Убийца для Пономаря - Ширянов Баян - Страница 57

Работая с ними, целитель сознательно воздействовал на память их тонких тел с тем, чтобы они запомнили защитные блоки. Но, скорее всего, это было излишним. Дарофеев позволил себе немного заглянуть в их головы и обнаружил там подсознательное желание и дальше носить ГУЛовские программы. С этим ничего поделать было нельзя, а идти против воли человека Пономарь, хотя и мог, но принципиально не хотел. Закончив с этим, Игорь Сергеевич отметил, что шестеро облученных опять запрограммированы. Но, пристальнее взглянув на работу этих конструкций, немного успокоился. Контур, ответственный за поглощение энергии из окружающих не активизировался.

Дарофеев отправился по палатам. Разыскивать ГУЛа. Но, или тот очень хорошо маскировался, или его не было в данный момент в корпусе. Игорь Сергеевич не заметил никаких следов той особой активности, которая должна была сопровождать наложение программ. Пациенты занимались своими делами, читали, смотрели телевизор, болтали друг с другом. Короче, ничего подозрительного. Но ведь кто-то же только что вновь запрограммировал излеченных Пономарем! И это было очень странно.

Подумав, что на сегодня он уже сделал достаточно, целитель вернулся в тело.

Он чувствовал присутствие своего врага, но сделать с этим ничего не мог. Вот уже во второй раз Дарофеев нагло прилетал в Хумск и портил то, что делал ГУЛ. Видно москвича не было, но его след отчетливо прослеживался по снятым им штуковинам. ГУЛу приходилось буквально следовать за Дарофеевым по пятам, наводя порядок в своем хозяйстве. Это вынужденное повторение одной и той же работы неимоверно раздражало. Тем более что ГУЛу так до сих пор не было доступно снятие собственных штуковин. Несколько раз он пробовал это сделать, но результата почему-то не было. А сегодня Дарофеев очередной раз покусился на помощников! Это, да и прочие его наглые покушения на процесс установления свободы в стране, нельзя было оставлять безнаказанным.

Дождавшись, пока в городе станет тихо, ГУЛ изъявил

желание проверить дела в Москве и немедленно там оказался. Пролетая над столицей, он радовался и одновременно удивлялся. Как же много он успел за такое короткое время! Штуковины, на верных ему людях, работали. Политики, наконец, стали приходить к полному единодушию. В экономику ГУЛ почти не лез, но конструкции, которые он ставил на финансистов и банкиров, заставляли их безропотно отдавать средства на проекты, выдвинутые, с его подачи, политиками. Все шло по плану. Гнусный Дарофеев почему-то не обращал внимания на происходящее в его собственном городе, и все штуковины были на своих местах. Кроме, разве что, одной-двух. Но эти люди, насколько помнил ГУЛ, должны были причинять тому неприятности. Особенно милицейский майор, старый дарофеевский знакомый.

Посетив его, ГУЛ сперва ничего не понял. На майоре была штуковина, но совершенно незнакомого типа. Это могло значить только одно – Дарофеев научился их делать! Это был удар.

Разозлившись, ГУЛ стал лихорадочно навешивать штуковины на всех подряд, не разбирая кто этот человек, чем он занимается. За полчаса у хумчанина появилось более трех сотен последователей. Слегка притомившись, он вернулся в палату. Следовало продумать очередной этап мести Дарофееву. И ее масштаб должен был потрясти зарвавшегося москвича.

Было уже около полуночи когда Игорь Сергеевич, выйдя из медитации, присоединился к Розе-Свете. Девушка смотрела телевизор. Шли “Вести”.

– Государственная Дума в первом чтении приняла законопроект, – Вещал диктор, комментируя мелькающие на экране картины голосования депутатов, – новых дополнений к Уголовному Кодексу России. По этим дополнениям крайне ужесточаются меры наказания по статьям, предусматривающим ответственность за причастность к организованной преступности и любое пособничество криминальным структурам. Кроме того, усиливаются карательные меры по отношению к взяточникам, и лицам в любой иной форме использующим свою должность в целях незаконной наживы. Сегодня же, – Продолжал диктор, – Прошло голосование по законопроекту разрешающему добровольное участие лиц в экспериментах, которые могут повлечь частичную или полную потерю трудоспособности. Депутаты всех фракций были единогласны в одобрении этого законопроекта.

Волосы на голове Игоря Сергеевича начали шевелиться. Картинка на экране сменилась. Теперь это были какие-то апартаменты Кремля.

– Премьер министр, – Равнодушной скороговоркой продолжалось изложение новостей, – Подписал указ об усилении контроля за деятельностью лиц, занимающихся частной медицинской практикой и, в особенности к тем из них, кто использует в лечении методы так называемой традиционной и народной медицины. Ко всем таким лицам вводится обязательное сертифицирование их методов. Одновременно назначена комиссия из состава работников Министерства Здравоохранения, которой поручено в кратчайшие сроки разработать процедуру сертификации.

Но это было только начало. Дальше пошли сообщения о том, что банкиры, скинувшись, начали строительство десяти тюрем, оборудованных по последним западным стандартам. Несколько директоров крупных московских заводов объявили о решении устроить на своих территориях филиалы исправительно-трудовых колоний. Церковники провозгласили об упадке Веры и начали что-то типа Крестового похода по несению в народ Слова Христова.

Пономарь слушал, смотрел и не верил собственным органам чувств. Неужели это происходит здесь, в России? Ведь если так будет продолжаться, опыты на людях, постоянное усиление карательных мер, насильственное приобщение населения к Церкви, то вскоре страна превратится в жесткое тоталитарное государство, скатится от демократии к оголтелому фашизму.

Одно было ясно – большая часть этих решений была принята под прямым давлением ГУЛа. А у Дарофеева до сих пор не было никакого понятия как тому реально противостоять. Ведь уничтоженные программы почти тут же заменялись новыми... Заменялись...

И тут Игорь Сергеевич, забыв про тревожные новости звонко рассмеялся. Ему пришла в голову замечательная идея. Дарофеев крепко обнял, расцеловал опешившую от бурного проявления чувств Розу-Свету.

– Все! – Кричал целитель. – Эврика! Я нашел!!!

Но разрабатывать мысль лучше было на свежую голову, с утра. И поэтому Дарофеев, не обращая внимания на недовольство девушки, выключил телевизор, поднял ее на руки и торжественно понес в спальню.

Наскоро позавтракав, весь в предвкушении очередной, все решающей медитации, Игорь Сергеевич все время напевал какой-то мотивчик. Девушка, видя, что с ее любовником происходит что-то странное, не вмешивалась в происходящее. Сгорая от нетерпения, Дарофеев даже не стал ждать пол часа, чтобы желудок справился с пищей. С помощью энергетических методов поставив этот процесс на максимальную эффективность, Пономарь устроился в кресле и погрузил себя в медитационное состояние.

Перед ним стояла сложная, но очень перспективная задача: создать такую программу, которая бы не позволяла ГУЛовским произведениям садиться на ее носителя. Поставив перед собой фантом абстрактного человека, целитель стал экспериментировать.

У ГУЛа в любой программе был стержень, осевая линия. Именно она обеспечивала функционирование структуры, завязываясь на трех точках, чакрах муладхаре, анахате и аджне. Следовательно, конструкция Игоря Сергеевича должна была защищать эти три энергетических центра, не давая иной программе к ним подключиться.

Возникшее в воображении Пономаря образование поразительно напоминало крест. Шесть спиралей, накрывающих области самих чакров, спереди и сзади, еще четыре – на соски. Все это было соединено так, что образовывалась единая энергоинформационная система, противостоящая практически любым отрицательным воздействиям.

Затем все это требовалось испытать. Поддерживая сознанием свою структуру, Дарофеев вызвал в памяти фантом программы ГУЛа. Попытался наложить его на свою. ГУЛовская поделка мелко задрожала и, не выдержав возникших в ней напряжений, распалась.