Я знаю: мы нужны друг другу - Бьянчин Хелен - Страница 4

• Предыдущая
• 4/27
• Следующая

— Достаточно ли у вас храбрости, чтобы прямо высказать свое мнение по поводу моего творения?

Он это серьезно?

— Боюсь, это может задеть ваше самолюбие.

От его глуховатого смеха по ее спине пробежал холодок.

— Почему бы вам с Бенедиктом и Габби не прийти ко мне завтра на обед?

Если Доминик Андреа думает, что ее легко увлечь, то он ошибается!

— Зачем?

— Вы интригуете меня. — Он видел, как расширились ее зрачки, чувствовал растерянность под внешней холодностью. И хотел узнать, что было тому причиной.

— Нет. Благодарю. Я не могу принять ваше приглашение.

— Вам неинтересно посмотреть на мансарду художника?

— Меня не интересует, где вы живете. — И вы сами, хотела добавить она, но сдержалась, понимая, что ей бы пришлось солгать.

Она ощущала, что этот человек, который привык распоряжаться своей судьбой, нисколько не обманут ее показным равнодушием.

Глаза у него слишком проницательные. Опасные глаза.

Ее беспокоило странное ощущение, что ей надо опасаться тайн, таящихся в глубинах этих глаз.

— Я жду вас в половине седьмого. — Его зубы сверкнули в насмешливой улыбке. — А теперь, извините меня, я пойду.

— Странный тип, — сказала Франческа. И, глядя, как он прокладывает себе путь к противоположному концу зала, мысленно добавила: «И жутко упорный».

— Но очень удачливый, — заметил Бенедикт мягко. — Занимается благотворительностью, жертвуя большую часть выручки от продажи своих работ в различные благотворительные фонды.

— Прими приглашение Доминика, — настойчиво посоветовала подошедшая к ним Габби. — Если ты не согласишься, я окажусь в меньшинстве и весь разговор сведется к обсуждению деловых вопросов.

Франческа взглянула на нее удивленно.

— А что, собственно, тебя смущает? Ты отлично разбираешься в этих вопросах.

Глаза Габби лукаво блеснули.

— Разреши себе этот опрометчивый поступок и скажи «да». Тебе понравится.

Подсознательно Франческа понимала, что надо отказаться. Ее устраивала собственная жизнь, и она не видела нужды в том, чтобы осложнять ее ровное течение.

— Что вы думаете об этой скульптуре из стали? — спросил Бенедикт, прерывая их разговор.

Через десять минут Франческа решила уехать, тихонько напомнив Габби:

— Увидимся завтра за ланчем.

Но Леон задержал ее еще на несколько минут своими разглагольствованиями, когда она подошла к нему попрощаться. Направляясь к дверям, она увидела Доминика Андреа, погруженного в беседу с ошеломляюще красивой миниатюрной блондинкой.

Словно почувствовав взгляд Франчески, Доминик поднял голову, и его темные глаза пронзили ее.

В выражении его лица не было ничего особенного, только непоколебимая уверенность, которая подействовала на нее как разряд тока. Казалось, что он уже открыл счет в их тайном состязании, заранее радуясь предстоящей борьбе и последующей победе.

Игра воображения, отмела все эти мысли Франческа; она пересекла фойе, спустилась по лестнице и пошла по ярко освещенной улице к машине.

Доминику Андреа не место в ее жизни, мысленно уверяла она себя, вливаясь в шумный поток транспорта.

Франческа добавила завершающие штрихи к своему макияжу, проверила небрежный узел волос, красующийся на затылке, и отступила назад, довольная своим видом.

Черное платье с воротником-хомутом, черные колготки, рискованно высокие каблуки.

Искусно наложенная косметика выглядела естественно, переливающийся красный блеск оттенял ее губы. Из украшений она отдала предпочтение бриллиантам — браслет и серьги.

Не останавливаясь, чтобы не передумать, она схватила изящную вечернюю сумочку и ключи от машины, вышла из квартиры и спустилась на лифте в гараж.

Движение на улицах было очень оживленным, и, выбравшись наконец на Портовый мост, она пересекла железнодорожный переезд и направилась к Бьюти-Пойнт.

Черт возьми. Что же это она делает? Одевшись убийственно вызывающе, едет туда, куда не имела ни малейшего желания ехать, к человеку, которого не собиралась никогда больше видеть.

Можно повернуть и поехать домой, потом позвонить и извиниться, сославшись на какую-нибудь правдоподобную причину.

Но она почему-то делать этого не стала, остановилась около ворот с кованой решеткой, охраняющих дом в карибском стиле.

И все из-за коварного выпада Габби, сделанного прошлым вечером, а после подкрепленного уговорами во время ланча. Теперь уже поздно.

Франческа поставила машину за спортивным «ягуаром» Бенедикта и, перед тем как выключить мотор, бросила быстрый взгляд на электронные часы.

Отлично. Она опаздывает на десять минут — лишнее свидетельство того, что она находится здесь на своих собственных условиях.

Франческа нажала кнопку звонка. Мягкий мелодичный перезвон, и тяжелые, обитые панелями двери распахнулись. За ними стояла экономка средних лет.

— Миссис Анджелетти? Заходите, пожалуйста.

Высокие потолки и зеркало во всю стену создавали иллюзию простора, все было залито светом, проникающим сквозь белые деревянные жалюзи. На стенах висели дорогие картины, восточные ковры покрывали мраморный пол.

Франческа прошла в большую гостиную, где сразу увидела высокую фигуру Доминика.

В голубой рубашке и темных брюках он выглядел вполне элегантно, и все же его внешний вид казался обманчивым, противореча той мощной духовной энергии, которая исходила от него.

— Примите мои извинения.

Темные глаза Доминика остановились на ней, он ни на минуту не был обманут ее показным смирением. Но, двинувшись ей навстречу, приветствовал ее со сдержанной вежливостью.

— Принимаю. — Широким жестом он указал на диван с мягкими кожаными подушками. — Проходите, располагайтесь.

Она подошла к отдельно стоявшему стулу и уселась, сделав минимум движений.

Все еще настаивает на независимости?

— Что будете пить?

Она подарила ему милую улыбку.

— Минеральной воды со льдом.

— Газированной или нет?

— Обычной. Благодарю вас.

Еще один взгляд, острый как лазер, из-под темных ресниц, одна бровь приподнята. Затем Доминик прошел в кабинет.

Бенедикта их разговор, казалось, ужасно забавлял. Габби затрясла головой в негодовании. Франческа беззаботно улыбалась.

Доминик вернулся и поставил рядом с ней на столик высокий стакан.

— Спасибо. — Так вежливо, что даже противно.

Через несколько минут экономка доложила, что все готово, и они отправились в большую столовую по соседству с гостиной.

Покрытый узорчатой скатертью стол был великолепно сервирован: тонкий фарфор, столовое серебро, хрустальные бокалы.

Обед поражал разнообразием и изобилием изысканно приготовленных блюд. Однако все они являли полную противоположность тому, чем следовало питаться модели. Единственно приемлемыми были салаты, на которых лежали кусочки авокадо, манго и кедровые орешки. Заказывая это, Доминик, видимо, все же вспомнил о том, что модели необходимо соблюдать диету.

Но Франческа при желании могла есть все что угодно, ей не требовалось особых усилий, чтобы держаться в форме.

Доминик усадил Франческу рядом с собой, напротив сели Габби и Бенедикт. Франческа быстро и с любопытством осмотрела убранство комнаты: шифоньер красного дерева, длинная буфетная стойка, элегантные кресла, после чего оставалось только мысленно поаплодировать вкусу хозяина. Мягкая мебель, занавески и ковер были одного тона, контраст им составляли картины и зеркала.

В глаза бросилась картина великого мастера.

— У вас чудесный дом. — Комплимент был заслуженным. Кстати, ни одна из висевших на стене картин даже отдаленно не напоминала ту абстракцию, которую Франческа видела в галерее Леона.

Как будто прочитав ее мысли, Доминик сказал:

— Свои работы я держу в студии.

Хмыкнув, она спросила:

— Это можно считать предложением полюбоваться вашими творениями?

Его пальцы задели ее, когда он наклонился, чтобы взять и наполнить ее стакан. Озноб пробежал по ее коже, как подтверждение той магнетической интимной связи, которая установилась между ними.

• Предыдущая
• 4/27
• Следующая