Мифы финно-угров - Петрухин Владимир Яковлевич - Страница 51

Кугурак остается защитником марийцев перед богами, покровительствует земледелию и скотоводству, защищает поля от засухи и града.

Рассказывают, что во времена, когда марийцами правил Кугурак, они жили хорошо, ходили в белых одеждах, но самая красивая одежда была у вождя. Дочь Юмо, Пиамбар, спустилась на землю и влюбилась в Кугурака, но влюбленные не дождались благословения небесного бога. Юмо же призвал предводителей всех народов, чтобы дать им веру. Русские, татары, удмурты, мордва пришли в бедных одеждах, Кугурак же красовался в своих нарядных одеяниях. Это рассердило бога, и он дал всем народам своих святых: русским — Христа, татарам — Магомета, лишь марийцев оставил без своего покровителя. Они стали поклоняться Кугураку и дочери Юмо Пиамбар, как покровительнице женщин (ей приносили в жертву женские одежды). Так они стали кереметами.

Боги требовали жертвоприношений, которыми занимались жрецы-старейшины карты в священной роще керемет: высшему богу приносили в жертву лошадей, богине-матери — коров, иным — овец и птиц. Считалось, что в своих странствиях по небу кони Кугу Юмо стирают свои ноги, поэтому ему нужны свежие кони-жертвы — небесные кони (юмын оргамак). Каждый мариец должен был принести за свою жизнь четыре жертвы: первую по достижении совершеннолетия — богу Икшевюрше, создателю детей, еще две — богине плодородия и рождения Шочын-аве, наделяющей судьбой каждое живое существо, и покровителю всего живого Кугу-вюрше (перед свадьбой). Наконец, четвертую — самому Кугу Юмо. Жертву высшему богу мог приносить лишь отец семейства, достигший сорокалетнего возраста и родивший не менее 3 детей. Если отец не успел принести всех жертв, его задолженность перед божествами передается сыну.

Богов молили о том, чтобы земные и небесные силы вновь объединились, вернулся Золотой век, людям открылись бы несметные небесные хранилища, богатство, счастье.

О карте-сновидце рассказывают материалы следственного дела о коллективном молении новокрещеных марийцев в 1828 г.: марийцев обвиняли в отступничестве от православия. Карт рассказывал на следствии, что ночью ему привиделось, будто он с множеством марийцев шел по некоей равнине; вдруг они рухнули в ужасную пропасть. Тогда карт взмолился Юмо, и все стали подниматься в гору, где сиял необыкновенный свет, все цвело и росли невиданные деревья. Услышавшие об этом сновидении марийцы решили провести моление с традиционными жертвоприношениями. Этот рассказ напоминает шаманские видения того света, со спуском в преисподнюю и подъемом на Мировую гору.

Особый культ имели Ош-кугу-юмо, Пурышо-юмо и Кудырчо-юмо: в священных рощах им посвящались три дерева, как правило, дубы или липы. Эти деревья опоясывались священным поясом из лыка, а в пояс вдевались ветви деревьев-оберегов — липы и рябины.

Умилостивительные жертвы приносились и Керемету; ими руководили старейшины или знахари-мужанг или мужедше, лечившие марийцев от болезней (муж). Больные должны были произносить мольбы в родовом святилище кудо, прочие же марийцы собирались на коллективные моления в священной роще — керемет. Керемета молили о том, чтобы не было болезней и падежа скота, закалывали жертвенных животных, мясо которых съедалось на жертвенном пиршестве, кости и шкуры зарывали в землю, а черепа вешали на изгородь, которая окружала священную рощу.

Знахарки требовали плату за лечение. Случалось так, что бедняк не мог заплатить мужедше; тогда он призывал колдуна локтызо, и тот произносил заговор-порчу, так что болезнь переходила на более состоятельного марийца, способного от нее избавиться.

Наряду с божествами отдельные явления природы воплощали духи-матери — ава (подобные духи были и в мордовской мифологии): Юмын-ава («Мать неба») почиталась главной, но не имела специального культа. Кече-ава («Мать солнца») была также покровительницей семьи, мать плодородия Шочын-ава причислялась к высшим божествам (Кугу-шочын-ава); как дух земли почиталась Мланд-ава, как дух воды — Вют-ава, духом огня была Тул-ава, ветра — Мардеж-ава и т. д.

Мланд-ава почиталась наряду с другими богами природы: в жертву ей приносили коров и быков темного цвета; кости жертв закапывались в землю, чтобы росли трава и злаки.

Перед началом земледельческих работ устраивали праздник пашни Агавайрем: молились божествам плодородия, бросали кусочки обрядовой пищи в огонь. В период цветения растений марийцы считали Мать-землю беременной (сынкса). В это время были запрещены все работы, которые могли потревожить Землю: нельзя было строить, копать, вывозить навоз, даже красить холсты. Работы разрешались у луговых марийцев после летнего праздника Сюрем, когда изгонялись злые духи мужо. Молодежь верхом объезжала священную рощу и затем, с благословения стариков, скакала по деревням, хлестала встречных ветвями, стегала нагайками по воротам, изгоняя нечистую силу. Под игру на обрядовых трубах устраивали моленья перед культовыми деревцами. Покровителями полей были Нур Кува-Кугыза — «Старуха-Старик поля», которые охраняли межи так же, как следил за ними удмуртский Кылдысин.

Духи воды, как и повсюду, считались связанными с чадородием и женскими работами. После свадьбы молодая приносила в жертву Вют-аве три бисеринки (или монеты) и раковину каури, приговаривая при этом: «Ходить мне за водой да будет спокойно, да не пристанет зло». Марийцы поклонялись также мужским духам-хозяевам: хозяином домашнего очага был кудо-водыж или кудо-вадыш («хранитель дома»), который оберегал семью от болезней, но мог и наслать болезнь на непочтительных домочадцев: его фетишем был пучок ветвей, хранившихся в специальной постройке — кудо (вспомним удмуртского воршуда). Сохранились представления о том, что кудо-водыж мог появляться в виде человека (часто в снах), а иногда — в виде лося или оленя, которому поклонялись прочие звери. Весной (после христианизации марийцев — на Вербное воскресенье) молодежь верхом на лошадях устраивала очередное обрядовое изгнание злых духов: старые пучки прутьев, воплощавшие кудо-водыж, выбрасывались в поле, вместо них привозили новые пучки.

Порт водыж — домовой, дух предка, также требовал жертв: ему готовили специальный пирог с зайчатиной; курык-водыжи считались хозяевами гор; вют-водыжи — хозяевами водных источников (могли показываться людям в виде коня); мланде-водыж — хозяином земли; корно-водыж — хозяином дорог и т. д. У марийцев существовало поверье о домовой змее — сурт кишке — воплощении духа предка, основателя усадьбы, обитавшем в каждом доме в облике змеи.

Особым духом-покровителем была кудерт-кува: если в сенях зимними вечерами слышалось жужжание веретена, считалось, что это она прядет серебряную нить (подобно небесной пряхе), а значит — хорошую долю, достаток в доме. Специально почитались банные духи — банные старик и старуха (моча кува-кугыза), которых просили избавить от угара и действия злых сил.

Вспомним, что многие несчастья приключались с героинями финно-угорского фольклора, когда те шли по воду: вода была одновременно и очистительной, и опасной стихией — границей между тем и этим светом. У любого колодца (реки) девушка могла встретить жениха или быть похищенной (как саамская Акканийди, похищенная когда-то медведем).

Злых духов загробного мира возглавлял его владыка Киямат (Киямат-тора); его образ сформировался у марийцев под влиянием мифов ислама: в арабском языке близкие слова означали Судный день, день Страшного суда. Киямат считался судьей умерших. Загробный мир был разделен на светлую и мрачную части, и от Киямата зависело, пройдет ли умерший по узкой жердочке-мосту в светлый мир, где правит Киямат, или упадет в пропасть с кипящим котлом на дне. Марийцы клали цветные нити в гроб умершего (вспомним сходный обычай у карел), чтобы он мог привязать себя к загробному мосту и не сорвался в пропасть, или спустился на этих нитях, как на качелях, в преисподнюю. При похоронах родственники клали на гроб моток ниток и вытаскивали по одной с приговором: «Нас с собой не бери, я вот какую длинную нитку вытянул, не заставь меня умирать не вовремя». С покойным клали и ветки рябины и шиповника — проверенных оберегов от злых духов и псов преисподней.