостей не поймут. Не поможет даже победа над «московитами» под Конотопом, одержанная, если говорить честно, только благодаря татарам. Царское войско застали на переправе, и хан, по словам «Летописи Самовидца», «с тылу от Конотопу ударивши, оных зламал, где за один час болей ніж на двадцять тисячей люду его царского величества полегло».

Польские солдаты, явившиеся на подмогу Выговскому, просто уничтожались украинцами в тех местах, где останавливались на постой. Их предводителя пана Немирича – убили. Взбунтовавшиеся запорожцы пошли на Чигирин, подняв как знамя Юрася Хмельницкого. А хитрый Выговский бежал в Польшу, не успев прихватить даже жену.

Так закончился его «постельный переворот» – то есть, говоря по-современному, курс на европейский выбор, скомпрометированный грабежами польских наемников и шалостями татар, хватавших всех зазевавшихся на этом прогрессивном пути.

Предки украинцев всегда предпочитали иностранную валюту «Любил ли ты кого-нибудь, Шельменко?» – спрашивает в классической пьесе капитан Скворцов у своего денщика. И получает неожиданный ответ: «Гроші, ваше благородіе! Любив, люблю і любитиму, аж поки, будучи, здохну. Що то я їх люблю!.. I батька, і матір, і жінку, і дітей, і увесь рід свій за них віддав би! Та коли по правді, будучи сказать, так нема у світі нічого і нікого луччого, як, будучи сказать, гроші». Шельменко не был оригиналом. «Гроші» в Украине любили всегда. Причем почти исключительно иностранные.

Первые находки старинных денег относятся в Киеве ко временам античности. На Замковой горе над Андреевским спуском обнаружена даже монета республиканского Рима – медный ас, чеканенный в 200 году до н. э. консулом Спуррием Афранием. Монеты просто так по миру не бегают. Залетевший из Италии ас свидетельствует, что племя, засевшее на Замковой горе, кое-что смыслило в международной коммерции. Относилось оно к так называемой зарубинецкой культуре, обычно считающейся протославянской.

Дальше находки попадаются гуще. Особенно часто римские монеты находили в конце XIX века на Подоле – в самом древнем торговом районе города. Их сбытом забавлялись гимназисты из Подольской гимназии, а киевский коллекционер В. Ляскоронский писал, что ему неоднократно предлагали купить серебряные денарии императоров Адриана и Марка Аврелия, найденные современниками Прони Прокоповны во время копания канав и даже грядок под огороды.

Особенно внушительный клад римского времени обнаружили во время строительства на Львовской площади – целых четыре тысячи монет! Еще один – поскромнее – вблизи нынешней Кирилловской церкви, где тоже сидели какие-то загадочные древние людишки. Причем не просто сидели, а копили, копили, копили… И накопили – скромных «трудовых» 350 монеток, которые и зарыли в горшочке.

Впрочем, не только копили. Иногда еще и грабили. В конце того же благословенного XIX века в Киеве обнаружили оболонский клад, в котором находились исключительно денежные единицы малоазиатского города Антиохии, отчеканенные в III столетии. Как они сюда попали – ясно. В то время территорией будущего Киева владели готы – германское племя, явившееся из Скандинавии и подмявшее местных славян. Тут, как считается, была их столица – воспетый в сагах Данпарштадир – Днепровский город. В 264 году готы разграбили еще и Антиохию, переправившись через Черное море примерно тем же маршрутом, которым впоследствии будут шастать в Турцию предприимчивые запорожцы. Один из участников этого похода, вернувшись домой, зарыл антиохийские трофеи.

Но настоящее денежное обращение началось только во времена Киевской Руси – в IX веке. Восточный дирхем – отличная высококачественная монета из чистого серебра – вот что интересовало наших предков во времена князя Олега. Чеканили ее в Арабском халифате – сверхдержаве средневековья, раскинувшейся от Средней Азии до Испании. Дирхем был такой же международной валютой, как сегодня доллар. Он попадал на Русь через два важнейших торговых центра на Волге – Итиль и Булгар. Сюда купцы-русы привозили на продажу рабов – наловленных в лесах древлян, вятичей и разномастных финно-угров, живших на территории нынешней Московской области. В обмен текла звонкая монета, единственным недостатком которой было… ее слишком высокое качество – серебро без примесей быстро стирается в руках.

Первые собственно русские монеты – сребреники великого князя Владимира – отчеканены в подражание именно арабскому дирхему. Однако рынок их не любил. Сребреники делали с малым содержанием благородного металла, зато с огромной примесью обычной меди. Такие же «подпорченные» дензнаки пытались всучить своим подданным Святополк Окаянный и Ярослав Мудрый. Народ крутил носом и переходил на натуральный обмен. Кстати, ни нынешнего русского слова «деньги», ни украинского «гроші» в то время еще не существовало. Вместо них говорили «пенязи» – термин, родственный английскому «пенни» и немецкому «пфенниг». Кто шастал в начале 90-х «челноком» в Варшаву, помнит словечко «пенензы» – у поляков оно уцелело, а у нас исчезло, оставшись в памяти только узких специалистов.

Период XII—XIII веков в истории Руси принято называть «безмонетным». Арабский халифат к тому времени загнулся, оставив Восточную Европу без денежной единицы, а серебро стали просто переливать в слитки, названные гривнами. Киевская весила 160 г, новгородская – около 200 г. Для повседневных расчетов на базаре они не подходили, зато свидетельствовали, что капитал на Руси оказался в руках кучки сверхбогачей – все серебро с помощью займов под высокий процент просто вымыли у доверчивого простонародья, впервые столкнувшегося с тем, чем пахнет настоящая кредитная операция. Погром ростовщиков в Киеве 1113 года – красноречивая метка расцвета этого самого «безмонетного периода», закончившегося позорной сдачей страны татаро-монголам. Разоренный народ не хотел защищаться, а дружины князей больше годились для полицейских функций, чем отпора высокоорганизованной армии Батыя.

И вот тут-то пути севера и юга Руси надолго разошлись. В Московии прижилось татарское слово «деньги». А в Украине полюбилось «більше жінки» другое – «гроші».

• Предыдущая
• 35/70
• Следующая